Корреа Эстрада - Золотая сетка Страница 22

Дима немного помолчал, прежде чем ответить:

– Играли мы не пополам, но пятая часть от почти полутора миллионов должны были достаться мне.

– А Костя и компания при чем?

– Ах, эти… Сам-то я как его найду? С такими деньжищами ничего не стоит уехать в тот же Иерусалим (ага, скормила ему Любашка еврейскую легенду) или еще куда подальше… Да и от этой банды, скажу вам честно, толку ни шиша. Упустили старого черта глупейшим образом!

Врет, подумал я. Врет, потому что ни при какой погоде Иван Иваныч с этим гадом играть не стал бы, ни пополам, ни в пятой доле. Ежу понятно, что-то тут не так.

А вслух сказал:

– Вот что делают большие деньги с человеком. Мы с ним на пару играли много раз, и никогда никакой мухлевки. И вот на тебе! Так вы, Дима, натравили на него костоломов?

Дима заламывал руки в отчаянии:

– Такие деньги и так бездарно ушли из-под носа! Я так долго за ними охотился!

– Понимаю, поскольку сам уже стал завзятым игроком. Можете на меня надеяться, Дима. Как только узнаю что-нибудь, поступлю по справедливости.

Подколки в моих словах не заметил, нахлобучил кепочку на голову и ушел. А я бросился к Любашке.

– Иван Иваныч что, правда играл с Димой?

– У меня – никогда.

– Старик много играл в одиночку?

– Много, куда больше, чем всегда.

– По развернутой системе?

– Много развернутых вариантов по десять, по девять. А, вот еще, если интересно: всю голову Дима продолбил про какого-то глухонемого, допытывался, не играл ли он со Скобелевым. Я про глухонемого слышала, он обычно играет у Васьки на Шаболовке и иногда у Наргиз, это вы знаете где.

– Ладно, замнем про глухого, он тут ни при чем… Спасибо, Любаша.

Значит, Иван Иваныч что-то переделал в моей сетке, обеспечив ей убойную точность.

И сыграл без нас.

– Ваня, ты что? Воды тебе дать? Или валерьянки? Ты весь белый!

Побелеешь тут.

– Люба, старик влип по-крупному. Он жив, хотя не знаю, насколько здоров, и сюда не появится.

Валерьянкой добрая Любашка меня таки напоила. С больной головой и тяжелым сердцем я отправился домой.

На компаньонов новость произвела впечатление самое удручающее.

– Что мы – работали, работали, а он один хапнул и слинял! – кипятился Колька.

Но я объяснил:

– Во-первых, то, что мы сделали, имеет эффективность несоизмеримо меньшую. Он добавил что-то, что позволило бить без осечки. И мы знаем, что это, мы это вычислили, это что-то из его подвохов. Помните семнадцать? Это из той же оперы.

Три Джек-пота по заказу! Господи боже мой, Колька, тебе как профи должно быть понятно, что это значит, а потому – не пыли. Нас опять утерли как сопливых.

Во-вторых, он каким-то образом понял, что Джек-кота уже собираются ловить. Он его буквально выхватил из-под носа у этой компании, Димы и еще не знаю кого, что с ним. Не знаю достоверно, но посмотрите, так и окажется, когда вся история прояснится! Жди старик нашего приезда, чтобы сыграть вместе, застали бы не полтора миллиона, а в сто раз меньше.

В-третьих, сорвав куш, он не мог нас ждать, чтобы поделиться. Его караулили, как сурка, и шею свернули бы точно так же. Дело нешуточное. За его домом устроили слежу, а теперь и нам надо смотреть, не посадили бы на хвост кого-нибудь.

– Может, бросит все и уехать? – подала голос Мария. Прежде она в наших совещаниях никакого участия не принимала. – Пусть та сетка, которая у нас, не такой шедевр, но она работает. Если не жадничать, она со временем нам даст столько же или больше.

– Это мы в конце концов и сделаем. Но не прямо сегодня. Нам надо выяснить досконально, с какого боку тут припутан Дима. А для этого надо подождать несколько недель или даже месяцев. К тому же я предполагаю, что Иван Иваныч постарается выйти с нами на связь. Для этого нам тоже надо сидеть на месте. И наконец, у нашего юного дарования учебный год. И внеплановые каникулы закончились. Так что будем заниматься лавочкой, играть для вида и ждать.

На том порешили. Никто не смог предложить ничего более умного, и Миша подтвердил это великолепным жестом.

Дни потянулись скучные. На тиражи я раза два сходил и бросил. Если там и путали шары, то делали это хорошо. Я, по крайней мере, на глаз это не мог определить.

Скорее вычислить математически, а поймать за руку и доказать – увы.

