Галина Куликова - Кулак обезьяны Страница 23

План розыска Вовы Поганкина выстроился у Печерникова мгновенно. «Кажется, я снова поймал кураж», — с радостным удивлением подумал он, поднимаясь к себе в квартиру. К Виолетте Никодимовне он решил не заходить — время позднее. Новостей от Кристины, судя по всему, не было, потому что ни Светлана, ни бабушка ему не позвонили.

Расположившись на диване с телефоном, компьютером и несколькими старыми рабочими ежедневниками, Максим принялся за дело. «Как удачно, что милиция работает круглосуточно», — размышлял он, набирая очередной номер. За три часа он обзвонил десяток знакомых из бывших сослуживцев. Двое, правда, обматерили его, так как отсыпались после дежурства, но в помощи никто не отказал. К утру Печерников располагал необходимой для дальнейших поисков информацией. Здорово помог в этом деле родственник одного из приятелей Максима, который занимал высокий пост как раз на Алтае, откуда был родом исчезнувший Вова. Переполошив среди ночи всю местную милицию, тот раздобыл массу интересных подробностей. В частности, то, что в Москву за лучшей жизнью Поганкин отправился не один, а вместе с односельчанами — Петром Гороховым и Тосей Морозовой. Места их нынешней дислокации и даже мобильные телефоны Печерников старательно записал в свой маленький розовый блокнотик с котенком на обложке.

— Откуда такие подробности? — поинтересовался он.

— Так местный участковый сообщил. Деревенские, они же все друг про дружку знают. Это тебе не столичные жители, — рассмеялся приятель. — В общем, дружок, с тебя бутылка.

— Если найду этого паразита, с меня не бутылка, а поляна, — пообещал Максим. — Бутылка поедет на Алтай, твоему родственнику.

«Да, столичные жители действительно ничего друг про друга не знают. Не знают даже про тех, с кем живут бок о бок», — размышлял Печерников, глядя, как за окном наливается силой новый солнечный день.

Хотя Марина Голубева вряд ли нуждалась в сочувствии, по-человечески Максиму ее все же было жалко. Потому что на самом деле ее драгоценный Поганкин уже был женат. Более того, к своим двадцати пяти годам Вова успел жениться дважды. Сначала, придя из армии, он взял в жены девушку из Барнаула, которая вскоре родила ему сына. Однако через год родители жены выгнали зятя из дома, а бывший тесть пригрозил еще и пристрелить Вову из дробовика, если тот снова появится. Вторая жена Поганкина, Елена, родом была из его же деревни и нынче воспитывала двоих Вовиных детей — девочку и мальчика.

Еще из тех же источников Максиму стало известно, что приехавшие в Москву односельчане, хотя и работали в разных местах, но поддерживали связь и между собой, и со своими родственниками в деревне, широко делясь с ними столичными новостями. И только о Поганкине почти ничего не было известно — он держался обособленно и мало что о себе рассказывал.

В общем, Марине Голубевой, прежде чем стать законной женой, предстояло как минимум пережить развод Поганкина с официальной супругой. Если такие планы у него вообще были.

С раннего утра Печерников начал действовать. Петра Горохова он нашел в одном из новых домов на проспекте Буденного, где тот в составе бригады строителей ремонтировал чью-то огромную квартиру. Петр был не в курсе, где искать Поганкина, и посетовал, что друг детства, приехав в Москву, от них отстранился, ничего про себя не рассказывает, только намекает — мол, еще увидите, как я тут развернусь. Поговорив с ним минут двадцать и поняв, что ничего интересного Петр рассказать не может, Максим рванул на рынок у метро Тушинская, где торговала Морозова. Тося оказалась бойкой и довольно симпатичной особой, но и она ничего не знала о том, где можно было бы отыскать Поганкина.

Закончив разговор, Максим решил выпить кофе и немного поразмыслить. Его удивляло то, что ни Петр, ни Тося не поинтересовались тем, кто и зачем разыскивает их односельчанина.

«Все-таки в деревенских жителях еще сохранилась какая-то первозданная наивность. Рассказали мне все, как будто мы встретились где-нибудь у колодца или на завалинке в их родных Нижних Букашках», — поражался про себя Печерников.

Когда официантка поставила перед ним на столик дымящуюся чашечку, зазвонил мобильный.

— Ну, дружище, поляной ты не отделаешься, — раздался бодрый голос в трубке.

