Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла Страница 26

— Ну, ну, обойдется, она же жива.

Анна металась по дому, роняя статуэтки. Она тоже впала в истерику, но в отличие от Беллочки не кричала и не плакала, а нервно кусала губы.

Лариса Викторовна рыдала на кухне, опустошая пузырьки с валерьянкой. Под конец она совсем опьянела и свалилась в кресло, где незамедлительно заснула. Я решил, что в создавшейся ситуации это наилучший выход, и велел Кларе:

— Уложи Беллу.

Около двух все утихомирились. Я заглянул в мансарду. Беллочка, тяжело дыша, разметалась по большой кровати, Клара, словно верная собака, свернувшись клубочком, лежала у нее в ногах. Услыхав мои шаги, она приподняла голову.

— Тише, не шуми, она только успокоилась!

Клара выглядела вполне вменяемой. Поэтому я поманил ее пальцем, а когда дочь Анны вышла на лестницу, спросил:

— Что случилось?

— Жуть! — передернулась Клара. — Маргариту нашли в кабинете Сергея Петровича на полу с ножницами в шее. Странно, что она не скончалась на месте. Там крови!

Я постарался сохранить трезвость рассудка.

— Как? Кто ее ударил?

— Понятия не имею, — вздохнула Клара, — я сидела у себя, книгу читала, сессия двадцать пятого июня заканчивается. Вдруг услышала — Белла кричит…

Клара побежала наверх, толкнула дверь кабинета и тоже заорала. Зрелище, представшее перед глазами, ужасало. Маргарита в луже крови на полу, Белла на коленях, рыдающая над матерью. Потом прибежали Анна и Лариса Викторовна, вызвали Сергея Петровича.

— В милицию сообщили?

— Ничего не знаю, — ежилась Клара, — я Беллу утешала.

Я оставил ее в мансарде, а сам пошел в кабинет Сергея Петровича. Надо тщательно запереть дверь, чтобы приехавшие специалисты нашли все на своих местах.

Но не успел я повернуть ручку, как из комнаты донесся вопль, совершенно чудовищный, на одной ноте. Так кричит смертельно раненное животное, прощаясь с жизнью.

Похолодев, я вошел в кабинет. Глаза моментально наткнулись на бурое пятно, разлитое по ковру. Чуть поодаль от страшной лужи стояла Лариса Викторовна с самым безумным видом. Волосы экономки, всегда аккуратно уложенные, топорщились дыбом, глаза вывалились из орбит, губы дрожали. Она тыкала пальцем в сторону, не переставая выть.

Я посмотрел туда и впервые испугался.

Не надо осуждать меня за такую реакцию и презрительно цедить сквозь зубы: «Ну и мужчина, хорош, однако, едва не завалился набок».

Интересно, как бы вы среагировали, увидев то же, что и я?

На портрете Глафиры, на шее, у самого основания, ярко краснело пятно.

Сами понимаете, что ночь превратилась в кошмар. Сначала я выволок в коридор визжащую Ларису и тщательно запер кабинет. Потом потащил экономку на кухню. Там я попытался влить в нее очередную порцию валерьянки, но она никак не хотела ее глотать, мотала головой и стонала.

Тогда я решился на крайнюю меру: взял кружку, наполнил ее холодной водой и вылил на Ларису. Она захлебнулась и замолчала. В ее глазах появились проблески разума.

— Зачем вы пошли в кабинет? — спросил я.

— Хотела окно закрыть, — прошептала экономка.

— Идите спать.

Лариса кивнула. Я помог ей добраться до спальни и перевел дух. Черт-те что творится в доме у Кузьминского! Кто же этот негодяй? Ни на секунду не поверю в существование проклятия Глафиры и в привидения. Так чья рука малюет пятно? Надо срочно звонить Максиму, плевать, что уже ночь. Я было двинулся к телефону, но потом решил сначала успокоиться и выпить чаю.

После чаепития на меня начал наваливаться сон, все-таки вторые сутки на ногах. Наверное, сейчас следует лечь спать, Максу позвоню утром. Да и что может случиться: кабинет заперт, ключ у меня в кармане, место происшествия будет нетронуто.

Я добрел до кровати и рухнул на подушку, не раздеваясь. Первый раз в жизни у меня не хватило сил на то, чтобы стащить с себя брюки…

— Спасите, — донеслось из коридора, — кто-нибудь! Скорей, помогите! О-о! Прогоните! Мамаааа!

Я рывком вскочил. Вся кровь кинулась в голову.

Крик нарастал.

Босой, я выскочил из спальни, плохо понимая, кто орет. В окно бил солнечный свет, наступило утро. Сообразив, что крики доносятся из спальни Клары, я ринулся туда. За мной бежали Анна и Белла.

Мы влетели в спальню, и я с огромным облегчением увидел вполне целую и на вид совершенно здоровую Клару, которая сидела на кровати.

— Что случилось? — рявкнул я, ощущая тупую, давящую боль в виске.

