Наталья Александрова - Хранитель Чаши Грааля Страница 25

Однако, подумал Старыгин, почему они так его испугались? Настолько испугались, что поспешно покинули Ронду? Какую опасность мог представлять для андалузских цыган скромный музейный реставратор из далекой России?

Ответа на этот вопрос у него не было. Он подумал, что гадание старой цыганки сбылось – почти точь-в-точь, если верить словам подозрительного инспектора.

Но можно ли ему верить?

Старыгин вспомнил, что недалеко отсюда, на другой стороне ущелья, в новой части города располагается полицейский участок, и подумал, что пришло самое время навестить местные власти, рассказать о событиях последних дней – если не обо всех, то хотя бы о некоторых, – а самое главное, узнать, опознан ли найденный в машине труп.

Тем же путем, что и позапрошлой ночью, он перешел по мосту живописное ущелье и оказался в новой части Ронды. Пройдя мимо нависших над самым обрывом белых домиков, он пересек просторный сквер, из которого открывался восхитительный вид на горную долину, миновал колоритный мавританский ресторанчик и вышел на улицу, ведущую к полицейскому участку.

Здесь было довольно людно: многочисленная группа американских туристов, приехавших в Ронду на один день, шла в направлении арены для боя быков, глазея по сторонам и невнимательно прислушиваясь к рассказу экскурсовода.

Старыгин снова ощутил смутное беспокойство. На всякий случай он смешался с американцами и вместе с ними прошел два квартала, отделявшие его от полицейского участка. В их шумной толпе он чувствовал себя гораздо увереннее.

Поравнявшись с участком, он замедлил шаги и окинул внимательным взглядом улицу перед зданием полиции.

И понял, что интуиция его снова не подвела и для беспокойства имелся вполне реальный повод.

Прямо напротив входа в участок стояла хорошо знакомая ему машина – зеленый «Сеат» инспектора Вальехо.

Это был, несомненно, тот самый «Сеат» – его капот носил хорошо заметные следы недавнего столкновения с машиной темпераментного итальянца.

Этому могло быть как минимум два объяснения.

Возможно, «Сеат» отогнали к полицейскому участку после аварии, для разбирательства причины и установления виновного в дорожном происшествии.

Но Старыгин считал более вероятным другое объяснение.

Фальшивый инспектор как-то разобрался с итальянцем и теперь приехал к зданию полиции, потому что считал, что именно сюда придет сбежавший от него «сеньор Старыгин».

И он не ошибся – еще минута, и Старыгин попался бы ему на глаза.

– Извините, сэр, – обратился к Дмитрию Алексеевичу один из американцев. – Мы с другом поспорили. Я считаю, что вы родом из Массачусетса, а мой друг думает, что вы из Вермонта…

– Я из Санкт-Петербурга, – честно ответил Старыгин.

– Из Санкт-Петербурга, штат Флорида? – изумленно переспросил американец. – Вот бы никогда не подумал! Для жителя Флориды вы слишком бледный…

– Нет, я из того Санкт-Петербурга, который в России.

– О, мой бог! – воскликнул американец. – Как далеко вас занесло, дружище! А ведь я слышал про такой город, раньше он назывался Москва! – и американец горделиво улыбнулся, показав свою необыкновенную эрудицию.

И в это самое мгновение Старыгин заметил юркого смуглого типа, который вплотную приблизился к любознательному американцу. Он шел в толпе янки с независимым видом бывалого туриста, но его выдавала слишком легкая, словно танцующая походка и вороватые, настороженные взгляды, которые смуглый тип то и дело бросал по сторонам. Американец, разговаривая со Старыгиным, утратил бдительность, и тут смуглый тип незаметным скользящим движением коснулся его кармана.

– Он залез в ваш карман! – воскликнул Старыгин и ловко ухватил карманника за руку.

– Что вы себе позволяете?! – возмущенно вскрикнул тот, пытаясь вырвать руку и выскользнуть из толпы. – Настоящий кабальеро не прощает таких оскорблений!

– Настоящий – да, но только вы-то фальшивый! – оборвал его Старыгин и выхватил из руки карманника пухлый бумажник, который тот пытался спрятать под брючный ремень.

– О, мой бог! – заверещал американец. – Это мой бумажник! Благодарю вас, сэр! Где здесь полиция? Нужно немедленно найти полицейского и передать этого мерзавца в руки закона!

Спутники обворованного американца загалдели и окружили отбивавшегося карманника.

– Мы находимся как раз напротив полицейского участка! – сообщил Старыгин, показывая на соседнее здание. – Так что, если вы не против, можем вместе с вами отвести туда этого преступника!