— Неужели есть еще информация? — обрадовался Максим. — Было бы кстати, у меня намечается затык. Эти алтайские ребята ничего про Вову толком не знают и сообразить, где его нужно искать, не могут. Правда, по неподтвержденным данным, в Москву собиралась пожаловать госпожа Поганкина. Видимо, соскучилась или заподозрила чего. Тося Морозова — ее подруга, и когда они в последний раз разговаривали по телефону, Поганкина сетовала, что муж совсем ее забыл — не пишет, не звонит, детьми не интересуется. В общем, нервничала.

— Теперь можешь считать свои данные подтвержденными, — засмеялся его собеседник. — Мне только что доложили, что несколько дней назад Елена Поганкина, оставив детей у своей мамы, отбыла в столицу нашей Родины. Чувствуешь, чем пахнет?

— Еще бы! — обрадовался Максим.

Он бегом вернулся на рынок, чтобы ввиду вновь открывшихся обстоятельств еще раз поговорить с Морозовой.

— Ленка приехала в Москву? — искренне изумилась Тося. — Я думала, она это просто так. А видишь, вон как все обернулась. И где ж она сейчас?

— Я надеялся, это ты мне скажешь, — удивился Максим.

— Нет, она мне ничего не говорила про то, где останавливаться будет. А вообще, кроме нас с Петром, у нее тут знакомых не имеется. Хотя, может, Петька чего и знает.

— Ничего он не знает, — досадливо махнул рукой Печерников, надежды которого на скорую встречу с Вовой Поганкиным таяли на глазах. — Ты не в курсе, мобильный у Елены есть?

— Откуда мобильный? Дорого. Да и зачем он в деревне? Это здесь без него никуда, а там…

Итак, вариантов поиска Елены было два — гостиницы и съемные квартиры. На всякий случай Максим спросил:

— Твоя подруга будет останавливаться на частной квартире, если что?

— Ленка? Никогда. Нас знаешь, как учили — здесь могут все что угодно сделать. Завезут, а потом раз — в Эмираты или еще куда. Не пойдет она с чужими людьми, дети ведь у нее.

— Она без детей прилетела.

— Я в том смысле, что она мать, ответственность чувствует. Хотя Ленка такая — ничего не боится. Если разойдется — никто не остановит. Вот увидишь ее — ахнешь!

«Хоть бы она действительно поселилась в гостинице, — мысленно взмолился Печерников. — Найти официально зарегистрированного человека вполне реально, а так — поищи, попробуй».

Профессиональная интуиция Максима подсказывала, что появление в столице Елены Поганкиной и внезапное исчезновение ее мужа как-то взаимосвязаны. Вопрос лишь в том, что первично. Могло оказаться, что здесь же кроется разгадка таинственного исчезновения Кристины. Вдруг ревнивая жена взяла да и убила их обоих? А что, такое случается сплошь и рядом. Тем более и Морозова сказала — если разойдется, не остановишь. В общем, теперь нужно было срочно найти Поганкину.

С ходу отринув роскошные отели, отмеченные, как дорогой коньяк, многими звездочками, он сосредоточился на дешевых гостиницах. При этом Максим прекрасно понимал — то, что в Москве считается дешево, для жителя глубинки может оказаться неподъемной суммой. Поэтому вариантов оказалось очень мало, что сейчас было весьма кстати.

Уже около двух часов дня в недорогой гостинице, расположенной вблизи МКАД, он обнаружил Поганкину Елену Петровну. Информация, разумеется, стоила Максиму некой суммы, но зато пройдошистый портье в несвежем костюме проводил его прямо до дверей номера. Попутно он сообщил, что женщина за последние два дня выходила из гостиницы только один раз, в магазин за едой.

— Почему ты думаешь, что за едой?

— Так она тащила полный пакет, он в холле порвался, я помогал ей собирать булки, колбасу, сыр. А ты действительно ее брат из Барнаула?

— Не похож? — весело улыбнулся Печерников.

— Ростом — может быть, а внешне — не очень.

— У нас отцы разные, — пояснил Максим и, дабы пресечь дальнейшие расспросы, дал мужичку еще одну купюру.

Дождавшись, пока портье удалится, Максим осторожно наклонился к двери и прислушался. Из номера доносились странные звуки — то ли всхлипывание, то ли всхрюкивание. Печерников попробовал нажать ручку, но дверь оказалась запертой, и тогда он громко постучал.

— Чего надо? — раздался пронзительно высокий женский голос, каким обычно голосят похабные частушки.

— Рум-сервис, — крикнул он, надеясь озадачить провинциальную гостью незнакомым словом и заставить ее высунуться в коридор.

После небольшой паузы из-за двери послышалось:

— Ноу! Ай нид насинг.

Обалдевший Максим на секунду растерялся. Видимо, туристический английский уже проник в российскую глубинку и получил там широкое распространение. Тогда он решил сменить тактику, и рявкнул: