Дарья Донцова - Приданое лохматой обезьяны Страница 26

Кириллову отпустили и более не беспокоили.

Когда Никита пошел в школу, Антонина Михайловна устроилась на хорошо оплачиваемую работу, и все у Кирилловых потекло хорошо. До того момента, как мальчик перешел в пятый класс и перестал слушаться маму…

– Вот тебе полная правда, – закончила рассказ Антонина Михайловна. – Ради кого я за квартиру билась? Уж не для себя старалась! Думала, сыну будет лучше в отдельной спаленке, а не в одной комнатенке с матерью.

– Не вешай на меня ответственность за свое преступление! – звонко произнес Никита. – Ты убила маленькую девочку!

– Это было семнадцать лет назад, – возразила Антонина Михайловна.

– И что? – взвился Никита.

– Ничего, – ровным голосом откликнулась мать. – Много времени прошло.

– А теперь вспомни Светлану Мешанкину, – приказал Никита.

Повисла тишина. Она длилась так долго, что Ника испугалась. Вдруг сейчас Антонина или Никита выйдут из гостиной и обнаружат незваную гостью, которая подслушивает не предназначенный для ее ушей разговор?

– Я больше не могу, – вдруг простонала Кириллова. – Пойми, он появился внезапно…

– Мешанкина, – твердо повторил Никита. – Подробности!

– Откуда ты узнал? – вновь заплакала Антонина. – Это невозможно!

– Какая тебе разница? – пробормотал Никита.

– Пожалуйста, скажи, – умоляла Антонина Михайловна.

– Один человек рассказал, – после небольшого колебания признался сын. – Подошел на улице возле училища, предложил мне пива попить. Ну и выложил правду. Сначала про Разбаеву, затем про Мешанкину.

– Зачем? – спросила Антонина. – Что ему было надо? И кто он такой?

– Назвался Сергеем Сергеевичем, – неожиданно разоткровенничался Никита, – пообещал мне машину, новую иномарку, если я тебя убью. Сказал, что никаких улик нет, одни размышления с подозрениями, а их к делу не пришить. Но ты убийца, на твоей совести много нехорошего. Да, именно так он и заявил. А еще сказал: «Убийство Эльвиры Разбаевой – первый преступный шаг твоей матери, мне известно еще про Светлану Мешанкину. Антонина убивает детей и когда-нибудь попадется. Ну-ка подумай, что с тобой тогда будет? Приятно ли жить с клеймом сына убийцы? Все газеты за горячую тему схватятся, в Никиту Кириллова начнут пальцем тыкать. Вроде ты хочешь стать диджеем? По клубам музыку играть? Парень, встряхнись! Думаешь, в шоу-бизнесе на моральный облик человека не смотрят? Да, конечно, диджей может постоянно менять девчонок. И даже пить, курить, баловаться наркотой. Но везде есть свои ограничения. Бухать надо в меру, иначе не позовут на мероприятия, а из таблеток круче «экстази» ничего трогать не следует. Героинщик и в клубе не нужен. Хотя, в принципе, если ты не падаешь рожей в пульт, то и фиг с тобой. Однако мать-убийцу тебе не простят. Есть вещи, которые всех пугают».

– Что-то не пойму, – пробормотала Антонина, – зачем Сергею Сергеевичу понадобилось с тобой беседовать? Какой смысл?

– Знаешь этого мужика? – поинтересовался Никита.

– Сергей Сергеевич мразь! Он же мне обещал – никому ни слова не скажет!

– Как ты могла? – еле слышно обронил Никита. – Зачем убивала? Опять я виноват? Еще чего-то хотела для сына?

– Меня шантажировали! – попыталась оправдаться мать. – Как-то мне позвонил мужчина, который откуда-то все знал про Разбаеву. Приказал устроиться на работу к Ускову, иначе обещал пойти в «Желтуху» и отдать им…

Антонина Михайловна притихла.

– Что? Продолжай, – приказал Никита.

– Доказательство того, что я убила Эльвиру, – всхлипнула Кириллова. – Не знаю какое. Но если мужчина все знал, следовательно, не врал. Мне пришлось подчиниться, уйти с прежней службы и поступить на фабрику игрушек.

– Мда-а, хорошая мне досталась генетика – мать хладнокровная убийца, отец насильник… – протянул Никита. – Интересно, когда во мне родительская кровь заиграет? Что я делать буду, а? Нападу на первоклассницу и затащу ее в подвал? Задушу младенца?

– Не надо! – воскликнула Антонина с мольбой в голосе. – Дети часто удаются в бабушек и дедушек. Моя мама была честной, положительной!

– Да ну? – перебил парень. – Уверена? Вдруг моя бабуленция «черная вдова», а ты не в курсе ее художеств? Тебя я тоже считал честной и положительной. Думал, мамахен просто зануда страшная, ни фига в современном мире не понимает, выползла из каменного века со своими принципами «учись, сыночек». Жить с тобой не хотел, потому что весь мозг ты мне съела своими нравоучениями. Но в том, что ты мухи не обидишь, сомнений не было. Упс! Ошибся. Кстати, а какие у меня дети получатся? Наверное, лучше их сразу, при рождении, утопить. Прощай!

