Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют… Страница 25

– Да не стесняйся, глупыш. Хочешь, дам в задницу или отсосу по-быстрому? Совершенно бесплатно, даже колбасы не потребую.

– Но…

– Боишься заразу подхватить? Да я каждый месяц проверяюсь. Как-никак, в столовой надрываюсь, калькулятором.

– Кем?

– Продукты выдаю, строго по норме. У нас же только варежку разинь – все слямзят.

– Как-нибудь забегу на досуге, – соврал я и добавил для убедительности. – С пузырем.

– Не вздумай шампань тащить или коньяк клоповный.

Проверенная калькуляторщица заученным движеним задрала подол, демонстрируя бритость и ухоженность высоко расположенного лона.

– Водяру, понял?

– А тем, кто в положении, водка, наверное, вредна?

– Этим мальцам…

Ксюха похлопала по вздувшемуся животу.

– Ни хрена не сделается.

– Водка так водка.

– Да не придешь, обманешь…

Богиня оправила платье.

– И правильно сделаешь, все равно не сможешь, как тот.

– Но у меня… у меня…

Я нарочно потупил взор, чтобы точно сойти за импотента.

– Так ты давно у нас околачиваешься?

– Неделю, – соврал я.

– Ну, значит, извини, ошиблась адресом.

– А все-таки интересно про Чапу…

– Да не лаял, не лаял он, когда мне впендюрили!

– Точно?

– Точнее не бывает.

Вернулся песик, когда-то не отреагировавший на пневского сношателя.

– Ах ты, умница!

Я отправил собаченции добавку.

– Скажи-ка, хотя бы по-собачьи, почему не гавкал, когда хозяйку насиловали?

– Чапа обычно не лает на тех, кто его прикармливает.

– Тогда можно, я вам всю колбасу оставлю?

– Свежая?

– Попробуйте.

– На закуску – в самый раз!

– Так я пошел…

– Счастливо.

Глава 7 Знакомый незнакомец

Пневские мамаши, завидев чужака, показывали раздобревшие спины и распущенные бездиетные задницы.

Родила – а теперь хоть трава не расти…

Но вот среди ребячьего писка, визга и плача, среди бабской лопочущей белиберды и беспорядочного нестройного лая обозначились уверенные мужские голоса.

Я прибавил шагу.

На проезжей части, зажатой с обеих сторон покосившейся рабицей, торчал электромобиль – с двухместной кабиной, украшенной славянской вязью из двух Эс и кузовом, оборудованным краном для подъема средних тяжестей.

В кузове конопатый парень в оранжевом комбинезоне спорил о чем-то с чернявым в аналогичном комбинезоне.

– Эй, парни, чего раздухарились? – сказал вдруг кто-то невидимый.

Голос с неба прозвучал четко и повелительно.

Голос с неба был мне знаком.

Этот саркастичный глас я уже слышал однажды.

Он, без сомнения, принадлежал тому ироничному типу в плаще, который скрыл от меня лицо за капюшоном.

Миновав грузовик, я узрел наверху лестницы, поставленной рядом с яблоней, старшего садовода.

Значит, Нинель Осиповна не ошиблась.

Тогда у калитки, после ссоры ученых бегунов, я стыканулся именно с человеком, которого изуродовал Повар.

Без плаща старший садовод выглядел не так внушительно.

А лицо…

На фото из папки с медными уголками оно выглядело даже приличней, чем при натуральном освещении, при световых рефлексах от солнца, пробивающего листву.

Я бы на его месте носил маску… Пусть не смешную, но хотя бы нейтральную… Зачем выставлять напоказ узоры, исполненные сумасшедшим кондитером?..

Старший садовод тянулся за яблоком и не обращал на меня никакого внимания.

Из кузова шлепнулась за рабицу плетеная корзина, и конопатый ловко приземлился рядом.

– В следующий раз принимать будешь ты! – прокричал обманутый коллегой чернявый. – Понял?

– Заметано!

Сорвав яблоко – наверное, на семена, – старший садовод осторожно протянул отобранный плод взметнувшему руки конопатому.

Чтобы не отвлекать тружеников, я прошел дальше.

Надо будет побеседовать о Летуне с этим неугомонным, неутомимым, беспокойным хранителем садоградских кущ.

Асфальт пошел под едва заметный уклон.

Глава 8 Постирушки

Оставив бригаду садоводов за поворотом, я вдруг обрел занятного собеседника.

Веревка провисла от груза ползунков и прочих сопутствующих беззубому детству аксессуаров.

Заботливый папаша…

Одна из прищепок упала в траву.

Нет, не мужское это занятие – бельишко развешивать…

Пустой таз превратился в римский щит, и я окликнул гладиатора, на шее которого болтались ожерельем неиспользованные прищепки.

– Извините…

Глава семейства не по-бойцовски выронил от неожиданности тазообразный щит.

– Извините, – повторил я, щадя голосовые связки.

Горе-гладиатор неловко запнулся и сел в собственный таз, взбрыкнув ногами, да так, что потерял обе босоножки.

– Извините… Мне бы нужду справить.

– Сей момент!

Обладатель прищепочного колье выбрался из коварного таза без посторонней помощи, обулся и отворил калитку.

– Пожалуйста, не стесняйтесь.

– Да вот, совершал ознакомительную экскурсию по местам научной славы, и прихватило.

Я издал вздох, типичный для путешественника с переполненным мочевым пузырем и кишечником, завершающим пищеварительный ритуал.

– Общественные туалеты у нас не предусмотрены.

Несостоявшийся гладиатор пнул таз, и тот, весело крутясь вокруг собственной оси, достиг порога.

– Чай, не Европа!

– Мир не без добрых людей.

Нет, это лишь на российских просторах дают закурить по первому требованию, угощают холодной водичкой даже в сорокаградусный мороз и пускают чужого в святую святых.

– Не изверги же…

Мы обогнули стиральную машину с фронтальной загрузкой и сенсорным программированием.

– Вот, прошу.

Я честно, без подвоха, окропил сияющий надраенный унитаз и, как полагается, тщательно вымыл руки с мылом, чтобы не подхватить какой-нибудь детской чепуховины.

Младенцы горазды на инфекционные хвори.

Проверил задраенность ширинки.

Мнительность и бдительность – девиз разведчика в тылу врага.

– Кофейку не желаете?

– Знаете, не откажусь.

– С молоком?

– Да, и покрепче.

– Сделаем.

Я потянулся к вазе с россыпью глазированных пряников.

– А коврижки свежие?

– Вчера брал – весовые.

– Попробуем.

– Да вы угощайтесь.

– Я тут за пару дней столько баек наслушался о садоградских таинственных сношениях – аж голова кругом.

– Людей понять можно. Ну, всем деток хочется, наследников и продолжателей рода. Пусть оплодотворение происходит неизвестно как, но ребеночек-то готов, и к тому же – мальчик.

– Судя по стирке, у вас тоже прибавление.

– А как без деток!..

– Вы что-нибудь интересное можете рассказать о произошедшем?

С этим надо поделикатней.

– Или не хотите компрометировать супругу?

– Да я в тот решающий момент отсутствовал.

– А конкретней?

– Вижу, моя программисточка готова для возможного соития…

– Продолжайте, не стесняйтесь.

Я незаметно поправил фотоаппарат, чтобы объектив не работал вхолостую.

– Стала, значит, на голое тело шубу надевать и в сад выходить… Ну, думаю, как бы не простудилась…

– Забота прежде всего.

– И чтобы ускорить процесс, на всякий случай свалил на три дня к другу… Он в садоводческой бригаде трудится… Так я им помогал яблони сугробить… Мне еще старший садовод в качестве премии вот эту самую стиральную машину выдал.

– И хватило трех дней?

– Да через сутки уже дома ночевал. Прибежала моя лапочка в бригаду счастливая. Все, говорит, можешь возвращаться – отдалась, говорит, не помню как и неведомо кому, но забеременела, вне всякого сомнения.

– А собака у вас имеется?

– Нет, кот рыжий, и все… Не люблю собак – шума от них лишнего много.

– А следы какие-нибудь остались после того посещения?

– Да, верно… Когда я вернулся, то заметил цепочку таких, можно сказать, квадратных следов…

– Супруга делилась подробностями?

– Я же сказал, что жена не запомнила ничего… Хотя есть один любопытный момент…

– Не томите!

– Жена после акта обнаружила на полу лужицы – то ли снег растаянный, то ли жидкость без цвета и запаха.

– А как ребенок?

– Я в нем души не чаю… Глаза лапочки, носик тоже ее… Что больше для счастья надо?

– В поведении ребенка странного ничего не замечали?

– Да есть одна хитрая особенность. По-моему, наш сынуля какими-то особыми способностями обладает… Знаете, вроде кота Рыжика.

– При чем здесь кот?

– Ну, как заноют у меня раны, я лежу и двинуться не могу… А Рыжик – прыг, и уляжется точно там, где боль, – и знаете, постепенно отпускает…

– Кошки поглощают отрицательную энергию.

– Так вот наш… Тоже ручонками тянется, когда мне плохо.

– И как?

– Гораздо эффективнее, чем у Рыжика.

Я припомнил визит к беременной Катерине и Ванюшкины спасительные пассы над моими коленями.

И промолчал, догрызая пряник.

Неродной папаша перестал восторгаться приемным сыном и вернулся к странным подробностям.

– Кстати, о тех следах в саду…

– Похожи на кошачьи?

– Да нет… Я такие видел, когда лежал в госпитале по ранению.