Дарья Донцова - Безумная кепка Мономаха Страница 23

И очень часто жители одного московского дома оказывались соседями и в «колхозе»: кто-нибудь открывал хорошее, не слишком дорогое место, а за ним ехали остальные. Так случилось и с родителями Вероны. И представьте себе их негодование, когда в одно далеко не прекрасное утро они обнаружили, что алкоголики Ведерниковы тоже решили подышать свежим воздухом. Вернее, Олег и Любка остались квасить в городе, а неаккуратная бабка, прихватив с собой Костю и Ирину, поселилась в сарае у самого леса, согласившись проводить лето в такой халупе, куда не хотел въезжать никто из «дачников». (Хозяевами сараюшки были Кононовы, которые даже на фоне всегда нетрезвых других прюковцев выделялись особой любовью к горячительным напиткам.) Правда, старуха не вылезала из сарая, Ирка и Костя копошились во дворе, и Верона с ними не сталкивалась.

Потом все выросли, Верона перестала каждое лето кататься в Прюково, несколько лет не посещала тетку. Приехала лишь на похороны родственницы и мигом узнала интересную новость:

Алексей Кононов, полуграмотный парень, пастух, женился на Ирке Ведерниковой, бывшей дачнице. Свадьбу сыграли, едва невеста закончила школу, сейчас молодая жена проживает в деревне, ее судьба теперь — возиться в навозе…

Глава 14

По дороге домой я составила четкий план действий на завтра. Рано утром отправлюсь в Прюково — Ирина небось не покидает деревню. Встречусь с ней и постараюсь узнать две вещи. Первое: был ли у ее брата на запястье шрам. Второе: каким образом ее законный муж оказался супругом Алисы? Может, пара мирно развелась и пастушок подался в город, а компьютерная программа просто дала сбой, ошиблась? Но вроде, по словам Алисы, супруг ее был москвичом, имел комнату в коммуналке…

Ладно, сейчас главное выяснить, имел ли Ведерников шрам.

Я припарковалась во дворе и пошла в подъезд.

Так, попробуем разложить имеющуюся информацию по полочкам. Алексей женится на Алисе. Представляется москвичом, правда, говорит о том, что когда-то проживал в деревеньке с каким-то совершенно не правильным названием — Волкина. У Алексея имелись две родственницы-селянки, исчезнувшие невесть куда после его гибели, и шрам на запястье. Счастье Алисы длилось совсем недолго, муж успел сделать ремонт в квартире — обстоятельный, со сменой полов и крушением стен и погиб в банальном дорожно-транспортном происшествии. Тело сгорело, останки несчастного вдове не показали, да и правильно, незачем травмировать женщину столь ужасающей картиной. После кончины Алексея на Алису посыпались несчастья.

И Алексей ни словом не обмолвился о том, что ранее был женат. Почему? Впрочем, сей факт легко поддается объяснению: многие мужчины, сбросив оковы прежнего брака, не хотят вспоминать о той, что когда-то была любимой и единственной.

Ирина постоянно обитает в Прюкове, Алексей, очевидно, был уверен, что она никогда не встретится с Алисой.

Спустя год после похорон Алиса случайно видит на экране телевизора руку только что погибшего Ведерникова и узнает шрам.

Конечно, можно отмахнуться от ситуации, просто подумать: бедная вдова тоскует по безвременно ушедшему супругу, вот и чудится женщине не пойми что. Но тут выясняется одно странное обстоятельство: сестра Ведерникова Ирина была отдана замуж именно за Алексея Кононова и отправлена в то Прюково.

И что мне теперь со всем этим делать? Алиса-то наняла госпожу Романову, чтобы та выяснила: почему шрам Алексея переехал на руку Ведерникова?

А может, Константин на самом деле — Алексей?

Но какого рожна он устроил спектакль со своей первой смертью? И где тогда настоящий Кононов?

Почему его паспорт оказался у Ведерникова? И если Алексей проживает теперь под личиной Константина, то отчего его жена Ирина молчит?

Ощущая легкое головокружение, я вошла в темную прихожую и стала очень тихо снимать ботинки. В квартире царила сонная тишина, все обитатели мирно почивали в кроватях. Вас, наверное, удивляет, отчего мопсы и иже с ними с радостным лаем не вынеслись к двери? Наши псы ровно в десять расползаются по уютным местам, зарываются в одеяла и пледы, кладут головы на подушки и мирно задают храпака. В это время они забывают о долге собаки и не вздрогнут, даже если в дом ввалится толпа незнакомых людей. Наша стая пребывает в уверенности, что хозяевам следует служить днем, лаять на звонок необходимо лишь в светлое время суток, а после захода солнца трудовые будни завершаются, пора на боковую.

Стараясь не шуметь, я кралась мимо закрытых дверей и тут увидела, что из спальни Кирюши пробивается узкий луч света. В душе моментально поднял голову педагог. Ну не безобразие ли! Мальчик что, не видит, который час? Сидит до сих пор у компьютера, а завтра не сумеет встать к первому уроку! Я начну тормошить ребенка, а Кирик примется стонать и жаловаться. Тот, кто ежедневно поднимает в школу отпрыска, очень хорошо сейчас меня бы понял. Ну, Кирюша, погоди!

Я дернула ручку, дверь беззвучно распахнулась.

Кирюша лежал на кровати, лицом к стене, компьютер был выключен, свет исходил от небольшой настольной лампы.

Я покачала головой и пошла к ней. И тут мое ухо уловило тихое шмурыгание.

— Кирюша, ты не спишь?

Тишина.

— Не притворяйся.

Нет ответа.

— Опять до глубокой ночи лазил по Интернету! — возмущенно воскликнула я. — Завтра же вынесу отсюда компьютер!

— Ну и пожалуйста, — дрожащим голосом ответил Кирик, — он мне теперь совсем не нужен.

Лежащая на коврике у его постели Рейчел шумно вздохнула, а Кирюша продолжил:

— Сам его вышвырну! Хватит!

В голосе мальчика звучало настоящее отчаяние, я испугалась и потребовала:

— Немедленно рассказывай, что произошло.

Кирюша сел в кровати, вытер лицо пододеяльником и грустно сообщил:

— Тебе не понять.

— Все же попробуй объяснить.

— Зряшное дело, — вздохнул Кирик. — Ты способна объяснить Рейчел, что такое алгебра?

Я окинула взглядом мирно сопящую стаффиху и вдруг ощутила укол. Что-то было не так, собака выглядела не совсем обычно. Хотя вроде все в порядке, спит, как водится, на спине, раскинув в разные стороны лапы…

— Думаю, что не сумею приобщить Рейчуху к вычислениям, — согласилась я, — безнадежное дело.

— Вот и ты ничего не поймешь! — подытожил Кирик.

Не хочу сказать, что меня обидело сравнение с Рейчел, думаю, на поле алгебры мы с ней одинаково тупы, я и таблицу-то умножения с трудом запомнила. Но Кирюша зря считает всех вокруг полными идиотами.

— Поругался с Лизой? — предположила я. — Она не желает с тобой иметь дела?

Кирик фыркнул.

— Лампудель, кабы Лизка вообще исчезла, я б плакать не стал. Дело совсем в другом.

— Опять меня вызывают к директору?

— Эка ерунда! Не в первый же раз. И потом, это ж тебе к нему идти, а не мне, чего расстраиваться? — резонно парировал Кирюшка.

— А, знаю. Тебе Дима снова наподдавал во дворе!

Кирик завернулся в одеяло.

— Боже, Лампа, ты вспоминаешь о каких-то детских неурядицах, а у меня страшная проблема.

Я плюхнулась на край его постели.

— Говори.

— Да незачем.

— Решим ситуацию вместе.

— Тут ты бессильна, — грустно сказал Кирюша и неожиданно заплакал.

Я обняла его за плечи, прижала к себе и, ласково гладя по спутанным волосам, сказала:

— Все же расскажи. Знаешь, зачем людям нужны друзья? Даже если они и не сумеют реально помочь, так хоть выслушают и пожалеют, глядишь, и легче станет.

— Меня убили, — прошептал вдруг Кирюша. — Совсем, насмерть. Ханон оказался крысой, а я дружил с ним, пускал к себе, он жил у меня всегда, когда приезжал. Знаешь, он обманщик, прикидывался честным вюстером, возил всякие товары, мне их по оптовой цене продавал, как лучшему другу.

И ведь предупреждала меня Эли: Ханон не тот, за кого себя выдает, но я ей не верил. Эли-то тоже не наша…

Я приложила ладонь к горячему лбу Кирюши.

— Милый, ты заболел, несешь бред.

— Говорил же, не поймешь!

— Ложись, поспи.

— Лампа, мне лучше умереть! — воскликнул Кирюша. — Выпрыгнуть из окна! Получается, что я хуже гарда!

Вот тут я перепугалась окончательно и, пытаясь уложить Кирюшу в кровать, стала лихорадочно обдумывать, как поступить. Катя сегодня дежурит в больнице, надо позвонить ей, сообщить, что У Кирюши на фоне гриппа начались глюки, записать названия необходимых лекарств, разбудить Сережку, отправить его в круглосуточную аптеку…

Кирюша снова сел.

— Лампа, я нормальный.

— Ну да, да, согласна.

— Меня убили!

— Хорошо. То есть очень плохо.

— И объявили предателем!

— Бедный мальчик, ложись скорей в постель.

Кирик вскочил и подбежал к компьютеру.

— Смотри, сейчас все объясню.

— Думаю, тебе лучше принять валокордин, — заботливо ответила я, — сейчас принесу из аптечки.

Из глаз Кирюши снова брызнули слезы.

— Вот ты какая! Решил все рассказать, а она слушать не хочет! Сама пей свои кретинские капли!