Люся Лютикова - Сбылась мечта идиотки Страница 26

Администратор повернулась к компьютеру, пощелкала «мышкой» и ответила:

– Олег Лисичкин.

Впервые о таком слышу.

– Имя может быть вымышленным, – поспешно добавила Стелла Зелепухина, – мы не требуем от клиентов удостоверения личности.

– А вы видели этого человека?

– Нет, – ответила она и залилась краской.

Я даже боялась представить, что сейчас с ней делает Бандерас.

– Кто доставил цветы?

Женщина сверилась с компьютером и ответила:

– Руфина Булук. Она работает у нас уже два года, зарекомендовала себя с хорошей стороны.

– Можно с ней поговорить?

– Кажется, Руфина уехала по заказам. Подождите, я уточню.

Стелла Степановна поговорила по телефону и повернулась ко мне.

– Увы, Руфины нет в офисе.

– Что же мне делать?

– Не знаю, попробуйте позвонить завтра, что-нибудь придумаем.

Но мне в голову уже пришел замечательный вариант. Я попрощалась с собеседницей и направилась к выходу. Стелла Степановна вместо слов прощания издала какой-то клокочущий стон. Я практически не сомневалась, что скоро в ее личной жизни произойдут позитивные изменения.

Глава 25

Вернувшись домой, я бросилась к телефону и снова набрала номер «Цветочного дворика».

Отозвался знакомый голос.

– «Цветочный дворик», спасибо, что обратились к нам.

– Я хочу заказать букет нарциссов по адресу…

Я назвала собственный адрес.

– Нарциссов нет, – сказала девушка. – Есть розы, лилии, орхидеи.

– Тогда розы, три штуки, красные. Девушка, и проследите, пожалуйста, чтобы заказ достался Руфине Булук. Дело в том, что букет надо преподнести пожилому человеку, и курьер должен выглядеть солидно. Мы уже имели дело с Руфиной, она серьезная девушка, не то что эти молодые вертихвостки.

Очевидно, оператор сама принадлежала к числу молодых вертихвосток, потому что ответила довольно резко:

– На сегодня прием заказов закончен, букет доставят только завтра.

– Но мне нужно сегодня! – взмолилась я.

– Доплата за срочность – сто процентов.

– И во сколько обойдется букет?

Девушка назвала сумму, от которой у меня потемнело в глазах.

– Хорошо, пусть будет завтра, – сказала я. – Но чтобы обязательно Руфина Булук!

В расстроенных чувствах я бродила из угла в угол. Расследование застопорилось, я не знала, куда двигаться дальше. Села за компьютер, чтобы написать статью, но не смогла выдавить из себя ни строчки. В голову лезла какая-то ерунда, обрывки разговоров с разными людьми, отчетливо всплыли слова Руслана: «Получишь срок на полную катушку!» Я не хочу срок! Я хочу спокойно и счастливо жить в своей четырехкомнатной квартире! Господи, ну что мне для этого сделать, что?!

Словно подсказка небес, раздался телефонный звонок.

Это был адвокат Вячеслав Васильевич.

– Людмила Анатольевна, вам не о чем беспокоиться, – бодро начал он. – Вдова ввела вас в заблуждение, покойный имел право завещать свое имущество.

– Разве оно не нажито в браке?

– По документам – нет. Господин Крылов подстраховался, все объекты недвижимости оформлены как подарки, чтобы супруга не имела права претендовать на них при разводе. В частности, квартира на Лесной улице подарена Валерию Ефимовичу матерью, Крыловой Раисой Тимофеевной.

Я подскочила на месте.

– Как? Разве у Крылова есть мать?

– У каждого человека есть мать, хотя бы биологическая, – резонно заметил юрист.

– Нет, я имела в виду: она еще жива?

– Чего не знаю, того не знаю. Дарственная на квартиру составлена шесть лет назад, так что, возможно, жива. В бумагах фигурируют ее паспортные данные, если хотите, я скажу место регистрации.

Конечно, я хотела. Оказалось, что Раиса Тимофеевна живет в Балашихе. Да это же совсем рядом с Москвой! Я тут же отправилась в путь.

Трясясь в метро, я раздумывала вот о чем. Странно, если мать Крылова жива, то почему не появилась на похоронах? Неужели Яна не сообщила ей о смерти сына? Я с ужасом подумала, что эта горькая миссия выпадет на мою долю.

Балашиха оказалась милым городом с современной инфраструктурой. Пока я ехала в маршрутке, постоянно натыкалась взглядом на новостройки. Насколько я знаю, цены на квартиры здесь ненамного отличаются от московских, и тем не менее объемы строительства поражали.

Однако район, где обитала Раиса Тимофеевна, выглядел не так презентабельно. Улицы были застроены преимущественно панельными «хрущебами». Нужный мне дом располагался рядом с Горьковским шоссе, грузовые машины с грохотом проносились прямо под окнами.

