Наталья Александрова - Мечты сбываются (сборник) Страница 22

— Сорок лет в военной приемке проработал и ни разу не видел, чтобы покойники работали! — проскрипел старик, но теперь он уже оборонялся.

— Что-то я сомневаюсь! — Мехреньгин подошел к окну, всмотрелся. — Отсюда вряд ли можно что-то разглядеть…

— Не веришь, капитан? — Старик вспыхнул, лохматые брови поднялись, как у рассерженного фокстерьера. — Так я тебе сейчас покажу…

Он нажал на кнопку в поручне своего кресла, подъехал к книжной полке и взял с нее видеокассету. Вставил ее в видеомагнитофон, щелкнул пультом.

Загорелся плоский экран телевизора, Мехреньгин увидел соседний дом, ярко освещенное окно. Окно наполовину было задернуто занавеской, в открытой его части отчетливо виднелся женский силуэт.

— Знаю, что это незаконно… — проскрипел старик за плечом Мехреньгина. — Но ты, капитан, представь — я тут сижу один часами… сын приезжает только ночью, да и то не каждый день… Конечно, у меня все есть, и женщина приходит за мной ухаживать, но с ней не поговоришь… чистая гестаповка! Скучно, капитан! Телевизор этот теперешний смотреть не могу, еще не настолько отупел…

— Я вас не осуждаю… — проговорил капитан, не отрываясь от экрана. — Но здесь трудно что-то разглядеть… я не уверен, что это она, Маргарита… то есть потерпевшая…

— Ты погоди!

Действительно, изображение увеличилось, приблизилось. Теперь Мехреньгин отчетливо видел каштановые волосы, плечо, обтянутое бирюзовым трикотажем. Женщина склонилась над клавиатурой компьютера, лицо скрывалось в тени…

Тот же свитер, что на закопанном манекене!

В душе у Мехреньгина шевельнулось подозрение, которое начало перерастать в уверенность…

И вдруг женщина в окне повернулась, взглянув на что-то в глубине комнаты. Теперь она сидела спиной к окну. Золотистая занавеска колыхнулась, заиграл муаровый узор. Прошло еще несколько секунд, и женщина приняла прежнюю позу. Она какое-то время сидела неподвижно, затем снова шевельнулась, и тут свет в окне погас, особняк погрузился во тьму.

— Ну что, капитан, убедился? — голос старика снова звучал уверенно. — Я пока что все помню, и на зрение не жалуюсь! Если сказал, что видел — значит, так оно и есть!

— Спасибо, Николай Прохорович! — проговорил Мехреньгин, отрываясь от экрана. — Вы мне очень помогли. А можно мне взять эту кассету… в качестве вещественного доказательства?

— Бери, капитан! — разрешил старик. — Мне для дела установления справедливости ничего не жалко!

Мехреньгин вынул кассету, простился со стариком и отправился восвояси.

Но всю дорогу до города он был мрачен и озабочен.

Казалось бы, видеозапись стопроцентно подтверждала алиби мужа убитой, однако что-то в ней Мехреньгина беспокоило. Что-то в ней было не так…

Едва он вошел в отделение, его перехватила Нина Савушкина, секретарша начальника.

— Валечка, шеф тебя ждет! — заверещала она своим высоким ненатуральным голосом и добавила шепотом, округлив глаза:

— Рвет и мечет! Просто не Лось, а тигр!

— Игорь Олегович, вызывали? — проговорил Мехреньгин, толкнув дверь начальника.

— Вызывали! — рявкнул подполковник, подняв на Мехреньгина тяжелый взгляд.

Если бы взглядом можно было испепелять — от капитана остались бы одни угольки. Мехреньгин ослабил узел галстука — ему стало жарко.

— Ты, Мехреньгин, деньги от кого получаешь? — пророкотал шеф, приподнимаясь из-за стола. — От общества защиты животных? Или от клуба любителей комнатного цветоводства?

— Никак нет! — ответил капитан, честно выпучив глаза.

— А от кого? — На этот раз голос подполковника прозвучал обманчиво мягко.

— От государства, конкретно — от органов защиты правопорядка…

— Тогда почему, — зарокотал начальник, — тогда почему, Мехреньгин, ты в рабочее время, вместо того чтобы заниматься своим прямым делом, за государственный счет удовлетворяешь свое личное любопытство?

Мехреньгин еще немного ослабил галстук. В кабинете шефа было действительно удивительно жарко, несмотря на работающий вентилятор.

— Что вы имеете в виду, Игорь Олегович? — попытался он снять напряжение. Но шеф не попался на эту удочку.

— Кому Игорь Олегович, а кому товарищ подполковник! — рявкнул он. — И вопросы здесь пока задаю я! Вот когда займешь мое место — тогда и будешь задавать! А конкретно я имею в виду, что у тебя убийство Матренина не раскрыто, а ты вместо этого делом Короводской занимаешься… Бегаешь с практиканткой, в бирюльки с девчонкой играешь! Ты ее должен своим примером вдохновлять, а вместо этого с толку сбиваешь… Забудь сей же момент про дело Короводской!

