Наталья Александрова - Отмычка от разбитого сердца Страница 24

— А это… — растерялся работяга, — да как объяснить, все равно вы, городские, не найдете…

«Уж это точно», — покаянно подумала Надежда.

— Я все грибные места знаю! — хвастался носатый. — Верхний бор, Горелую поляну…

— Горелую поляну? — насторожилась Надежда.

— Ну да, там, понимаешь, лет двадцать назад пожар был, все выгорело, с того времени и зовут то место Горелой поляной. Из грибов там одни маслята, в хороший год — видимо-невидимо, но сейчас нету.

И тут будто молния сверкнула у Надежды в мозгу. Собственно, нужная мысль давно уже сидела в голове, только не было у нее случая вырваться на поверхность.

Елизаветино поле, Егерская тропа… А как звали первую из жертв? Елизавета Телегина, Надежда помнила наизусть. А еще там был пожилой механик с птицефабрики по фамилии Егер, немец, что ли, обрусевший… Надежда и раньше подспудно чуяла какую-то связь, а теперь, когда услышала про Горелую поляну и вспомнила, что среди жертв неизвестного маньяка был еще сын Семена Степановича Горелова, тоже по фамилии Горелов…

— Что это с вами, женщина, — неприязненно спросил тип с «хвостом», — что это вы с лица побледнели?

— А? — очнулась Надежда от мыслей. — Да нет, я ничего…

— Это с устатку, — авторитетно сказал носатый, — вот что, ребята, давайте мы тетку до хутора доставим!

Надежда хотела было обидеться за то что назвали теткой, но в голове билась одна только мысль о том, что все убийства, происшедшие в поселке пять лет назад, дело рук вовсе не безумного человека, в них есть своя логика.

— А где это — Горелая поляна? — спросила она носатого. — Я одна туда не пойду, просто интересно, далеко она от Елизаветина поля? В ту же сторону?

— Примерно, — уклончиво ответил тот, опасаясь, что настырная тетка отправится сама в лес, — только далеко очень, все ноги стопчешь. Вот если через Куликово болото идти, покороче будет, но там по незнанию точно завязнешь… Там лишь в такую сушь как сейчас можно пройти, да и то тропку тайную знать надо… в сторону сунешься — по самые уши увязнешь, топь там глубокая…

Надежда слушала вполуха, потому что накатила вдруг нечеловеческая усталость — руки не поднять.

Собрали манатки, завели мотор, двое работяг пристроились сзади на прицепе, а Надежда, как барыня, ехала в кабине с водителем. Ее высадили почти рядом с хутором: овраг по мостику перейти — и вот он, дом с зелеными ставнями.

— Клава, где ты была, я есть хочу! — встретила ее недовольным голосом Аглая Васильевна.

— Сейчас, — отмахнулась Надежда, но старуха поглядела просяще, так что пришлось срочно кормить ее обедом, потом мыть посуду, мести горницу, поливать цветы, так что подумать как следует Надежда смогла лишь к вечеру, когда поднялась наверх в свежеоклеенную обоями комнатку, которую считала своей.

По старой инженерной привычке она разложила перед собой листочки бумаги, а также четыре газетные заметки, про пятую жертву она помнила со слов покойного Ячменного.

Итак, первой по счету шла несчастная тетка Елизавета Телегина, которая на свое горе потащилась с подругой за грибами. Предположим, что Елизавете соответствует Елизаветино поле. Далее, кто там следующий? Надежда пробежала глазами заметку. Эрик Францевич Егер, пожилой механик с птицефабрики, судя по рассказам, приличный непьющий человек. Никуда не ходил, с работы — домой, из дома — на работу. Его и зарезали дома, потому что одинокий, свидетелей убийства не было. И что мы имеем? Как говорил тот работяга? За Елизаветиным полем начинается Егерская тропа.

«Господи помилуй! — ошеломленно подумала Надежда. — Да это никак путь указан таким страшным способом?»

«Не может быть, — тут же возразила она самой себе, — я, как всегда, подгоняю факты под гипотезу. И вообще сейчас рано делать выводы. Вот если все пять имен совпадут с географическими названиями, тогда, пожалуй, можно и к Николаю Ивановичу обратиться. Что там дальше — Горелая поляна?»

Надежда разложила перед собой заметки по номерам. Но оказалось, что убийство В. С. Горелова шло четвертым номером, а третьим убили Федора Ломакина, когда он по срочной надобности ходил к местному бутлегеру, точнее, бутлегерше по имени Кузьминишна. Разумеется, если можно верить словам близкого приятеля, Федора, как его… Василий. Надежда решила, что верить можно, поскольку мужик произвел на нее вполне приличное впечатление — не спился окончательно, мозги и память не пропил.