– Да, о’кей, это наш гражданский долг! Мы должны отвести его в полицию, у нас в Штатах это называется гражданский арест…

И тут же вся толпа американцев, подхватив Старыгина и пойманного вора, ринулась в полицейский участок, как прибойная волна устремляется на берег, подхватив по дороге щепки, раковины, дохлых моллюсков и прочий морской мусор.

Дежурный в полицейском участке, надо думать, повидал всякого, однако и он был несколько ошарашен, когда полтора десятка крикливых американцев ввалились в помещение и начали горячо и бурно вводить его в курс дела. Смуглый воришка несколько увял, оказавшись так близко от служителей закона.

Американцы галдели все разом, и в этом шуме потонул голос дежурного, пытавшегося призвать всех к порядку. Обокраденный янки очень горячился и в доказательство выложил на стойку пухлый бумажник, при виде которого в глазах смуглого воришки зажглись мечтательные огоньки. Старыгин собирался уже незаметно выбраться из толпы, но в это время послышался треск мотоцикла, и в дверь проскользнул худенький парнишка в шлеме и кожаных штанах.

– Пакет из лаборатории! – крикнул он, бросая на стойку конверт из плотной желтой бумаги.

– Это по поводу того обгорелого трупа в ущелье? – оживился дежурный, но мальчишки уже и след простыл.

– Кармен, отнеси это Риваресу! – бросил дежурный проходившей мимо девице.

Та полностью оправдывала свое имя – то есть была черноволоса, черноглаза, полногруда и с тонкой талией, а вместо цветка имела в волосах красную заколку в виде бабочки. От литературной своей тезки ее отличало только полнейшее равнодушие во взгляде ко всем без исключения окружающим предметам, людям и явлениям природы, а Кармен, описанная Мериме, насколько помнил Старыгин, была девица не промах, меняла мужчин как перчатки да еще умудрялась стравливать их друг с другом.

Он чуть отступил назад, чтобы видеть, куда направилась колоритная девица, и даже слегка прищелкнул языком, на испанский манер выражая свое восхищение. Кармен продефилировала по коридору и вошла в самую последнюю дверь слева.

Старыгин выждал еще немного и выбрался из толпы. Сделав независимое выражение лица, он прошел через холл по коридору и столкнулся с человеком, выходившим из той самой двери, куда девица отнесла конверт. Человек, не глядя, буркнул извинение и устремился к выходу, Старыгин же с замиранием сердца приоткрыл дверь нужной комнаты и увидел, что там никого нет. И на столе лежал вскрытый конверт из плотной желтой бумаги.

Одним прыжком Старыгин очутился возле стола и схватил конверт. Где-то в глубине души возникло чувство стыда – он, уважаемый человек, честный и законопослушный гражданин, позволил себе рыться в чужих документах, да еще и информация эта небось предназначалась только для служебного пользования… Но он тут же забыл обо всем, прочитав первые же строчки официального заключения. Кстати, выяснилось, что письменным испанским он владеет гораздо лучше, чем устным.

Эксперт сравнивал зубные карты и дал совершенно точный ответ, что зубы найденного в машине обгорелого трупа не совпадают с зубной картой владелицы машины сеньориты Марии Сальседо.

Старыгин ощутил, как в сердце его словно развязали тугой узел. С тех пор, как фальшивый инспектор Вальехо сообщил ему, что в машине Марии найдено обгорелое тело, ему в грудь как будто воткнули кол – так проявился страх за жизнь девушки. Хоть он и не верил, что Мария могла упасть в пропасть вместе с машиной, все же чертов фальшивый инспектор сумел заронить в его душу некоторые сомнения. Теперь кол вытащили, и Старыгин на несколько мгновений почувствовал себя слабым, как кукла-марионетка без сильных рук кукловода. Он оперся на стол и перевел дыхание. Сердце забилось ровнее, и он снова обратился к бумагам.

Далее в заключении говорилось, что женщину, найденную в машине, опознать не удалось. Никаких документов при ней не обнаружено, как она попала в машину – неизвестно. Из одежды сохранилось очень мало. Судя по состоянию зубов и еще некоторым признакам, женщине никак не меньше сорока лет. Зубы неплохие, но видно, что дама никогда не посещала стоматолога, так что зубной карты ее не найти во всей Ронде. Из особых примет можно выделить лишь татуировку на левом запястье – крест, обвитый оливковой ветвью.

Рука Старыгина дрогнула, на пол высыпалось несколько фотографий. Он поднял одну и с содроганием увидел на ней часть обгорелой женской руки и татуировку – крест и оливковая ветвь вокруг. И тут же в голове его всплыло отчетливое воспоминание – темное небо, усыпанное звездами, звуки чудной мелодии, выводимой низкими страстными голосами, густой терпкий запах цветущих деревьев – и цыганка, глядевшая на него с непритворным страхом. У нее на руке была такая татуировка, теперь Старыгин вспомнил точно.