Иоанна Хмелевская - Флоренция — дочь Дьявола Страница 22

— На то и лошади, чтобы ржали, — с большим облегчением согласился Метя. — Так что же было на самом деле?

Именно в этот момент влетела Мария. Она бросила на кресло две сумки, из одной выдрала программку и портмоне.

— Погоди, ничего не рассказывай, я сперва поставлю. Потому что потом у меня все перепутается в голове. Сейчас вернусь… Метя, Болек сегодня скачет?

— Противопоказаний нет.

— Отлично, остальное меня не касается. Может, ещё успею…

— Может быть, начнёшь, потом повторишь, я охотно послушаю ещё раз, — предложил Метя, но из этого ничего не вышло. Меня насторожили сведения о Болеке. Если никто не заплатил ему, чтобы он придержал лошадь, и если он не влопался в какие-нибудь тёмные дела, он мог выиграть все, что угодно. А я про него забыла, но сейчас ещё можно было исправить оплошность. Заполняя купон на бегу, я нагнала Марию у самой кассы. Она поставила и для меня.

Мы с ней вернулись вместе в тот момент, когда дали старт. Метя сердито бормотал под нос какие-то упрёки.

— После скачки! — жёстко перебила я его.

— После какой скачки, ты посмотри, где лошади! Пока они дойдут, воскресную газету прочитать успеешь!

Действительно, лошади припозднились и только ещё подходили к боксам. Поэтому я стала конспиративным шёпотом рассказывать свою историю. Прежде чем скачка стартовала, я успела рассказать вступление, после чего мой рассказ захромал, потому что в кресло Юрека, который по средам не приходил, уселся пан Здись.

— Проше панства, выигрывает Сарацин! — громко крикнул он.

— Тоже мне открытие, — сердито фыркнула Мария. — Фаворит ипподрома!

— Как это фаворит?

— Да обыкновенно, — немилосердно объяснила я. — Высшая группа, облегчённый вес, потому что скачет мальчик, вот все и бросились. Из паддока он тоже выехал как надо. В этой скачке весь свет на Сарацина поставил.

— Весь свет поставил на Чаровницу! Ну ладно, полсвета… А Гоморра?

— О Гоморру руки никто пачкать не собирается…

— За исключением меня, — грустно открылась нам пани Ада. — Я на неё поставила, без особой, правда, надежды, по велению долга, можно сказать, но я тоже уверена, что выиграет Сарацин.

Пан Здись слегка нахохлился, но большие надежды его никогда не покидали. Сарацин, разумеется, выиграл, и я смогла вернуться к рассказу, который шептала чуть ли не на ухо Марии. Метя слушал с бешеным любопытством, а Мария — с ужасом.

— Ты права, если бы я там оказалась, я бы ничего подобного не допустила. Я бы с вами подралась.

— Скорее мы бы тебя связали и рот кляпом заткнули, — поправила я решительно. — Никто не согласился бы пожертвовать Флоренцией, да и ты тоже, если подумать.

— Ну, я бы выволокла его оттуда в травм-пункт…

— И пришлось бы тебе удирать, иначе все раскрылось бы, — встрял Метя.

— Ну, естественно! Гуманность гуманностью, но там есть врачи, так что мне там оставаться было бы уже не обязательно!

— Я знаю, какие у него травмы, ничего с ним не будет, — продолжала я. — Ворощака Осика напоил в доску, в стельку, в чернозём и до положения риз, оставив в его собственном доме, а наутро Ворощак даже опоздал на работу, и, что удивительно, никто этого не заметил и плохого слова ему не сказал! Мне почему-то кажется, что в тех случаях, когда речь идёт о лошади, все солидарны, а русскую мафию не любит никто.

— Что факт, то факт, — поддакнул Метя. — Я вам тоже сейчас кой-чего расскажу.

— Погоди, дай ей закончить. И что дальше оказалось? Что дали ваши преступные уловки?

— А как ты думаешь? Кроме следов копыт, никаких связей с ипподромом! Нет никаких доказательств, что он вообще тут был. А башка у этой гниды каким-то чудом оказалась цела, поэтому он не стал признаваться, что вообще тут был. Получил по рёбрам в пьяном виде, и есть тому основательная причина, ибо бандиты отечественного производства могут не хотеть конкуренции в лице русской мафии. Эх, если бы я могла обратить на это внимание наших родных бандитов…

— Отличная идея! — похвалил Метя. — Надо бы это как-нибудь организовать. Ещё не знаю как, но небольшие шансы у меня есть.

— А теперь ты говори, что знаешь! — велела Мария. — Только как следует и без выкрутасов!

— А когда я с выкрутасами говорил?! — обиделся Метя. — Давай, Витаминка!

— Какая ещё Витаминка? — удивилась пани Ада. — Нет тут такой лошади!

— Это я собирательно. Лимончик скачет, Клубничка, Баклажан, Трюфель…

Невольно я поглядела на программу скачек и вскочила на ноги.

