Галина Куликова - Копия миллионера Страница 24

«Да чтоб тебе пусто было!» – про себя вознегодовала Даша, соображая, как без моральных и физических потерь разминуться с неприятелем. «Противник, который находится по отношению к тебе на некотором возвышении, имеет значительное преимущество при нападении, – вдруг снова зазвучал в ее подсознании голос инструктора школы выживания. – Он может нанести удар ногой, который трудно парировать. Тогда ты полетишь кувырком вниз. Постарайся первой схватить его за ногу и резко дернуть на себя, чтобы он ударился затылком о твердую поверхность. Или наноси быстрый удар в уязвимую точку ниже пояса».

«То есть, – успела подумать Даша, – если Оксана сейчас пнет меня своим каблуком, то я покачусь вниз по лестнице и точно разобьюсь. Но если я первая схвачу ее за ногу, то она приложится затылком о ступеньку». Оба варианта Даше как-то не очень понравились. Так же как и рекомендация лупить телезвезду ниже пояса. Однако Жергина не вышла на честный поединок, а предпочла действовать в своей излюбленной манере.

– Значит, теперь ты меня будешь преследовать? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказала она. – Ты решила полностью испортить мне рабочий день. А знаешь, сколько стоит мое рабочее время? Я пойду к руководству канала и потребую, чтобы эти деньги вычли из твоей грошовой зарплаты. Ты будешь их много лет отрабатывать и жить в нищете. Поняла?

Пока Оксана произносила эту грозную речь, Даша сделала отчаянную попытку протиснуться между лестничными перилами и выпуклым бедром звезды. Но, заметив маневр, та перекрыла ей дорогу. Теперь они стояли на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, только Даше приходилось задирать голову, чтобы видеть лицо Жергиной.

– Скажи спасибо, что сейчас мне некогда. Но я все равно с тобой разберусь. Я прекрасно знаю, что ты рассчитываешь на благосклонность Ядрикова. Но предупреждаю: тебе не удастся заморочить ему голову. Я расскажу, как ты угрожала мне. А Матвей очень не любит этого. Я – лицо компании.

– Я не угрожала, – запротестовала Даша. – Но и у меня есть чувство собственного достоинства.

– Да? – как-то нехорошо улыбнулась Оксана. – А я, значит, ущемила его? Бедняжка. И поэтому ты мне мстишь, распространяя всякие гадости...

– Послушайте, почему вы все время говорите, что я чего-то распространяю? – возмутилась Даша. – Да я вообще ничего о вас не говорю, я сюда работать пришла, а не сплетничать. Если бы вы не нападали на меня постоянно, я бы вообще забыла о вашем существовании!

– Ах, вот ты как, – вдруг сбавила обороты Жергина. На ее лице появилось задумчивое выражение. – Ладно, эту историю надо заканчивать. Не хватало еще мне тратить время и нервы на обслуживающий персонал. Значит так. Я сейчас еду на эфир. Ты явишься сегодня ко мне на Полежаевскую, часикам к восьми, даже чуть позже. Знаешь дом, где мы арендуем помещения под студии моих программ?

– Знаю, – бесцветным голосом ответила Даша.

– Вот и хорошо. Съемки закончатся, и мы тет-а-тет все обсудим. И расставим точки над «i». Я обычно не обижаю всякую шелупонь, но ты меня достала, и я хочу тебе кое-что объяснить. Ну а захочешь извиниться – дверь пока открыта. Подумай хорошенько. Все поняла?

И Оксана, элегантно обогнув неподвижно стоящую Дашу, продолжила свой триумфальный спуск по лестнице.

– Можете не сомневаться, – выпалила она в Оксанину спину. – Я обязательно приду. Я тоже хочу расставить все точки.

Оставшееся время Даша готовила себя к встрече с Оксаной. Что она ей скажет, с чего начнет разговор. «Главное – не кипятиться, – думала она. – В конце концов, к чему нервничать, если можно во всем разобраться спокойно. Может быть, сказать: «Оксана, это изначально было недоразумением. Давайте все забудем и станем подругами». Нет, это глупо и неосуществимо. Да и на кой черт ей такая подруга? Или так: «Худой мир лучше доброй ссоры». Тут Даша отчетливо поняла – что бы она сейчас ни придумывала, Оксана уже приняла решение. И огласит она приговор на своей территории, где чувствует себя полновластной хозяйкой. «Видимо, она все-таки опасается, что Ядриков встанет на мою защиту. Ну а лазейка в виде предложения извиниться? Тогда, мол, я все прощу. Нет, этот фокус у нее не пройдет. Ведь она просто хочет меня окончательно унизить. Я буду молить о пощаде, ползать на коленях, просить прощения, а она насладится зрелищем, а потом все равно сотрет меня в порошок. Морально, разумеется. Да и вообще, почему я должна перед ней извиняться?»