Кодового замка на подъезде не было, я поднялась на последний пятый этаж и нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – раздался дребезжащий старушечий голос.

Я спохватилась, что не придумала убедительную «легенду», но было поздно.

– Я из Москвы, к Раисе Тимофеевне.

Загремел ключ, открылась дверь, и я увидела перед собой маленькую древнюю старушку в очках.

– Ты от Валерочки?!

В ее голосе было столько радости и надежды, что я ответила:

– Да.

Если разобраться, не очень-то я и соврала.

– Проходи, проходи! – засуетилась старушка, широко открывая дверь. – Я так рада, что ты наконец-то приехала! Ты, наверное, Майя? Или Юля?

Вообще-то спутать меня с сестрами довольно сложно. Если только бабулька никогда их не видела. Или… Я пригляделась: стекла в очках были такие толстые, что я не смогла даже различить цвет глаз.

Я колебалась ровно секунду.

– Я Майя. А вы видите что-нибудь? Или у вас очки для красоты?

Старушка улыбнулась.

– Очки у меня для успокоения окружающих. Я, как летучая мышь, скорее не вижу, а чувствую. Вот, например, про тебя я могу сказать, что ты красивая девушка, кровь с молоком, не то что нынешние пигалицы. Рост у тебя средний, волосы светлые, характер веселый. Правильно?

– Все точно, – отозвалась я. – Больше всего мне понравилось про «кровь с молоком», очень деликатное обозначение лишнего веса.

– Пока толстый сохнет, худой сдохнет, – заявила бабулька. – Это я в Ленинградскую блокаду очень хорошо поняла. До войны у меня были пухлые щеки, как у хомяка. Может, именно они спасли меня от голодной смерти. Мы с Раей выжили, а наша третья сестра Наташа умерла, два годика ей было.

Я сообразила, что передо мной не Раиса Тимофеевна.

– Извините, бога ради, а как ваше имя-отчество? Я что-то запамятовала.

Старушка ничуть не обиделась.

– У вас, молодых, и других дел полно, чтобы наши стариковские имена-отчества запоминать. Лидия Тимофеевна я, для тебя просто баба Лида. Проходи в комнату, чего в коридоре-то стоять!

Комната была обставлена скромно. Два дивана, неуклюжий трехстворчатый шкаф, буфет, полированный стол с двумя стульями. Пахло лекарствами и старостью. Обычное жилье российских стариков, вынужденных крутиться на одну пенсию.

Баба Лида села на диван около окна, я устроилась рядом. На диване лежали подушки, связанные крючком. Я взяла подушку в руки, нитки были старенькие, но вязка ровная, старательная. Хозяйка опять продемонстрировала чудеса ясновидения.

– Это Раечка вязала.

– Баба Лида, а где Раиса Тимофеевна? Мне бы ее повидать…

– Навестить могилку хочешь? – умилилась старушка. – Я тебе расскажу, как до кладбища доехать. Садишься на автобус, который идет в сторону Купавны…

Значит, Раиса Тимофеевна умерла. Когда же это случилось?

– Место тысяча триста восемьдесят восьмое, – продолжала баба Лида. – Завтра как раз будет третья годовщина. Майечка, может, заодно оградку на могилке покрасишь? Я бы сама, но, боюсь, не справлюсь. Нет, я бы покрасила на ощупь, но туда ведь еще дойти надо. А я теперь ходок только до туалета и обратно.

– Конечно, покрашу, баб Лид, какой разговор!

– У меня полбаночки краски осталось, посмотри на балконе.

– Не беспокойтесь, сделаю в лучше виде.

– Ой, – спохватилась старушка, – что же я сижу, дурында! Ты же с дороги, наверняка есть хочешь!

Я принялась отнекиваться.

– Нет-нет, без чая я тебя не оставлю, – решительно заявила хозяйка, направляясь на кухню.

Я последовала за ней. Лидия Тимофеевна передвигалась уверенно, быстро дотрагиваясь до предметов, прежде чем сделать шаг. Она налила воду в чайник со свистком, поставила его на плиту, достала из холодильника масло, калорийную булочку с изюмом… Я порывалась ей помочь, но старушка отвергла помощь.

– Уж в своем-то логове я ориентируюсь!

Розетки в квартире, как и у меня дома, держались на честном слове. Опять же газовая плита для практически слепого человека – источник повышенной опасности.

– Как же вы одна живете? Вам кто-нибудь помогает? – спросила я.

– Из соцзащиты приходит женщина, – отозвалась баба Лида.

Я уставилась на грязный линолеум. Интересно, входит ли мытье полов в ее обязанности?

Старушка словно прочитала мои мысли.

– Конечно, с нее особо не спросишь. Продукты покупает, и на том спасибо. Вот когда мы с Раечкой жили, в квартире были чистота и порядок.