Дарья Калинина - Рожки и длинные ножки Страница 25

– Это уже после кражи было.

– Какой кражи?

– Так я же вам про это и объясняю! Этот самый молодой человек, Сережа, он обокрал Жанну.

– Что?

– Вырвал у Жанны сумку с деньгами и сбежал. И я вам точно могу сказать, что он с тем мужчиной в кепочке связан был. Жанна к нам сама приходила и жаловалась. Мол, думала, что хороший мальчик, порядочный, а он ее обокрал. Да не по собственному почину, а подговорили его ее родственнички, она в этом точно уверена.

– Но при чем тут наш дядя Петя? Почему вы именно его обвиняете? Мало ли что там могла сказать Жанна!

– Дядей Петей, я так понимаю, вы называете того хулигана в кепочке? Родственника Жанны со стороны ее покойного мужа? Кажется, брата?

Залесный выступил вперед.

– Во избежание недоразумения, вот фотография нашего дяди Пети. Разумеется, если подозреваемый не сознается в причастности к совершенному преступлению, вас или других соседей еще вызовут в полицию на окончательное опознание его личности. Но пока взгляните просто на эту фотографию.

Супруги внимательно посмотрели на фотографию и согласно покивали:

– Вроде бы он.

– Вроде бы или точно он?

– Лицом похож.

– И почему вы говорите, что дядя Петя связан с этим вором Сережей?

– Уж не знаю, не мои это слова, – развела руками соседка. – А только сама Жанна утверждала, что Сережа и мужчина в кепочке, этот ваш дядя Петя, между собой не только хорошо знакомы, но еще и состоят в сговоре против нее.

Возможно, у тетки Жанны из-за ее нечистой совести намечалась банальная паранойя, но возможно, что в этом ее утверждении и было что-то дельное.

И Залесный решил уточнить:

– Да в чем же сговор-то их состоял?

– Ну, этот Сережа был молоденький и очень даже симпатичный мальчик, а соседка наша покойная, прости Господи, что говорю такое о покойнице, но она в жизни до мужчин очень уж охоча была. Даже когда Володя еще жив был, она не отказывала себе в удовольствии пококетничать с другими мужчинами. А уж после его смерти у нее и вовсе руки развязаны оказались.

– Только абы с кем она не водилась, ей обязательно нужно было, чтобы мужчина внешность имел симпатичную.

Значит, тетка Жанна была охоча до мужчин и денег. Мужчины молодые, во всяком случае, моложе самой Жанны, и желательно смазливые, а деньги, надо понимать, большие. Стремление обладать каждой из этих вещей поодиночке – это уже и так не есть хорошо. А если в человеке разгорается желание обладать сразу двумя, то это уж такое опасное сочетание, что хуже и придумать сложно.

Между тем соседи продолжали рассказ. Они заметно воодушевились, поняв, что их слова вызывают в ком-то неподдельный интерес, и разговор с ними потек гораздо легче.

– Так вот, у Жанны с этим молодым человеком возникло нечто вроде романа. Он несколько раз приглашал ее в кафе, но, по словам Жанны, вел себя безупречно. Он много ей о себе рассказывал, как выяснилось впоследствии, все врал.

– А как же это выяснилось?

– Когда у Жанны пропали эти деньги, она очень засуетилась. В полицию побежала, заявление хотела написать. Вот тогда и открылось, что она не знает о своем новом знакомом ровным счетом ничего, что могло бы вывести на его след. Кроме зацепки с татуировкой, у нее ничего и не было.

– Ну а что за деньги-то у Жанны пропали?

– Почти триста тысяч. Она их за проданную машину и гараж получила. Ну и попросила своего знакомого, чтобы он ее сопровождал от места сделки до дома.

– Только Сережа этот даже до дома Жанну не довел, сумку с деньгами у нее вырвал и сбежал!

Сыщики только головами покачали.

– И при чем же тут наш дядя Петя?

– Уж и не знаю. А только Жанна сказала, что не иначе как родственнички ее, злыдни этакие, постарались, мальчишку противного к ней подослали, чтобы тот ее ограбил.

При этих словах у друзей прямо камень с души свалился.

– И это все?

– Все.

– Значит, это всего лишь предположение самой тетки Жанны? – почти весело воскликнула Алена. – Предположение, которое ровным счетом ни на чем не основывалось?

– Ну, как сказать, – уклонилась от прямого ответа старушка. – Жанна была проницательным человеком, даже очень.

– Разумеется, когда речь не шла о молодых мужиках, – встрял в разговор ее муж и, несмотря на предупреждающий взгляд своей жены, жизнерадостно закончил: – Тут уж у Жанны башню сносило начисто. Стоило ей смазливого кобеля увидеть, как она прямо извиваться начинала, так ей охота было ему понравиться.

