Дарья Донцова - Человек-невидимка в стразах Страница 25

Я натянуто улыбнулась. Да уж… Учительница может сто раз повторить «никогда», но мне понятно – она врет, оберегая честь мундира.

Глава 15

Чтобы действовать наверняка, я выписала номер телефона Кати Фирсовой и всех Александров не только из класса Васюкова, но и из параллельных, а заодно собрала сведения о парнях по имени Саша более старшего возраста. Всего получилось восемь человек. Поблагодарив Амалию Карловну, разрешившую мне не только взглянуть на личное дело Артема, но еще и отксерить документы, я села за руль и направила «ежика» в сторону издательства «Элефант». Естественно, на Садовом кольце тянулась многокилометровая пробка, но я была даже рада затору, потому что получила возможность спокойно звонить по телефону.

Результат «опроса» не принес положительных результатов. Один Саша умер, трое давно покинули Москву и проживали за границей, пятый несколько месяцев назад угодил в аварию и сейчас учился ходить, шестой стал звездой шоу-бизнеса. На данном этапе он находился где-то в Европе, а секретарь певца говорила с легким презрением:

– Школа? Александр Петрович свой личный мобильный номер никому не дает, все переговоры идут через меня. Александр Петрович постоянно занят на гастролях, побеседовать с ним можно в сентябре, встав в очередь на интервью. Александр Петрович не общается с фанатами, даже если они учились с ним в одном классе.

Седьмой Саша оказался милым и вежливо ответил на мои вопросы. Да, он готов побеседовать с газетой, которая собралась опубликовать материал о пятидесятилетии взрастившей его школы, там работали замечательные педагоги, но их имен парень не помнит. На вопрос об одноклассниках молодой человек промычал нечто невразумительное.

Набрав номер восьмого Александра, я услышала в трубке приятный женский голос:

– Девушка, напишите общие слова, которые обычно говорят люди в таких случаях. Ну, что-нибудь вроде «радостное детство», «счастливая пора». Мой сын математик, он сейчас готовится к защите диссертации, его голова занята более важными вещами, чем воспоминания о событиях школьных лет.

Пробка рассосалась, я нажала на педаль газа. Отчего я решила, что Саша – это имя? Дети ведь могли фамилию переделать в прозвище? Надо еще раз внимательно изучить список одноклассников. Не сдержав любопытства, я припарковалась у тротуара и вытащила из сумочки листочки, которые мне любезно дала Амалия Карловна, посчитав, что сведения об учениках не являются государственной тайной.

Не прошло и десяти минут, как меня охватило новое разочарование. В списках не нашлось ни Сашина, ни Сашкина, ни Александрова, ни Алексашина. Зато были Фролов, Радькин, Пустовойтов, Хитрук и прочие, вот только их фамилии у меня не получалось трансформировать в прозвище Саша. Я решила, что поиски зашли в тупик. Дети большие фантазеры, способны придумать совершенно неожиданные клички. В моем классе, помнится, училась девочка Васина, к ней обращались Васька, еще у нас были Никита (на самом деле Владимир Никитин) и Олег Конев, который отзывался на Коня. Пока все понятно? А вот на второй парте у окна сидел Вор. Не подумайте, что мальчик таскал вещи у одноклассников! Просто он имел привычку собирать в столовой со стола крошки, и сначала его прозвали Воробей, затем кличка показалась детям длинной и сама собой сократилась до Вора. Или Оля Дубова, ту вообще все кликали Киркой, и я не помню, по какой причине. Может, Саша – это Федор Богатырев? Или Павел Хитрук?

Последняя фамилия показалась мне знакомой. Прочитав ее несколько раз, я наконец вспомнила, где ее слышала. Так звали мальчика, с которым Артем подрался в школе, это ему на дневник он капал кровью, в его адрес выкрикивал угрозы. Павел Хитрук – внимание! – жил на улице Александровская слобода. Может, это его и звали Сашей, так сказать, по месту прописки.

– Сержант Валуев. Ваши права! – гаркнули над ухом.

Я вздрогнула, увидела красное лицо гаишника, незаметно подошедшего к моей машине, и полезла в бардачок со словами:

– Надеюсь, вы не собираетесь брать с меня штраф за превышение скорости? Я тихо стою, никому не мешаю.

– Именно, что стоите, – сердито заговорил сержант, – причем в непосредственной близости от знака, запрещающего остановку на данном отрезке дороги. Откройте багажник.

– Зачем? – решила я посопротивляться.

– Отставить разговорчики! – попытался испугать меня дэпээсник.

– После такого хамства я даже не пошевелюсь, – пообещала я.

Из стоявшей неподалеку бело-синей машины с «люстрой» на крыше медленно выбрался второй страж дороги, тоже молодой, но очень толстый. Одышливо отдуваясь, он подошел к нам и мирно поинтересовался:

– Проблемы?