Математическая логика как раз четко подсказывала, что подстраиваются сбои. Но я решительно ничего не мог определить по методике мухлевки.

Максим сказал:

– Не, це ж я такий хохол упэртый, я ж это дело раскушу, – и продолжал каждую неделю ездить, как нанятой.

И вот однажды вернулся с открытием:

– Ты знаешь, два шара не липнут к стенкам, а держатся все время в середине барабана!

Я отнесся к сообщению недоверчиво. С чего бы шарам пренебрегать правилами центробежного движения?

– Это как?

– Как, как! Висят они там, как на нитке!

Нитки, конечно, никакой быть не могло. Но в этом тираже не вышли два стопроцентных номера, при том, что попали четыре, им сопутствующие. Шла классическая с виду разбросанная комбинация в пределах одного консидентного ряда.

Поскольку этот ряд длиннее простого варианта из шести чисел, номера могут взаимозаменяться. Я это всегда имел в виду и раньше не обратил бы внимания. Но после всего вышеизложенного явился хороший повод "почесать репу".

Или это закономерность неисследованного порядка, то есть случайность, или кто-то приступил к выращиванию нового жирного кота и делает это так мастерски, что все можно свалить на случайность.

И кто он, этот мастер? Точнее, мастера, Дима говорил про пятую часть неспроста.

Значит, кроме него там в доле еще четверо.

По здравом размышлении я решил, что их личности меня не интересуют. Они явно были умнее Димы, и если дело раз сорвалось, с философским отношением к делу начали затевать его еще раз. Меня интересовала их методика, и то, как они устраивают подвох.

И тут я вспомнил снова Иван Иваныча. Неужели он был одним из этих? Логично, что сорвал бы куш не сотрудник конторы, а постоянный, хорошо известный профессиональный игрок. Конспирацию-то им надо блюсти. Нет святых на этом свете, а те, кто занимается игрой на деньги, можно сказать, по долгу службы трутся около самого черта.

Но это соображение опровергалось, с одной стороны, тем, что могли неведомые умники не платить пятую долю старику, а взять любого человека за небольшие деньги и представить его счастливчиком. А с другой стороны, это не стыковалось с тем, что говорила Любашка. Старик играл сетку, именно мою сетку с какими-то своими поправками, играл ее в одиночку, и на карточку из сетки выпал наибольший выигрыш.

Стало быть, старик просто перебежал дорожку этой теплой компании. Неизвестно, обиделись они все или только один Дима. Нет, я всех понимал и не без злорадства сочувствовал. Позеленеешь тут, когда из-под носа уводят добычу.

Причем я был уверен, что Дима предпринял розыски сбежавшего Джек-кота самостоятельно, не посоветовавшись с остальными. Остальные, полагаю, до смерти боялись связываться с бандитами. У них дело выгорало куда вернее, и уж верно нашлось бы немало мариков, желающих его прикарманить. Но бедный наш бухгалтер, от жадности потерявший голову, об этом не подумал. Не подумал даже о том, что его стопроцентно кинули бы при дележе добычи, если бы удалось найти Скобелева, а уж это и ежу понятно.

Я в то время видел бухгалтера каждую неделю. Как-то само собой получилось, что профсоюз перешел под мое начало. Мне это, в принципе, и не очень нужно было, управлялся и сам неплохо и дальше мог бы. Но помимо желания вышло – сел на хозяйское место и начал делать хозяйскую работу.

Игра пошла прежним порядком. Дисциплина стояла безукоризненная, и даже балабол Юрий Палыч присмирел и носил номера, приближенные к действительности. А однорукий татарин Равиль совершенно непонятным для меня способом выдавал повторы, то есть те номера, которые выпадали в предыдущем тираже, но, по его мнению, должны были выпасть вновь. Повторы, при ограниченном количестве цифр, были делом нередким. Иногда случалось, один и тот же номер выходил подряд три-четыре тиража.

А иногда повторялись две-три, а то и четыре цифры предыдущего тиража, и тут однорукий бил без промаха.

Каким образом он это вычислял, он и сам не знал. Видимо, тут работало что-то на уровне подсознания. На прочие, не повторяющиеся цифры его премудрость не распространялась. Когда Равиль разводил рукой и культей и говорил: "По моей части ничего сегодня нет", все вздыхали и начинали выкладывать свои "среднепотолочные".

Игра шла, как Толя выражался, "штатно", то есть беспроигрышно. Благодаря этому обстоятельству мы с бывшим подполковником артиллерии еженедельно лицезрели Диму в его офисе. Радости это особой не доставляло. Зелень и желтизна постепенно сходили с некогда розовых щек, но прежнего холеного вида юноша не имел.

Забыл сказать, что почти сразу же после возвращения из Перу я записался на прием в американское посольство. Я просил открыть визу для себя и своей семьи.