– Молчи ты! – прикрикнула на него супруга. – Все забыть не можешь, старый греховодник, как Жанна тебе заявила, что ты не в ее вкусе?

– Сама помолчи, уважаемая. Слишком много воли вашей сестре нынче дали.

– И правильно, что дали, – приосанилась старушка. – Мы, женщины, во всем лучше вас – мужчин.

– В чем это во всем?

– А во всем абсолютно!

Что ответил на это замечание своей строптивой супруге ее муж, догадаться нетрудно. Тема эта вызывает накал страстей уже не первое тысячелетие, и если в прежние времена мужчинам еще как-то удавалось удерживать свои позиции, то теперь с каждым годом им становится это делать все трудней и трудней. И все же они мужчины, а значит, не сдаются до последнего.

Перепалка между супругами вспыхнула мгновенно, как сухой трут. Так что уходить всей честной компании сыщиков пришлось самостоятельно. Ссорящиеся даже не заметили, как остались в одиночестве. А гости, осторожно прикрыв за собой дверь и дождавшись, когда щелкнет замок, поспешно пустились наутек.

Глава 8

Когда прошла радость, что они больше не должны слушать чужую ссору, Василий Петрович спохватился:

– Мы же не узнали у этих двух старых индюков самое важное!

– Что ты считаешь самым важным?

– Мы до сих пор не знаем, как же Охолупко попал в квартиру Жанны!

– Все в порядке. Мы с Ингой уже все выяснили, пока вас не было.

– Ну так расскажите нам!

– Пойдемте присядем вначале, – взмолилась Инга. – Ноги уже не держат.

Алена с сочувствием взглянула на подругу. Они-то с Василием Петровичем вдоволь насладились отдыхом, пока подслушивали разговор на скамейке. А Инга с Залесным в это время обивали пороги и, конечно, очень устали.

– Пойдемте в машину, – сказала она.

Но, к ее удивлению, послушались ее только Инга с Залесным. Они побрели к «Мерседесу», а вот Василий Петрович остался на месте.

– Вася, ты-то чего?

Но тут же Алена увидела приближающуюся к ним парочку тех самых молодых любителей пива, с которыми они уже имели возможность немного познакомиться. На сей раз в руках у ребят снова были бутылки с пивом, но только другие, почти еще полные. И ребята вновь вели между собой неторопливый разговор:

– Говорю тебе, это тот самый «крузак».

– А чего он ее тогда так от дома далеко поставил?

– Где захотел, там и поставил.

– Нет, думаю, это другая тачила.

Приятель сделал глоток и завел другую тему:

– Пиво в «Рыбьем брюхе» стало просто дерьмо.

– И не говори, в бутылках куда круче.

– Больше не будем в баре ничего покупать.

– Дороже почти в два раза, а кажется, будто ослиную мочу глотаешь.

И сойдясь на этом замечании, они неторопливо побрели к облюбованной ими раз и навсегда лавочке. Она отличалась от остальных обилием шелухи семечек, которой была щедро уснащена земля на много метров вокруг.

Нахмурившись, Василий Петрович неожиданно повернулся на сто восемьдесят градусов. И если минуту назад он направлялся в сторону «Мерседеса», то сейчас на глазах своей изумленной жены резво припустил в ту сторону, откуда пришли ребята. Не отвечая на возгласы и крики Алены, он чесал по направлению к «Рыбьему брюху», чья ярко-желтая вывеска виднелась на здании торгового комплекса.

Алена не последовала за мужем и по этой причине не увидела, как, обежав торговый комплекс по периметру, Василий Петрович ненадолго притормозил возле большой темно-синей машины, переписал ее номера и только после этого вернулся к своей жене.

– Интересно, – пробормотал он, поравнявшись с ней.

– Что тебе интересно?

– Интересно, зачем же он поставил свою машину так далеко от дома?

И прежде чем Алена успела что-либо спросить еще, ее муж вновь устремился вперед. На сей раз он двигался к «Мерседесу», где их уже нетерпеливо ждали друзья. Удивленная и заинтригованная поведением мужа, Алена поспешила следом за Василием Петровичем. Она ожидала, что он сразу же пояснит свое странное поведение, но ей пришлось долго дожидаться этого.

Ваня, пригревшись на вечернем, еще теплом, солнышке, сладко задремал, положив голову на скрещенные на руле руки. И пробудившись, совсем не был рад тому, что увидел перед собой всю компанию. Однако чувство долга взяло в нем верх, и он хотя и со вздохом, но все же спросил: