Вальс влюбленных попугаев - Дарья Александровна Калинина Страница 25

– Так же и с попугаями. Конечно, для чужого человека одна птица похожа на другую, но это только для чужого, который раньше никогда тесно не общался с данным попугаем.

– Тихон прекрасный специалист. И человек он неглупый. Звание профессора абы кому не дают. Он должен был понимать, что хозяина птицы невозможно будет обмануть.

– Значит, он знал, что украденный им попугай отправляется вовсе не к своему хозяину, а в чужие руки!

– Но почему Тихону с Ниной вообще пришло в голову кого-то красть? – спохватился Юра. – Они ведь могли пройти по всей цепочке, по которой путешествовал Яго, и выйти на вас с родителями. Но они почему-то этого не сделали.

– Видимо, к той семье, в которой жил второй попугай, у Тихона уже был подход. Он был им знаком. И не опасался, что его интерес к птице вызовет опасения у хозяев.

– А с вами еще поди, договорись. Даже если бы Тихон и явился к вам с предложением, чтобы вы продали ему Яго, чтобы вы ему ответили?

– Послали бы мы его подальше с его предложением!

– Вот видишь! Ты сама и ответила на вопрос. Тихон действовал там, где был уверен в успехе.

– А Нина, наверное, его еще и торопила.

Юра покачал головой.

– Чувствую, что без поездки на квартиру Тихона нам будет не обойтись.

– А как мы туда попадем, если хозяина нет дома? Где ключ возьмем?

– К счастью для нас, Тихон занимает служебную площадь. Как сотруднику НИИ ему в свое время была выделена комната в обжещитии, пользоваться которой ему, как заслуженному сотруднику, разрешили до конца его дней. А в каждом приличном общежитии есть комендант. И запасной ключ от комнаты Тихона, я надеюсь, находится у него.

Услышав про общежитие, Сашенька очень оживилась. Она прямо всей кожей почувствовала, что тут будет где разгуляться. Общежитие – это даже лучше, чем коммуналка, заселенная озабоченными своей жизнью и своими проблемами людьми, частенько находящимися в многолетней, глубокой и неразрешимой конфронтации и не желающими ничего знать про своего врага. Попробуй поработай с такими свидетелями, которые вместо ценных показаний выливают на голову соседа ведро помоев. А общежитие заселено людьми молодыми, подвижными, активно интересующимися происходящим вокруг них. Они всегда знают, что и у кого происходит.

– Да, из этого может что-то получиться, – кивнула Сашенька.

И они поехали в гости к Тихону.

Служебное удостоверение Юры и в этот раз сослужило им добрую службу. Без него комендант – здоровенная тетка с голосом грубым, словно рев слона, и руками шершавыми, словно наждачная бумага, не стала бы с ними даже разговаривать. А так мигом преисполнилась желания быть полезной.

– Так-то с нашим профессором никаких проблем обычно не бывает. Тихий он. Ребята, которые с ним по этажу соседствуют, говорят, они его иногда целыми неделями не видят.

– Что же он у себя в комнате сидит? И носа наружу не высовывает?

– А как же покушать? И другие надобности?

– Так для этого кухня и санузел у него личный оборудован, прямо в его комнате. Незаконная перепланировка, конечно, непорядок, но я уж молчу. Человек в возрасте, заслуженный ученый, а такая судьба незавидная. Всю жизнь все для науки, все для института, а что в итоге? Комната в общежитии и та ему не принадлежит, служебная она. Но коли служебная, так я к ней вроде бы тоже отношения не имею, она в личном ведении ректора. И ванну с туалетом, и кухню для Тихона Ивановича в свое время именно он распорядился оборудовать. Это еще давно в девяностых годах было, тогда на многие вещи глаза закрывали. Сейчас бы не получилось, а тогда, пожалуйста. Раз и у Тихона Ивановича уже не просто комната, а отдельные апартаменты.

Разговаривая таким образом, они вместе с комендантшей Зоей Павловной поднялись на лифте на четвертый этаж.

Общежитие выглядело ухоженным. Стены были недавно покрашены в приятный для глаз светло-бежевый цвет. Всюду были наклеены веселенькие картинки, развешаны плакаты и расставлены горшки с цветами. Окна сияли чистотой. Нигде ни соринки.

– Загляденье.

– Стараемся, – скромно отозвалась Зоя Павловна.

Они прошли по длинному коридору вдоль одинаковых дверей, снабженных номерами. И лишь одна дверь среди прочих безликих отличалась от остальных и цветом, и фактурой, и размерами. Она была более массивной и больше напоминала входную дверь в обычную квартиру, чем дверь в комнату в общежитии.

– Вот мы и на месте.

Внутри все было очень скромно, если не сказать что бедно. Попахивало птичьим пометом, но тоже не сильно. А вот из мебели тут была самая простая кровать, стол с одним стулом и шкаф, место которому было то ли на помойке, то ли в лавке старьевщика. Вся мебель и стены носили на себе следы засохших птичьих экскрементов, но это было неудивительно, ведь клеток Тихон Иванович не признавал, и все его питомцы, которых он выхаживал, использовали комнату ученого в качестве своего вольера.

Юра покосился на Зою Павловну. Интересно, как ярая блюстительница чистоты и порядка относится к подобному? Но комендантша равнодушно взирала на весь этот мусор.

– Тихон Иванович мне объяснял, главное, не затевать влажную уборку в его помещениях. А если подмести потихоньку, то оно и не пахнет совсем.

– Можем мы осмотреть тут все?

– Смотрите. Ваша воля.

В прикроватной тумбочке ученого нашлось несколько мелких банкнот и горстка мелочи. Других денег в комнате не оказалось. И выкупать Василия из полиции пришлось Рите, внеся за непутевого мужика деньги из кассы своего магазина. А ведь за попугая Нине и Тихону был заплачен миллион наличными. Куда же делись все деньги? И не в этом ли исчезновении и крылась причина случившихся с Тихоном и Ниной несчастий?

Зоя Павловна впустила сыщиков внутрь, а сама осталась стоять у порога.

– А что случилось-то? – запоздало поинтересовалась она, следя настороженным взглядом за действиями молодых людей. – Почему Тихоном Ивановичем полиция интересуется?

– Боюсь, что случилась неприятная вещь. Его похитили.

– Похитили? – ахнула Зоя Павловна, хватаясь за свою монументальную грудь. – Кто? Как?

– Двое неизвестных увели известного орнитолога из торговых рядов рынка, где он продавал своего ручного ворона.

– Знаю. Видела я эту птицу! Агафоном его кличут. Хорошая птица, вежливая и обходительная. Тихон Иванович однажды нас с Агафоном друг другу представил, и ворон меня запомнил. С тех пор как мимо меня вдвоем идут, Агафон мне всегда головой кивает и каркает с плеча Тихона Ивановича, здоровается, значит. А он где?

– Пока что у нас.

Где это у нас, Зоя Павловна представляла с трудом. И встревожилась.

– Поди, в полиции-то нет средств, чтобы за вороном должным образом ухаживать. Вы бы мне его отдали,