Там, где растает мой след - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 24

С тем же воодушевлением, с каким писала фэнтези, Лида взялась за новый роман. Уже любовный. Она решила начать с него, чтобы сконцентрировать мысли на нужном, направить во вселенную правильные запросы, а там, глядишь, она сама пошлет ей суженого-ряженого.

Тут даже бабушка не выдержала: сняла с книжки деньги на новый гардероб для внучки, забрала у нее машинку (якобы для написания мемуаров) и договорилась с соседкой Танюшкой о том, что та возьмет Лиду с собой на турбазу с ночевкой. И как внучка ни увиливала, от поездки отвертеться не смогла.

С нее и началась новая жизнь Лиды. Яркая, веселая, активная. Оказалось, она по ней.

Теперь Лида не сидела дома и на работе не задерживалась, более того, она почти не писала. Вернулась к коротким рассказам, но и те долго не заканчивала. Парни в этой реальности у Лиды стали появляться чаще, чем новые произведения. В отношения она вступала не со всеми, естественно, однако тремя яркими романами похвастаться могла. Это тебе не один, еще школьно-студенческий, вялотекущий и сошедший на нет.

Так бы Лида и скакала, если бы не одно обстоятельство: она сломала ногу. Перелом оказался серьезным, в двух местах, да еще со смещением. В больнице пришлось буквально поселиться. Друзья навещали, но не часто — у них была такая насыщенная жизнь! Лида не обижалась на них, сама поступала также. Шоу должно продолжаться!

Она вернулась к творчеству. Лежа в кровати с распорками на ноге, писала продолжение своего романа в жанре фэнтези. Она придумала целую вселенную, в которой жила вместе со своим героем Ульрихом Сквернословом. Для него она придумала матерный язык и забавлялась тем, что переводила на него русские ругательства. Иногда вслух.

— Это вы мне? — услышала она вопрос из коридора.

В палате Лида находилась одна, и распахнутую сквозняком дверь некому было прикрыть.

— Нет, я с самой собой.

— Что это за язык? — Конечно, он не понял ее матерного арахтарского. Ульрих был родом из Паучьих земель — Арахтара.

— Латынь, — зачем-то соврала Лида. — А вы не могли бы… — Она хотела попросить закрыть дверь, но, внимательнее рассмотрев парня, передумала: — Подать мне с тумбочки шнур.

— У вас лэптоп, ничего себе! За сколько брали, если не секрет?

Тогда обычные компьютеры в диковинку были, а Лида могла похвастаться ноутбуком. Не у каждого бизнесмена такой был, а у нее, училки, имелся. Все благодаря опять же бабушке. Перед самым кризисом она купила доллары по бросовой цене, отложила, как сама говорила, на смерть. Но когда внучка надолго загремела в больницу, сдала их и купила ей через сына своего старинного друга портативный компьютер. Бабушка, если ей было очень нужно, могла добыть что угодно.

— Мне его подарили, — ответила на вопрос парня Лида.

— Муж?

— Бабушка.

— Крутая она у вас, — хмыкнул он. — Мне моя только носки дарит из собачьей шерсти.

Так Лида познакомилась с Иваном. Он тоже лежал в больнице с переломом, но руки. Его скоро выписали, но молодые люди продолжили общение. Поскольку в те времена сотовые телефоны имелись только у буржуев и бандитов, а к городскому Лида не могла приковылять, Ваня навещал ее. С собой всегда почему-то приносил мандарины, а иногда газировку в баночках. Они чокались жестянками и пили за здоровье.

При знакомстве Лида подумала, что Иван работает в банке или в офисе крупной компании. Она представила его в костюме, с папкой в руках. Оказалось, он мастер на заводе. Ходит в робе, гоняет токарей.

— Что, разочарована? — хмуро спросил Ваня, когда увидел растерянность на лице Лиды.

— Просто удивлена. Никак не могу тебя представить среди станков. Ты весь такой из себя… Граф!

— Работяга я обычный, — отмахнулся он.

Но нет, не обычный. Он всегда был чист, гладко выбрит, хорошо пострижен. Ногти с маникюром, из носа ни волосинки не торчит, парфюм ненавязчивый, подмышки гладкие. Носит одни и те же джинсы, но фирменные. Когда они сушатся после стирки, он вечер проводит дома. Не выходить же на улицу в трениках!

А еще он не ругался матом. Совсем. А кто на заводе этого не делает?

Лида влюбилась сначала в его внешность. Могла смотреть на Ваню и наслаждаться. Надо же, думала она, всем хорош, не придерешься. К остальному — можно было. Во-первых, он заикался. Но поэтому мало говорил, что для мужчины скорее плюс, чем минус. Во-вторых, слишком любил футбол. И играл в него, и смотрел. В-третьих, не имел чувства юмора. Комедии положений его веселили, но разговорные шутки Ваня не понимал. Обожал «Деревню дураков» почти так же, как футбол. Читал мало, искусством не интересовался, путешествовать не стремился, на перспективу не думал. Но Лиду это хоть и не радовало, но и не огорчало. По наивности она думала, что сможет увлечь Ваню, вдохновить и направить.

Они стали жить вместе спустя восемь месяцев после знакомства. И съехались после страшного события — смерти бабушки.

Той было уже под девяносто. Она часто болела, последние два месяца не вставала, а неделю — никого не узнавала. И все равно ее дочь и внучка не верили, что это конец. Лида особенно. «Баба поправится!» — повторяла она как мантру. И чтобы это ускорить, покупала какие-то баснословно дорогие БАДы, считай, панацею, колола ей витамины, даже шамана приглашала для обряда. Ничего не помогло. Бабушка скончалась, так и не придя в сознание.

После похорон Лида взяла отпуск за свой счет и уехала на полузаброшенную турбазу, куда они с бабушкой отправлялись каждый август, чтобы позаниматься и подготовиться к школе. Там она не только страдала вдали от всех (на людях не могла), но и писала. Не на компьютере — от руки. Через неделю поставила финальную точку в произведении. То была повесть о женской судьбе. Главную героиню Лида наделила всеми качествами бабушки. Так она простилась с ней.

Вернувшись в город, Лида перепечатала повесть и отправила дискеты в разные издательства. Ответил ей только редактор ежемесячного литературного журнала для молодежи. Повесть похвалил, но посоветовал сменить жанр. «В этом и не смогу больше ничего написать, — призналась ему Лида. — Фэнтези вас не заинтересует?»

В год смерти бабушки в свет вышло первое произведение Лиды об Ульрихе Сквернослове. А повесть, посвященную Тосе, она выпустила позже, напечатала за свой счет и раздала библиотекам. То была единственная книга автора