– Сыночек, не уходи! – зачастила Антонина. – Я больше никогда тебе никаких замечаний делать не буду! Хочешь жить с Никой? Пожалуйста. Решил уйти из училища? Возражать не стану. Не бросай меня, умоляю. Я живу исключительно ради тебя!

– Нет, мать, – сухо произнес Никита. – Вообще-то я шел сюда, чтобы тебя убить. Но сейчас просто уйду.

– Господи! – воскликнула Антонина. – Как убить? За что? Лишить жизни маму? Страшнее преступления нет! А, машина… Тебе пообещали исполнить твою мечту – подарить автомобиль…

– Думал, избавлю мир от гадины, – продолжал Никита. – Таким, как ты, нельзя по земле ходить. Сергей Сергеевич предупредил: «Поставь в шкаф на кухне бутылку и уходи. Антонина по вечерам рюмашку с чаем пьет, тут-то ей и поплохеет. Замени ее пузырь коньяка на тот, что я тебе дал, и отчаливай». Но я захотел сначала правду выяснить… Вот и выяснил: не врал мужик, ты убийца.

– Сыночек, нас нарочно рассорить хотят! – зарыдала в голос Кириллова. – Ну как ты мог согласиться? Никогда не иди на поводу у другого человека! Это потом аукнется.

Никита не отреагировал на слова матери, говорил о своем:

– Я должен был сейчас оставить выпивку и свалить. Но внезапно понял: если так сделаю, то буду, как ты. Сын убийцы и сам убийца. Генетика верх возьмет. Не хочу. Не могу. Не стану.

– Родненький, не уходи! – заголосила Антонина. – Жизнь у нас еще наладится!

– У тебя все будет отлично, ты ж привыкла к убийствам и не мучаешься, – оборвал ее Никита. – Но не у меня – я вообще жить не хочу. Прощай! Я сюда не вернусь.

– Только ради сыночка своего, исключительно из-за своего мальчика… я хотела квартиру… ему… – судорожно залепетала Кириллова.

– Понимаешь, что ты несешь? – завопил парень. – Я плод насилия, а моя мать убивала беззащитных детей. Хватит и этого. Но нет, заботливая мамочка пожелала добить сына – объяснила ему, из-за кого пошла на преступление. Значит, я всему виной, да! Прощай…

В ту же секунду Ника поняла, что через мгновение Никита выйдет из гостиной, и стремглав метнулась к двери. Затем скатилась по лестнице, забежала за угол дома и спряталась за будкой с мороженым. Никита появился в зоне видимости спустя минут пять. Лицо его казалось маской, в руках парень нес непрозрачный пакет. Девушка подумала: похоже, он не оставил бутылку с отравой, небось в сумке коньяк.

Юноша не заметил Нику. Похоже было, что Кириллов плохо воспринимает окружающую реальность. Он шел, словно под гипнозом, и скрылся в метро…

– Ну и как тебе эта история? – потерла ладошки Ника.

– Невероятно, – еле смогла ответить Марина. – Антонина Михайловна убийца? Ну, ваще… Не верю!

– Все правда! – радостно воскликнула Ника. – Вот она, моя удача!

– Что хорошего? – возмутилась стриптизерша. – Я в клубе всякого насмотрелась, думала, ничему уже в жизни не удивлюсь. Но твой рассказ шокирует. Держись подальше от Никиты, лучше с ним дела не иметь, от такого рожать страшно.

– Дети мне на фиг не нужны! – объявила Ника. – Зато наметился путь получить квартиру. Вау! Бинго! Я сорву джекпот!

– Что ты задумала? – испугалась Марина. – Не смей ничего делать!

– Ерунда! – подпрыгнула девчонка. – Никитос все собственными руками совершит. Он передумает и накажет убийцу. Тонька помрет, квартирка будет наша. Мы поженимся, потом разведемся. Или… – Глаза Малышевой засияли ярче новогодних шаров. И вдруг она захлопала в ладоши. – О, крутейшая фенька! Двушка-то лучше! Че я при разделе огребу? Всего-то комнату в коммуналке, много за хрущобу не получишь. А вот если Никиту посадят…

Марина не успела отреагировать – Малышева унеслась, веселая, словно птенчик.

Едва стриптизерша замолчала, я возмутилась:

– И ты никуда не пошла? Могла ведь предотвратить преступление!

Танцовщица усмехнулась.

– Ага! Прусь в ментовку, подхожу к дежурному и сообщаю: «Разговаривала с подругой, которая подслушала беседу своего жениха с матерью. Та убийца. Ника решила подождать, пока Никита зарежет родительницу, а потом на него донести, чтобы получить квартиру…» И что бы мне ответили, а? Фраза «Ступай лесом, сумасшедшая ты наша» – наиболее мягкий вариант. Или сомневаешься? Я ошибаюсь? Отделение в полном составе ринулось бы предотвращать убийство?