Татьяна Луганцева - Принцесса безумного цирка Страница 25

— Позволь, я угадаю? Она ушла к тебе.

— Какая ты проницательная! Да, она пришла ко мне за защитой и помощью, когда Гоша уже все разрушил между ними.

— Вы были вместе?

— Нет. Я бы так не поступил с другом, которому плохо. К тому же я в тот момент был женат.

— А что же тогда так разозлило Гошу, что он мечтает о мести? — полюбопытствовала Лена.

— Роза сказала ему, что влюбилась в меня, остальное дорисовало его больное воображение. Он почему-то решил, что все сотрудницы в моей фирме спят со мной. Ему было все равно, кого захватить, чтобы выманить меня. Не повезло тебе. Вот, собственно, и все…

— Все-то оно все, только мы с тобой оказались в полном дерьме, — грустно констатировала Лена.

— Фи… Разве воспитанной девочке пристало произносить такие слова? — улыбнулся Никита, посмотрев на нее сквозь упавшие на глаза волосы.

— Ты еще смеешься?! — возмутилась она. — Нога у тебя ранена, спина превращена в кровавое месиво, руки прикованы, а тебе весело?!

— Тебе было бы легче, если бы я плакал? — искренне удивился Никита.

— По крайней мере, это было бы естественно, — вздохнула Лена.

— Не все, что естественно, то и хорошо, — ответил он и стал совершать весьма странные действия — кувыркался через голову, каждый раз перекручивая цепь от наручников все туже и туже.

— Что ты делаешь? — удивилась Лена.

— Я разорву их…

— Это невозможно, они же сделаны из стали!

— Вот увидишь, я смогу. Я такое уже проделывал. Правда, когда был в лучшей форме…

Любое движение, а уж тем более физическое усилие, давалось Никите с большим трудом, но он не останавливался. Спустя какое-то время он напряг свои руки и разорвал наручники. При этом, правда, упал на четвереньки и замер. На мгновение Лене показалось, что Никита потерял сознание, но он отдышался, взял себя в руки и попытался встать. Попытка не удалась.

— У тебя получилось! — восторженно выкрикнула Лена. — Никита, ты — молодец! Ты разорвал их!

— Не подбадривай меня, не надо… я еще не спас тебя. Ох, мне так плохо, что, кажется, сейчас вырвет.

— Ничего, я переживу…

Никита подполз к ней и слегка подрагивающими руками долго возился с леской, пока не развязал ее.

— Все, ты свободна, — наконец объявил он.

— Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, — пожаловалась Лена.

— Ничего, потерпи… Сейчас кровообращение восстановится. Все равно пробуй ими шевелить. Я имею в виду — конечностями. Я бы сделал тебе массаж, но боюсь испачкать тебя кровью.

Никита повернулся лицом вверх, но лечь на спину не смог, впервые застонав от боли.

— Черт! Извини!

Лена подползла к его вещам и вернулась с футболкой.

— Разорви на полоски, я перевяжу тебе бедро.

— А ты сумеешь?

— Раньше я, конечно, перевязками не занималась, но думаю, что смогу. Что-то ведь надо сделать с раной, а то еще истечешь кровью… Кто тогда будет меня спасать?

— Все-таки ты невыносима! Стерва и язва в одном флаконе! Термоядерная смесь! — усмехнулся Никита, но просьбу Лены выполнил и достаточно легко разодрал свою футболку на неровные полоски ткани.

После чего она аккуратно перевязала ему ногу. Затем задумалась.

— А вот со спиной что делать, ума не приложу…

Она огляделась, с трудом еще передвигаясь, сходила в другой конец ангара и принесла кусок старого, рваного брезента.

— Ложись на него спиной кверху, я тебя потащу.

— Лена, не выдумывай! Возьми ключи от машины — они в кармане джинсов — и беги отсюда. Вылезай в окно, я все равно этого сделать не смогу. Мой автомобиль припаркован метрах в двухстах отсюда.

— Я без тебя никуда не пойду, — покачала она головой.

— Что за упрямство? Ты же видишь, что я не транспортабелен! Если выберешься, сообщи куда следует и вызови помощь. Конечно, если захочешь меня спасать.

— Дурак! А вдруг за это время твой психопат-друг вернется и добьет тебя?

— Он скорее вернется, пока мы тут руками разводим, и прибьет нас обоих! Иди! — прикрикнул на нее Никита. — Кроме того, он, скорее всего, вернется не сразу… ты успеешь прибыть с подмогой.

Лена подумала с минуту и начала выполнять его приказ. Передвигаясь на трясущихся ногах, она подволокла к небольшому, расположенному довольно высоко над полом окошку несколько деревянных ящиков, поставила их один на другой и, цепляя под кожу занозы, взгромоздилась наверх.

— Ты великолепна! Вид снизу неповторим! — улыбнулся Никита.

