Дарья Донцова - Третий глаз — алмаз Страница 24

— Старший лейтенант Приходько, — мрачно козырнул дед, — документики попрошу.

— Пожалуйста, пожалуйста, — заверещала я, — права, страховка, техпаспорт, у меня много лет безаварийной езды!

— Что же вы, гражданка Васильева, нарушаете, — с укоризной протянул Приходько. — Ладно бы тока за руль сели и головы не имели, но ведь возраст уже почтенный, а ведете себя по-детски! Пересекли двойную сплошную!

— Извините, — забормотала я, — это случайно вышло!

— А мне думается, нарочно, — иезуитски протянул лейтенант. — Лучше признать свою вину честно, тогда мы договоримся! Очень не люблю нераскаявшихся преступников, испытываю желание наказать их по полной!

— Ой, виновата, — чуть не заплакала я, — торопилась по делу!

— Так, — закивал гаишник, — уже лучше.

— Вот и решила: никто не увидит!

— Совсем хорошо, — улыбнулся Приходько, — теперь попросим прощения!

— У кого? — удивилась я.

— У меня, — пояснил лейтенант, — я страдаю, когда вижу факт вопиющего наплевательства на правила.

— Виновата, исправлюсь. — опустила я голову, — больше это не повторится.

— Правильное поведение, — обрадовался Приходько, — уважительное раскаяние. Я вас отпущу без последствий, вот только, ну… кхм… не могли бы вы мне тысячу рублей разменять, по две!

— Тысячу по две? — не поняла я. — То есть по пятьсот?

— Нет, — закатил глаза лейтенант, — одну по две! Я покажу вам одну бумажку и уберу, а вы мне две такие дадите!

— Понятно, — кивнула я и открыла сумку.

В первую минуту, не обнаружив портмоне на месте, я испугалась, но потом вспомнила про пояс и попробовала дотянуться до кармана. Руки не хватило.

— Чегой-то вы так странно выгибаетесь? — насторожился Приходько.

— Пытаюсь выудить кошелек, — пропыхтела я.

— В странное место ты его засунула, — перешел на отеческое «ты» гаишник, — бабы деньги в лифчик прячут, в задницу никогда.

— Я купила специальный пояс, — попыталась я объяснять ситуацию, — прикрепила его к джинсам…

— Хорошая система, — одобрил гаишник, уяснив суть, — но вот деньги никак не добыть!

Я вылезла из «букашки», приподняла футболку, повернулась спиной к лейтенанту и сказала:

— Видите кнопочку?

— Черненькую?

— Да. Нажмите на нее, портмоне и выскочит.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь сопением.

— Ну, — поторопила я, — как?

— Ни фига, — по-детски ответил Приходько, — тычу, а оно не работает!

— А рядом, на поясе? Жмите на все, ремень отстегнется, я его сниму и вытащу кошелек.

— Ни одна не пашет, — сказал через минуту Приходько, — сломались все разом. Не отстегиваются.

— Тогда попробуйте засунуть руку за пояс и вытащить наружу карман, — попросила я: зря на немецкое качество понадеялась!

— Неудобно как-то, — промямлил лейтенант.

— Вы же хотите денег?

— Ну… Да! — не сумел справиться с алчностью гаишник.

— В портмоне кредитки и наличка, похоже, мне одной, без посторонней помощи, его не выудить, — констатировала я.

— Что люди скажут? — пробубнил Приходько. — С какой радости я к вам в штаны лапу запустил?

— Тут никого нет, но, если хотите, можем сесть в машину, — предложила я.

— В твою? — хмыкнул лейтенант.

— Давайте в вашу! — пошла я на компромисс.

— Стой уж, — приказал Приходько и засопел еще сильней.

— Ой! — взвизгнула я.

— Чего? — прошипел лейтенант.

— Вы царапаетесь! Когда маникюр в последний раз делали?

— Что я тебе, гомик, ногти полировать? — возмутился Приходько. — Не вертись, сейчас добуду!

Я замерла на месте. Милый дедушка-лейтенант считает, что аккуратные руки и ноги — признак человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Настоящий мужчина должен быть вонючим, менять носки на Новый год и мыть голову на Пасху.

— Черт! — прошипел Приходько. — Вот блин!

Я изогнула спину.

— Не получается?

— Палец застрял, — пропыхтел лейтенант, — там какие-то лапки, они мою руку не пускают.

— Ладно, вытаскивайте руку, попробуем изъять кошелек другим способом, — бойко предложила я.

— Не вынимается, — прохрипел Приходько.

— Вы о чем?

— Объяснил уже, палец попал в какую-то штуку, она щелкнула и теперь держит его крепко.

Я замерла.

— Ваша рука застряла у меня в джинсах?

— Так точно.

— И что теперь делать?

— Не знаю, — растерянно ответил лейтенант.

— Дерните посильней!

— Ща! Ой! Больно! Кожа слезает!