— Так оно же тоже не раскрыто… — тоскливо пробормотал Мехреньгин, отводя глаза и рассуждая мысленно, кто же его заложил. Стуков? Не в его это интересах. Жека? Быть не может! Наверное, кто-то случайно их со Стуковым разговор на лестнице слышал.

— Убийство Короводской не у тебя не раскрыто, а у капитана Стукова! Это его головная боль, вот пусть он им и занимается! А ты своей головной болью занимайся, делом Матренина…

— Я думал, мы все делаем одно общее дело… — проговорил Мехреньгин, разглядывая занавеску.

— Ты думал?! — оборвал его шеф. — Что-то незаметно! Если бы ты думал, прежде чем что-то делать…

Вентилятор на металлической стойке медленно повернулся, направив на Мехреньгина поток холодного воздуха. Ему стало немного легче, и в голове прояснилось. Он уставился на колышущуюся под сквозняком занавеску и вдруг выпалил:

— Вот как это все было!

— Ты, Мехреньгин, со мной разговариваешь, или с кем-то еще? — удивленно осведомился начальник.

— Извините, Игорь Олегович, я сейчас!

— Куда?! — рявкнул шеф в спину Мехреньгина. — Я тебя еще не отпустил!

Но капитана уже и след простыл.

Он выскочил в коридор и помчался вниз по лестнице в поисках Стукова.

Найти его удалось только в бистро «Три пескаря», где многострадальный Стуков утешался ухой с расстегаями.

— Садись, Валентин! — пригласил коллега Мехреньгина. — Ты чего такой встрепанный?

— Шеф взгрел!

— Первый раз, что ли?

— Да уж не первый… — Мехреньгин сел напротив Стукова и, нервно теребя край скатерти, спросил:

— Слушай, Вася, у этого Короводского был мотив?

— У Короводского? — Стуков отодвинул тарелку и горестно взглянул на Мехреньгина. — Валентин, ты чего — пришел аппетит мне портить? Нехорошо это! У меня это дело и так вот где сидит! — он провел ребром ладони по горлу. — Да еще теща приехала! Дай хоть пообедать спокойно!

— Ну ты только скажи — был у него мотив?

— Алиби у него! Железное алиби! — проговорил Стуков измученным голосом. — Он с самолета прямиком домой приехал, а во время убийства был в Москве. Никак он не мог жену убить!

— А если бы не было алиби?

— Если бы да кабы… Ну, понятное дело, мужья и жены чаще всего друг друга убивают… Но ты же видишь — вечером она была жива, свидетель ее видел…

— Или думал, что видел… — пробормотал Мехреньгин.

— Вот только не надо этого! — проворчал Стуков. — Тоже мне — Эркюль Пуаро! Проще надо быть! Алиби есть алиби!

— Короче, насчет мотива ты ничего не знаешь?

— Не знаю и знать не хочу! — и Стуков снова принялся за уху.

Мехреньгин вернулся в отделение и выманил в коридор практикантку Галю Кузину.

— Галина! — сказал он, приглушив голос. — Ты никогда не хотела поработать в приличной фирме секретаршей… то есть, как это сейчас называют — офис-менеджером?

— Нет, — честно призналась Галина.

— А придется! — строго проговорил капитан.

— Но Валентин Иванович! — взмолилась Кузина. — Я всю жизнь мечтала работать в милиции! Я что — совсем не справляюсь? — Голос у нее задрожал, и Мехреньгин испугался, что она сейчас расплачется. Женских слез он не переносил.

— Наоборот, ты очень хорошо справляешься! — поспешил он заверить практикантку. — Поэтому я и хочу поручить тебе серьезное дело. Только это должно остаться строго между нами, никто, кроме нас двоих, не должен знать…

Галя смотрела на него сияющими глазами, пока он излагал дело.

— Конечно, я все сделаю, я постараюсь! Валентин Иваныч, вы… вы просто… вы замечательный!

В конце коридора показался Жека.

— Задачу я перед тобой поставил, — строго сказал Мехреньгин. — Выполняй!

— Это вы о чем тут разговаривали? — с подозрением в голосе спросил Жека. — Что это за секреты в рабочее время?

— Да мы так, о личном… — махнул рукой Валентин, ему вовсе не улыбалось слушать Жекины нравоучения, что снова он занимается ерундой.

Он оставил Жеку в сомнениях, а сам отправился звонить в собачий питомник.

На площадке перед семнадцатой квартирой собралась целая толпа. Здесь присутствовали: участковый Павел Савельевич, как представитель местной власти, капитан Мехреньгин, как представитель власти центральной, слесарь из жилконторы Ахматкул, которого жильцы дружно переименовали в Рахат-лукума (кто-то ведь должен открыть дверь) и два специалиста из собачьего питомника — один крупный и медлительный, другой — помельче и пошустрее. Кроме того, из-за спины Мехреньгина выглядывала соседка Ирка из шестнадцатой квартиры, проявлявшая острую заинтересованность в судьбе бультерьера Квазимодо.