– Ваш напарник грубиян, – пожаловалась я на сержанта Валуева.

Толстяк легко отпихнул коллегу от двери «ежика», хам на удивление покорно сдал позиции, отошел в сторону, снял фуражку и стал вытирать лоб мятой тряпкой, извлеченной из кармана брюк.

– Права, пожалуйста, – почти ласково попросил парень.

– Представьтесь, – велела я.

– Виноградов, – слегка не по уставу ответил гаишник. И пояснил: – Здесь остановка запрещена.

– Извините, я не заметила знак, – заюлила я, – голова заболела, притормозила таблетку принять.

– Угу, – кивнул Виноградов, изучая документы, – откройте багажник.

– Зачем? – уперлась я.

– Вообще-то вы обязаны выйти и дать нам возможность осмотреть машину, – спокойно ответил парень, – но, так и быть, объясню. Тут неподалеку украли «Мерседес», хозяин пропал.

Мне стало смешно.

– Предполагаете, что это я его похитила?

Гаишник глянул в мои документы.

– Вы, Виола Леонидовна, предпочитаете ехать по своим делам или с нами до вечера препираться?

– Ленинидовна, – поправила я сержанта и вышла из машины, – вы отчество перепутали. Смотрите, мне не жаль.

Виноградов поднял крышку багажного отделения и вдруг крикнул:

– Володь! Сюда!

Сержант Валуев поспешил на зов, я сообразила, что произошло нечто неординарное, и решила тоже посмотреть на содержимое багажника.

Сначала взгляд наткнулся на кучу барахла: железки, тряпки, ветошь, потом я увидела длинный сверток, из которого торчали две ноги в черных ботинках. Не успела я понять, что происходит, как Виноградов прижал меня толстым животом к «ежику» и заорал:

– Это что?

– Нижние конечности, – пропищала я, стараясь не дышать, от милиционера сильно пахло потом и чесноком, у меня даже защипало в носу, а на глаза навернулись слезы.

Валуев принялся потрошить сверток.

– Лучше не трогайте, – прошептала я, – вызывайте специальную группу.

– Она еще советы раздает! – восхитился парень.

– Молчать! – приказал Виноградов. – Говорить только по делу! Как труп попал к вам в багажник?

Я попыталась отпихнуть толстяка, потерпела неудачу и решила умерить пыл гаишников.

– Машина не моя, я ее взяла на время у приятеля.

– Суперотмаза! – заржал Виноградов. – Ни разу такой не слышал! Хочешь совет? Придумай новую фишку, эта всем давно надоела.

– Я тоже могу дать вам совет, – ожила я. – Никогда не хватайте улики руками. На брезенте, вероятно, остались отпечатки пальцев, волокна или волосы преступника.

– Умная слишком? – обозлился Виноградов. – Ну сейчас…

– Леха, глянь! – странным голосом окликнул напарника Валуев.

Толстяк, продолжая меня удерживать, повернул голову. Я присела, поднырнула под его живот и протиснулась к багажнику. Глупый Валуев размотал-таки сверток и обнаружил, что внутри лежат… две голые ноги в носках и ботинках.

– А где остальное? – чуть хрипло осведомился сержант.

Мне стало смешно.

– Полагаю, в магазине или на рынке!

Виноградов шумно вздохнул и схватился за рацию.

– Лучше никому ничего не говори, – предостерегла я.

Очевидно, с таким случаем патрульные столкнулись впервые. Они заметно растерялись, и Валуев, по-детски наморщив нос, поинтересовался:

– Хочешь уладить дело?

– Мы в такие забавы не играем, – промямлил Виноградов, у которого пот с лица катился градом, – разворот через две сплошные, езда в пьяном виде, остановка в неположенном месте – тут еще мы договоримся. Но труп! Толька, надевай на нее наручники.

– Над вами будут смеяться до конца жизни, – пообещала я, – вы совсем идиоты? Посмотрите на ноги!

– Меня тошнит, – неожиданно признался Валуев, а Виноградов решил изобразить из себя опытного борца с преступностью, видавшего и не такие виды.

– За фигом ими любоваться? Стоять смирно!

– Ноги без тела бывают? – попыталась я воззвать к логике.

– Расчлененка! – воскликнул Виноградов.

Валуев прикрыл ладонью рот и отбежал в сторону.

– И где кровь? – не успокаивалась я. – Брезент абсолютно чистый. Кстати, как ты думаешь, ноги у человека на штырях?

– Чего? – разинул рот Виноградов.

Я ткнула пальцем в багажник.

– Прояви ум и сообразительность. То, что вы с сержантом приняли за части тела, имеет слишком розовый цвет, к тому же из них торчат железки с нарезкой. Вот туфли и носки настоящие.