Федор Ломакин… И что такого можно зашифровать этим именем? Может, там по дороге какая-нибудь сломанная береза или елка? Попробуй, отыщи в огромном лесу сломанное дерево! Так или иначе, есть следующий ориентир — Горелов, то есть Горелая поляна. Эх, карту бы раздобыть подробную! Хотя тут названия все местные, на карте такие не указаны…

Есть еще Петр Самокруткин, он-то с какой стороны тут? Самокрутки в лесу валяются?

Надежда тяжело вздохнула и твердо уверилась, что если она ничего не придумывает и убийца и вправду зашифровал именами своих жертв какое-то место, то он обязательно должен быть из местных. И расследовать это дело должен местный человек, который все тут знает, а она, Надежда, своими поисками только людей насмешит. И еще она решила быть честной сама с собой и считать, что если убийца, которого язык уже не поворачивался называть маньяком, поместил между второй и четвертой жертвой Федора Ломакина, то не просто так. Стало быть, нужно выяснить, для чего он это сделал.

В своем характере Надежда Николаевна Лебедева находила множество недостатков. Но были в нем также и несомненные достоинства. Так, например, если уж решила она что-то сделать, то обязательно доводила это дело до конца. Иногда вроде бы и не нужно было стараться, и видно было, что дело не выгорит, но Надежда никогда не бросала начатое и не пасовала перед трудностями. Коллеги по бывшей работе называли это качество Надежды настойчивостью, начальство — ответственностью, а муж в сердцах — обыкновенным упрямством.

Вспомнив про мужа, Надежда слегка смутилась — опять она нарушает данное ему слово. Однако тут же опомнилась — кто, интересно, заслал ее в эту глухомань в виде наказания за несуществующие проступки? Подумаешь, попыталась предупредить человека, что за ним следят! И как оказалась, была совершенно права, как знать, если бы тот мужчина прислушался к ее словам, то остался бы жив? И раз уж так случилось, что Надежда снова в центре событий, то просто необходимо решить эту увлекательную криминальную загадку. Главное — разобраться, в чем там дело, а уж найти и арестовать маньяка можно и полиции доверить, Николай Иваныч мужчина серьезный, не подкачает.

Итак, Надежда решила сосредоточиться на деле, а для удобства разбить проблему на несколько небольших локальных задач. Такой метод она успешно применяла в своей долгой инженерской практике. И первая локальная задача формулировалась так: кто такой Федор Ломакин и какое отношение он или его имя может иметь к интересующей Надежду Николаевну местности.

Надежда подумала, как это половчее сделать. Павла Ячменного уже не спросишь, упокой Господи его грешную душу. Искать в поселке приятеля Федора Василия? Найти-то его можно, но ведь просто так он ничего не расскажет, придется вести его в пивную «Василек», а там атмосфера та еще… И вообще городской приличной женщине там не место.

В этот раз Надежде не удалось так быстро отогнать некстати явившийся перед глазами образ мужа. Он сердито хмурил брови и даже грозил кулаком.

Из окошка повеяло сыростью — все же в августе ночи холодные. Потянувшись, чтобы закрыть окно, Надежда увидела сверху деда Семена. Он что-то делал в своем дворе по хозяйству. Найда отдыхала, развалившись на крыльце.

Надежда вспомнила про охотничье ружье, которое дед вынес участковому в тот день, когда собаке было совсем плохо. А ведь Федор Ломакин был охотником… Ей срочно нужно навестить Найду!

Вчера Николай ездил на птицефабрику и привез оттуда цыплят и яиц. Надежда потушила курицу с овощами, а из потрошков сварила суп. Сейчас она отлила суп в широкую банку и отправилась к деду Семену.

Тот встретил Надежду как обычно — буркнул что-то недовольно и тут же отвернулся. Зато Найда радостно взвизгнула, соскочила с крыльца и устремилась навстречу. На больную лапу она старалась не наступать, но в остальном выглядела вполне ничего. Она едва не перевернула банку с супом, так что Надежде пришлось придержать собаку за ошейник. Найда не зарычала, даже не оскалилась, только отмахнулась нетерпеливо и жадно принялась лакать, со вкусом чавкая, как несмышленый щенок.

Хозяин ее нахмурился еще больше, но собака выглядела такой счастливой, что сердиться было невозможно.

— Испортила ты мне, Надежда, собаку, — подобревшим голосом сказал он, — вот уедешь, где я ей разносолов возьму? Сам кашу ем, и ей — кашу, мяса-то на мою пенсию не накупишься…