Однако предстоящему разговору Даша даже радовалась. Действительно, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Рабочий день двигался к своему завершению, но из-за обилия мелких проблем Даше не удалось уйти с работы ровно в семь, как она планировала. Она понимала, что опаздывает на встречу к Жергиной, но была бессильна что-либо сделать. «В конце концов, меня ведь еще не уволили, – думала Даша. – Я не могу вот так все бросить и умчаться выяснять отношения».

Переборов себя, она несколько раз набрала Оксанин номер: хотела честно сказать, что задерживается. И даже уже мысленно представляла, какие эпитеты услышит в свой адрес, когда Жергина возьмет трубку. Но трубку никто не брал – видимо, съемки все еще продолжались.

Наконец, с текучкой было покончено, и Даша помчалась к метро. В офис на Полежаевской она заезжала несколько раз – возила гостей программы. Поэтому отлично знала дорогу. Срезав угол, она пробежала через дворы и выскочила к большому старому зданию, где арендовались помещения для Оксаниной группы и проходили записи ее программ. Даша быстро глянула на часы – было двадцать минут девятого.

Тяжелая дверь открылась со скрипом, и изнутри дохнуло холодом. Было очень тихо и как-то жутковато. «Съемка, наверное, еще не закончилась, потому и тишина стоит гробовая, – успокоила себя Даша. – Если бы народ разъехался, я бы сюда вообще не попала. Так что зря я волновалась, это мне еще предстоит ждать Жергину».

Она снова набрала Оксанин номер, и снова ей никто не ответил. Даша помнила, что кабинет ведущей и съемочный павильон находятся на втором этаже. Пройдя через пустынный холл и поднявшись по лестнице, она уже ощущала некое беспокойство.

«Неужели эта змеюка все же не дождалась меня и уехала?» – подумала Даша. Во всем доме не было слышно ни звука, на лестнице и в коридоре мерцали тусклые лампы дневного освещения. Но поскольку половина из них уже не горела, а те, что остались, давали слишком мало света, Даше приходилось всматриваться в окружающий ее полумрак. Она с трудом разбирала таблички на кабинетах. Наконец, нашла нужный с витиеватой надписью «Оксана Жергина» и постучала. За дверью было тихо, как в склепе. Даша постучала еще раз, а затем нажала на ручку двери. Та подалась и легко открылась.

– Можно? – спросила Даша, входя в комнату. – Оксана, извините за опоздание, Пригоршнев задержал. Я вам звонила...

Ей никто не ответил. И тут вдруг раздался оглушительный в этой гнетущей тишине звонок мобильного телефона, лежащего на столе. От неожиданности Даша буквально подскочила на месте, и сердце ее бешено заколотилось. «Вот тебе и звезда, – подумала Даша, – телефон с собой не носит. А он, между прочим, потому и называется мобильным, что его можно брать с собой везде и всюду».

Даша подошла к столу и увидела Оксанину сумку. «Значит, она где-то здесь. Наверное, отснятый материал смотрит. А мне что делать – ждать в кабинете или бродить по всем помещениям?»

Подумав немного, Даша все же решила прогуляться и разыскать Жергину. Она вышла в темный и неуютный коридор и, оглядываясь, побрела в сторону съемочного павильона. Подойдя к большим массивным дверям, прислушалась, чтобы случайно не ворваться на площадку во время записи программы – тогда точно Оксана ее съест. Но из павильона не доносилось ни звука.

Даша смело открыла дверь. Шагнула внутрь и сразу же поняла, что никого ей здесь не найти – аппаратура выключена, под потолком горит неяркий дежурный свет. Даша любила эту тишину, возникающую на площадке после хлопотливой, шумной съемки, поэтому не ушла сразу, а задержалась на минутку, попытавшись представить себе, что тут происходило час или два назад. Где стояли операторы, где сидели приглашенные гости и зрители, как вела себя Оксана. Вон, наверное, ее кресло стоит – широкое, с высокой спинкой, в самом центре площадки. Даша обошла кресло и вскрикнула от испуга – в кресле сидела Оксана и в упор смотрела на нее.

Откинувшись на кожаную спинку, знаменитая телеведущая как-то странно полулежала в массивном студийном кресле. Ее рот был слегка приоткрыт, руки безвольно лежали на бедрах. Длинные ноги вытянуты, как две макаронины, и не очень эстетично развернуты, словно Жергина, боясь соскользнуть на пол, искала точку опоры. Ее роскошные «Маноло Бланик» выглядели при этом немного комично. Да еще к подошве одной из туфель инородным телом прилип красно-белый квадратик с рисунком – то ли этикетка, то ли стикер, то ли бирка от какой-то вещи. Даше он показался смутно знакомым.