— Пресвятая Богородица! Яжиняк вместо Дульки! Я, идиотка, не посмотрела на замены жокеев! Тут выиграет Ветеран, а у меня совсем другие ставки. Метя, я тебя убью, если ты хоть словечко скажешь, пока меня нет! Я мигом — только последовательности поставлю заново, если успею…

— Я тоже бегу! — поддержала меня Мария. — Сам себе он рассказывать не станет.

Я успела в кассу в последнюю минуту. Не успев как следует подумать, я продиктовала какие-то невообразимые глупости, но во всех моих комбинациях фигурировал Ветеран. Мария поступила точно так же, но, когда она вернулась в кресло, оказалось, что по ошибке она продиктовала не Ветерана, а Белотку. На Белотке скакал Болек Куявский, так что се ошибка, может быть, имела смысл.

— Мы можем с тобой играть сообща, если хочешь, — предложила я сочувственно. — У меня глупости с Ветераном, а у тебя с Белоткой. Ты почём играешь?

— Не помню, сейчас посмотрю… По тридцать тысяч.

— Я тоже. Можем поделиться любым выигрышем без расчётов.

— Ну и отлично. Смотри, уже старт! Где Метя?

Метя куда-то пропал, но с рассказом и так пришлось бы подождать до конца скачки. Пан Здись тоже упрямо поставил на Ветерана, что меня очень обеспокоило. Но я ставила и на других лошадей, так что в любом случае должна хоть что-нибудь выиграть. Лидировал Трюфель, идущий под номером один, вести скачку было его обязанностью, так что на это никто не обращал внимания. На прямой вперёд вышел Ветеран и рванул к финишу. Пан Здись едва не выбил стекла, после чего, в последний момент, Белотка опередила Ветерана на полголовы.

— Ну и пожалуйста! — обрадовался Метя, неожиданно возникнув рядом. — Давай, Болек!

— Да чтоб тебе треснуть! — рассердилась Мария. — И на кой я ставила на Ветерана… У меня всюду был Болек! Ну ладно, последовательность у меня есть, может, что-нибудь я ещё и получу…

— Хочу обратить твоё внимание на то, что на Ветерана ты вовсе даже и не ставила. Ты со мной в складчину за полцены.

— А ведь верно… Ну ладно, пусть не треснет…

— Это же целое состояние! — пламенно утверждал пан Здись. — Последовательность с Ветераном — это же сто тысяч!

— Миллион двести! — разозлилась я. — Я хочу вам сказать, пан Здислав, что, ежели вы ещё раз сорвётесь с кресла, когда лошади на финишной прямой, и все мне заслоните, я вам что-нибудь нехорошее сделаю! Вам что, сидя плохо видно?! Не можете вскакивать после финиша?! Каждый раз вы мне совершенно закрываете вид! Богом клянусь, я вас точно убью, вот только времени у меня в обрез!

Пан Здись, став миллиардером, потому что на Ветерана с Белоткой он поставил в тройном размере, галантно выразил своё сожаление и обещал, что больше так не будет. За последовательность заплатили очень прилично, целых тридцать две тысячи. Я ставила двойную ставку, поэтому ко мне, по крайней мере, вернулись те деньги, которые я дополнительно поставила в такой спешке. Болек Куявский начал нам квинту, но меня и так замучила совесть.

— Зря я тебя уговорила со мной вместе поставить на Ветерана. Ты зря потеряла пятнадцать тысяч.

— Ты совсем меня не уговаривала, я сама так захотела.

— В третьей скачке я все ставки сделала, ничего больше ставить не буду. Метя, ты где? А, вот и ты. Садись. Так о чем ты вообще хотел нам сказать?

— О тайнах великих, кровь в жилах леденящих, — торжественно объявил Метя. — Ты куда это опять собралась?

— Никуда я не собралась, — огрызнулась Мария. — Теперь я целую сумку потеряла… А, нет, она тут. Дай открывалку, я просто жутко испугалась.

И она принялась вытаскивать сумку из-под кресла пана Рыся. С минуту казалось, что это невыполнимо, потому что пан Рысь, желая ей помочь, тянул сумку с другой стороны на себя, но в конце концов они поладили. Я нашла открывалку и проследила, чтобы Мария не налила бы мне снова пива в сумку. К счастью, в трех стаканах содержимое бутылки уместилось лучше, чем в двух.

— Ну, говори же! — подбодрила Мария Метю, суя ему стакан в руку.

— За здоровье Флоренции! — провозгласил Метя и сразу сменил голос на таинственно-конспиративный. — Тут начинают цвести финансовые вымогательства нового поколения. Следят за теми, кто выиграл, и предлагают им делёж денег, правда, довольно справедливый. Тебе честь, нам деньги. В случае протеста применяется энергичный метод убеждения.

— Так ведь ещё в начале сезона я заметила нечто подобное… — отозвалась я.

— И кто это делает? — одновременно спросила Мария.