— Фиг с ней! Попробуйте еще раз.

— Ишь, какая хитрая, — закряхтел гаишник, — кожа-то моя, живая!

— Прикажете теперь с вами тут до утра торчать? — возмутилась я.

— Не надо, — испуганно ответил Приходько, — моя смена через полчаса заканчивается!

Из-за угла вынырнула старенькая «Волга», поравнялась с нами, притормозила, стекло в водительской двери опустилось, высунулся мужик лет пятидесяти.

— Слышь, командир, — спросил он, — как на Рагозина проехать?

— До конца и налево, — просипел Приходько.

Шофер кивнул, но не нажал на газ, некоторое время он смотрел на нас, потом тихо спросил:

— А чего ты с бабой делаешь?

— Он деньги достает, — честно сказала я, — за кошельком полез.

— Езжайте по своим делам, — занервничал Приходько, — нечего тут цирк устраивать.

— Дорога общая, — меланхолично ответил водитель.

— Тут парковка запрещена, — огрызнулся лейтенант.

— Я не паркуюсь, просто остановился, — гудел дядька.

— Сейчас оштрафую, — пригрозил Приходько.

— Во гаишники, совсем охамели, — покачал головой мужик. — Среди белого дня на дороге к бабе пристал. А ты чего молчишь, дура! Зови на помощь!

— Она сама меня попросила! — зашипел Приходько. — Кошелек вытащить надо.

— Из задницы? — заржал шофер. — Ну, дела! Ох, жаль, шурин не видит! Красота!

— Уважаемый, — стараясь сохранить достоинство, сказала я, — проезжайте спокойно, мы сами разберемся.

— По обоюдному согласию, — вякнул Приходько, — где двое договорились, третий не нужон! Лишний он!

— Хоть бы в машину сели, — не успокаивался идиот, — не на шоссе же.

— Где хотим, там и стоим! — гаркнула я.

— Вот бабы, — запричитал шофер, поднял стекло, и «Волга», чихнув пару раз, уехала.

— Что делать? — нервно спросил лейтенант.

— Снимать штаны, — бодро сказала я.

— Чьи? — взвизгнул лейтенант.

Мне стало смешно.

— Ясное дело, не ваши. Стойте спокойно, я сейчас!

— Эй, эй, — занервничал Приходько, — чего возишься?

— Джинсы расстегиваю.

— Зачем?

— Сейчас стяну их, а вы посмотрите, куда попал палец, и в крайнем случае сломаем его пассатижами.

— Не позволю палец калечить! — взвыл Приходько.

— Я имею в виду защелкнувшееся антивандальное устройство, — успокоила я дурака и не удержалась от справедливого упрека: — Кабы не чья-то жадность, не случилось бы беды!

— Только кретинка кошелек в задницу сует, — потерял остатки воспитания лейтенант.

— Вот не сниму джинсы, так и будешь стоять за моей спиной, — пригрозила я.

— А ты куда денешься? — спросил гаишник.

Я признала справедливость аргумента и предложила:

— Поскольку временно мы являемся сиамскими близнецами, давай не лаяться. Предлагаю познакомиться поближе и разрулить незадачу. Я Даша.

— Павел Федорович, — прокряхтело за спиной.

— Отлично, — кивнула я и попыталась сдернуть джинсы.

— Стой, — зашипел лейтенант, — не на улице же! Вон автобус катит, остановка в трех метрах, мы тут толпу соберем. И что народ подумает? Баба в трусах на шоссе, милиционер рядом! Что может быть хуже?

— Думаю, совсем голая женщина на магистрали привлечет больше внимания, — вздохнула я, — у меня футболка длинная, сойдет за мини-платье.

— Иди в машину, — скомандовал Павел Федорович.

Мы, как балетная пара, исполняющая па-де-де, досеменили до «букашки», и тут я впала в задумчивость.

— Как садиться будем?

— Давай на заднее сиденье, — велел Приходько, — ты первая, я за тобой.

Глава 15

Если кто-то из вас решит переодеться на заднем сиденье крохотной малолитражки, сразу скажу: даже не пробуйте, ничего хорошего не получится. А если учесть, что я сидела боком, имея за спиной Приходько, то понятно, почему потерпела фиаско.

Минут десять я пыталась избавиться от штанов, но так и не сумела этого сделать.

— Что? Не выходит? — не выдержал Приходько.

— Нет, — сквозь зубы процедила я.

— Почему? — задал воистину философский вопрос гаишник.

— Это суперфайны, — ответила я.

— Чего? — не понял не разбирающийся в моде Павел Федорович.

— Очень узкая модель, — пояснила я, — в облипку. Я их и дома-то с посторонней помощью стягиваю, а уж в тесноте и вовсе без шансов. Тут ноги не выпрямить.

— Ну ваще! — простонал гаишник.

— Главное, не отчаиваться, — оптимистично воскликнула я, — безвыходных положений не бывает! Пошли в вашу машину, она намного шире.