— Позубоскаль мне еще! Я не виновата, что не обладаю грацией и физической подготовкой твоих цирковых подружек, — пробубнила она и, балансируя на ящиках, открыла старое окно с разбитым стеклом.

— Все, я полезла!

— Счастливого тебе пути, будь осторожна! А ведь похоже, что я влюбился в тебя… — сказал ей вслед Никита. И сделал это зря.

Лена дрогнула, и ящики со страшным грохотом поехали из-под ее ног. Она осталась висеть на гнилой фрамуге рамы, болтая ногами и переваривая полученную информацию.

— Лена, осторожней! — вскрикнул Никита и пополз по направлению к ней.

— Раньше надо было думать! Ишь, надумал, что под руку… под ногу… говорить… С ума сошел!

— Да, я действительно не подумал…

Никита, держась за стенку окровавленными руками, приподнялся на ноги и, схватив Лену за ступни, подсадил ее в проем окна.

— Эй, поосторожнее! Я все же не эквилибристка! — запротестовала она.

— Прости, я все время забываю, — отшутился он.

Очутившись на окне, Лена посмотрела вниз и только сейчас сообразила: вот, дожила она до тридцати лет и не знала, что, оказывается, боится высоты.

— Мамочки… — прошептала она, глядя на засохшую от солнца траву и камни от разваливающегося фундамента, щедро рассыпанные внизу на земле.

— Повисни на руках и прыгай! — крикнул ей Никита, беспомощно опускаясь на пол. Ноги его абсолютно не держали.

— Легко тебе говорить. Там острые камни!

— Лена, ты должна попробовать! Другого выхода и пути к спасению нет.

Она неуклюже повисла на руках, затем закрыла глаза и с пронзительным криком «а-а-а!» сорвалась вниз.

— Ты как?! — крикнул изнутри ангара Никита с тревогой в голосе.

— Жива… только поцарапалась…

— Молодчина! Иди к машине!

Лена, кряхтя, поднялась на ноги и, не обращая внимания на порванную одежду и разбитое колено, пошатываясь и держась рукой за стену ангара, пошла к его воротам. Они были закрыты на большой проржавевший засов и подперты широкой доской. Лена, войдя в образ парня-спецназовца, выбила доску ногой, чуть не сломав ее при этом (имеется в виду — ногу), и решила сдвинуть ржавую задвижку с места. Та явно не хотела поддаваться, и Лена, повиснув на ней всем телом, билась в настоящих конвульсиях, слившись с задвижкой в одно целое.

— Ржавая дура! — выругалась она, и задвижка, словно возмутившись от такой наглости, сдвинулась с места, освобождая доступ внутрь ангара. Лена в облаке пыли, с торчащими во все стороны рыжими волосами, в которых застряли колючки репейника, напоминая настоящую ведьму, появилась возле Никиты.

Тот повернул к ней бледное лицо, щурясь от света.

— Не может быть… Я тебе что велел делать? Уезжай немедленно!

— Я тебе не прислуга, чтобы ты мне что-то велел! Сейчас я подъеду сюда на машине, будь готов. Без тебя я отсюда не уеду, так и знай!

Лена повернулась и побрела по разбитой дороге — она была вся в ямах и колдобинах — в ту сторону, куда указал Никита. Его черный «Мицубиси» выглядел очень одиноко и нелепо, брошенный на обочине в такой глуши. Элегантная машина словно смотрела своими фарами на окружающую унылую местность и спрашивала себя: «Что я тут делаю?» Лена сняла машину с сигнализации и опустилась на мягкое кожаное сиденье.

«Какая благодать! Наконец-таки мое измученное тело отдохнет в этом удобном кресле! Сейчас бы вздремнуть часок…» — мелькнула неожиданная мысль. И она завела мотор, и машина тронулась с места — плавно и почти бесшумно поплыла по колдобинам, словно корабль по волнам. Бедный «Мицубиси» стукался бампером о камни, но Лена не обращая на это внимания, ехала намеченным курсом к железным дверям ангара. Усмехнулась еще от одной неожиданной мысли: «Если Магомед не идет к горе, то гора придет к Магомеду». Тащить тяжелого Никиту на себе двести метров она не смогла бы. Подъехав на машине к ангару так близко, насколько это было возможно, Лена вышла из машины и, озираясь по сторонам, вошла внутрь.

— Давай цепляйся за меня, опирайся на меня, и пошли к машине, — обратилась она к Никите.

— Ты не сможешь мне помочь… а сам я и шагу не сделаю… уезжай, пока он не вернулся, — не то проговорил, не то простонал тот.

— Разговорчики в строю! Мне решать, что я смогу, а что нет! Перекатывайся на брезент! — скомандовала Лена, расстилая перед ним найденный несколько ранее кусок технической ткани.