— Там Глафира, — дрожащим голосом сообщила девушка.

Вся моя жизнь проходит исключительно в женском обществе. Так случилось, что близкий друг у меня один, Макс, и встречаться нам доводится редко. Воронов, как вы знаете, следователь, свободного времени у него кот наплакал. На вопрос: «Как вы проводите досуг?» — Макс, ухмыляясь, отвечает: «На досуге я сплю».

Вращаясь среди баб постоянно, я приобрел стойкий иммунитет к истерикам и капризам. Очень хорошо знаю: если начать утешать рыдающую женщину, она проплачет на два часа больше. В тот момент, когда ваша спутница заходится в плаче, нужно ее спокойно остановить. Если начнете кричать, ей-богу, достигнете противоположного эффекта. Иногда помогает попытка воззвать к разуму рыдающей особи. В особенности это показано при немотивированных страхах. Поэтому сейчас, подавив острое желание отшлепать Клару, я спокойно произнес:

— Детка, давай разберемся без нервов, кого ты видела и где?

— Глафиру, — прозаикалась дурочка, — там, в саду…

— Хорошо, — кивнул я, — вернее, плохо, ну-ка глянь в окно.

— Боюсь.

— Ну, нас тут много, подними голову.

Клара послушалась.

— И что? — осведомился я. — Есть Глафира?

— Нет.

— Вот видишь! На улице утро, светит солнышко.

— Но она была, — настаивала Клара, — стояла там, в сером платье, с кружевами, оборочками и воланами. Лицо, правда, тряпкой закрыто, вроде тюля, в руке ножницы…

— А-а-а, — взвизгнула появившаяся Лариса, — она нас всех поубивает! Сначала Катю, потом Маргариту Михайловну…

— Так, — категорично заявил я, — привидений не существует!

— Весь мир знает, что они живут в астрале, — дрожащим голосом возразила Белла.

Вымолвив эту замечательную фразу, она подошла к кровати Клары и залезла к сестре под одеяло. Девочки обнялись и затряслись, словно зайцы, вымокшие в ледяной воде.

Я обрадовался. Даже в плохом есть что-то хорошее. Кажется, злейшие враги помирились. Вот и славно, худой мир лучше доброй ссоры, а с истерикой сейчас покончим.

С психопатками следует соглашаться.

— Будь по-вашему, привидения есть, но давайте рассуждать логически.

Девицы уставились на меня бараньими глазами. То, что женщины молчат, это уже успех, и он окрыляет.

— Ну-ка вспомните, когда обычно появляются призраки?

— В полночь, — ответил нестройный хор голосов.

— А когда исчезают?

— С криком петуха, — сказала Белла.

— В тот момент, когда первый луч солнца коснется крыши, — подхватила Клара.

— Вот-вот, — кивнул я, — а ты уверяешь, что видела Глафиру! Да утро давным-давно настало, привидения мирно почивают, они не шляются при свете, таковы законы астрального мира!

Анна прислонилась к стене.

— Фу! Кларка! Так нас напугать!

— Но я видела силуэт, — пробормотала дочь.

— Ты спросонья взглянула в окно, — объяснил я, — а там стоит голубая ель. Издали, да еще после тяжелого, нервного испытания твой мозг не сумел адекватно оценить ситуацию.

— Действительно, — протянула Анна, — похоже на тетку, вот те ветки словно юбка! Клара, ты дура!

— Вместо того чтобы орать на нее, — подскочила Белла, — лучше принесите сладкий кофе, меня он здорово успокаивает, а еще Кларке чего-нибудь вкусного дайте.

Дочь Анны судорожно вздохнула и прижалась к Белле.

— Честно говоря, мне до сих пор не по себе. Вдруг во дворе кто-то есть?

— Хорошо, — я кивнул, — сейчас схожу в сад и посмотрю.

Клара умоляюще глянула на меня.

— Спасибо!

— Но только потом вы все займетесь чем-нибудь, — тут же сказал я, — пойдете в душ или ляжете спать.

— Да, да, — воскликнули истерички.

Я вышел из спальни, пересек холл, толкнул входную дверь и ступил на вымощенную плиткой дорожку. Воздух был упоительно свеж, в кустах чирикали птички, солнце золотило верхушки деревьев. Все-таки зря большинство людей предпочитают крепко спать в утренние часы. Наслаждаясь чудесной погодой, я дошел до окна спальни Клары. Сами понимаете, никого в саду не было.

— Есть там кто? — поинтересовалась Белла, свешиваясь через подоконник.

— Ни одной души, — улыбнулся я, — лишь птички. Привидение улетучилось.

Белла исчезла. Я вытащил сигарету и начал чиркать зажигалкой. Солнце забежало за тучу, вокруг мгновенно потемнело. Я вдохнул дым и решил возвращаться в дом. И тут мой взгляд упал на ветку неизвестного кустарника, растущего под окном. На ней трепыхалась какая-то тряпочка. Я отцепил ее, сунул находку в карман и ушел.