Людмила Милевская - Фанера над Парижем Страница 24

В доступной форме я в то же мгновение и довела эту информацию до сведения Равиля, он же, нахал, с невозмутимостью мне ответил:

— Если вы не верите в духов, так нечего и в наш салон ходить. Это стоит недешево. И зачем вы тогда доверились Коровину? Он как липку вас теперь обдерет, я же возьму с вас сущие крохи.

— Для пользы дела я готова платить, и оставьте меня в покое. Вам-то все это зачем?

— Я медиум. Это моя работа, я предлагаю помощь, а вы почему-то отказываетесь. Странно.

— Ничего не странно, — рассердилась я. — В духов я не верю, а вот в человеческие слабости очень даже. Совершено преступление, я практически раскрыла его, остались легкие штрихи, которые поможет мне нанести Коровин.

Равиль, похоже, утратил свою невозмутимость.

— Да как Коровин поможет? — закричал он.

— Поделится полученной от меня информацией с тем, кто в ней нуждается. У меня свой метод, а у Коровина очень широкий круг знакомых. Мне это чрезвычайно подходит. Тот, кто похитил мужа моей подруги, в кратчайшие сроки узнает, что я охочусь за ним. Он занервничает и обнаружит себя, тут-то я его и поймаю с поличным. Благо, мои уникальные способности позволяют сделать это.

Равиль с интересом посмотрел на меня.

— Вы серьезно верите в свои уникальные способности? — насмешливо спросил он.

— Вы же в свои верите, чем я хуже? — Равиль задумался. Я, делая вид, что смотрю на дорогу, исподволь наблюдала за ним. Он явно нервничал, причем без видимой причины.

— Сколько? — наконец спросил он.

— Вы о чем? — прикидываясь дурочкой, изумилась я.

— Сколько вы заплатите мне за сотрудничество? Я лучше Коровина обтяпаю это дельце. Я, в отличие от него, способен говорить начистоту и никем не прикидываюсь.

— Только что вы прикидывались уникальным медиумом, — напомнила я. — Впрочем, мне все равно, вы или Коровин, лишь бы дело делалось. Будет даже лучше, если и Коровин, и вы. Завтра я приеду с башмаками покойного, после сеанса Коровина конкретно и поговорим о цене.

Равиль переполошился.

— Почему «покойного»? — не скрывая тревоги, воскликнул он.

— Потому что, имея порок сердца и клаустрофобию, трудно выжить, сидя в подвале.

— Думаете, его держат в подвале? — нервно вцепившись в руль и ерзая на сиденье, спросил Равиль.

— Не в номере же люкс.

Бедняга (какой ужас!) припадочно заржал, ну просто как конь какой-то. Как ему это не идет! Такой милый, такой утонченный юноша.

— Я сказала что-то смешное? — удивилась я. — Вообще-то это я умею, но в данный момент не старалась.

— Простите, Софья Адамовна, простите, — начал оправдываться он, — сам не знаю, что со мной приключилось. Смешинка в рот попала.

— В вашем возрасте бывает. Поживете с мое, наберете этого полный рот… Впрочем, не буду вас преждевременно расстраивать — вы можете до этого и не дожить.

Моя шутка (как ни странно) настроила Равиля на серьезный лад.

— В связи с этим делом вы уже кого-то подозреваете? — напрягаясь, спросил он.

— Конечно! — живо откликнулась я.

— Кого?

— Всех!

— Всех? — его соболиные брови взметнулись вверх. — Почему?

— Всегда всех подозреваю и редко ошибаюсь, — любезно пояснила я. Равиль захихикал:

— Как же всех? Не станете же вы подозревать и меня?

— А почему бы и нет?

К огромному своему удивлению, я вдруг обнаружила, что Равиль везет меня прямехонько к Тамарке, хотя адреса ему никто не давал.

— Вы здесь не впервые? — спросила я, когда его автомобиль затормозил у нужного подъезда.

— У Тамары Семеновны я бывал неоднократно, — с непонятной гордостью сообщил Равиль.

— Что ж, — съязвила я, выходя из машины, — очень рада за вас. Прощайте.

— Почему «прощайте»? До завтра! — Он развернул «Вольво», я посмотрела ему вслед, помахала рукой, и вдруг меня словно током прошило. Номер машины! Откуда я знаю этот номер? Недавно, совсем недавно я его видела…

Стоя у подъезда Тамарки, о ней я моментально забыла и помчалась ловить такси.

ГЛАВА 16

Увидев меня, Леля и обрадовалась, и испугалась.

— Все в порядке, — успокоила я ее. — Дело движется с головокружительной скоростью. Могу я пройти в кабинет твоего мужа?

— Конечно, — уже безропотно согласилась Леля и поспешила за мной.

Я же по ступеням буквально взлетела, ворвалась в кабинет, бросилась к столу Турянского, выдвинула ящик…

Скомканная бумажка лежала на месте. Я распрямила ее, отпали последние сомнения: почерком банкира на ней был записан номер автомобиля Равиля. Зачем, спрашивается, Турянский его записал? Не надеясь на память?

Я упала в кресло, в голове была каша. Леля с тревогой смотрела на меня и ждала объяснений, но что я могла объяснить?

Вытащив из ящика все скомканные бумажки и разложив их на столе, я спросила:

— Как ты думаешь, давно они здесь лежат?

— Точно знаю, что недавно, — ответила Леля. — Сашенька в воскресенье вечером работал, устал, все бросил и пошел спать. Он всегда так поступает, но на следующий день, перед тем как приступить к работе, сам наводит порядок.

— Следовательно, если бы его не похитили, он эти бумажки выбросил бы вечером в понедельник.

— Конечно.

Я тщательно разгладила бумажку с номером автомобиля Равиля, положила ее перед Лелей и спросила:

— Александр Эдуардович с Коровиным был знаком?

— Ну что ты, — всплеснула руками Леля. — Сашенька в эти глупости не верит, да и времени у него на мистику нет.

— Следовательно, и с Равилем он знаком не был, — продолжила я.

— Нет, конечно. Даже не подозревал о его существовании.

Мне и самой не верилось, что Турянский мог общаться с фокусником Равилем, самовлюбленным, глупым и нахальным молодым человеком, зарабатывающим на жизнь заурядным шарлатанством, однако номер на бумажке был, и написан он рукой Турянского. В этом не могло быть сомнений. Как он, этот номер, попал в кабинет Турянского? Ночью ему позвонил Равиль? Нет, такой вариант отпадает. Кто такой этот Равиль, чтобы самому Турянскому по ночам звонить?

— Леля, дорогая, давай вспоминать с самого начала. Понимаю, что это неприятно, но очень нужно.

Подозревая, что Турянского нет в живых, я испытывала большую неловкость перед бедной Лелей, с надеждой взирающей на меня.

— Объясни мне, пожалуйста, — рассердилась она, — что происходит? Ты что-то узнала?

— Да! Да! Но сначала постарайся вспомнить с мельчайшими подробностями то роковое утро. Понедельник, муж твой завтракает, собираясь в банк, в прихожей его ждет охрана, раздается звонок, он разговаривает с каким-то молодым человеком, отпускает охрану, меняет планы, спешит. Вот с этого места вспомни, пожалуйста, все до мельчайших деталей.

Леля задумалась.

— Сашенька обычно завтракает в банном халате: из ванной сразу идет в столовую. Так было и в то утро, поэтому он, не допив кофе, поспешил одеваться в гардеробную. Надел костюм, позвал меня — обычно я помогаю ему выбрать галстук…

— Вот он оделся, — нетерпеливо перебила я, — собрался, дальше-то что? Он сразу вышел из квартиры?

— Да… То есть нет. У самой двери он вдруг вспомнил о чем-то, хлопнул себя по лбу и побежал наверх.

— В кабинет! — торжествуя, воскликнула я.

— Да.

— Ты осталась внизу?

— Нет, побежала за ним. Когда я вошла в кабинет, Сашенька закрывал сейф. В то утро он был холоден со мной, знаком попросил оставить его одного, чего раньше не бывало. Я обиделась, но значения этому не придала, все объяснила раздражительностью, связанной с внезапными делами.

— Ясно! — заключила я. — Теперь вырисовалась вся картина. И еще будут мне говорить, что я не обладаю уникальными способностями. Распутать такое дело не сходя с места и в кратчайший срок! Это что-то! Ах, как мне все теперь ясно! Просто диву себе даюсь! Что я за человечище! Ведь все, все ясно!

Лелю залихорадило.

— Что — ясно? Что тебе ясно? — закричала она.

— Все, — заверила я ее. — Лучше скажи мне, мог Александр Эдуардович разговаривать по телефону из кабинета? Время на это у него было?

— После того, как я вышла, вполне мог, — сказала Леля. — Мне даже кажется, что так и было. Я слышала его голос. У него нет привычки разговаривать с самим собой.

Это был последний штрих. С чувством исполненного долга я откинулась на спинку кресла и сказала:

— Тогда слушай, как все произошло. В понедельник утром твоему мужу позвонил Равиль и договорился с ним о встрече.

— Равиль?! — вскрикнула Леля. — Не может быть! Они же незнакомы!

— Значит, познакомились. Видишь, здесь рукой твоего мужа записан номер автомобиля Равиля, — я протянула Леле бумажку.

Она впилась в бумажку глазами и побледнела.

— Думаю, Равиль шантажировал Александра Эдуардовича, — продолжила я. — Скорей всего шантажировал чем-то, связанным с тобой, — этим и объясняется холодность твоего мужа. Александр Эдуардович не верил Равилю, но все же немного сердился на тебя за то, что попал в нелепое положение.