Маргарита Южина - Альфонс нечаянно нагрянет Страница 26

Аня на секунду задумалась, потом по-сорочьи склонила голову набок:

– В ресторан, что ли, собрались? Так там, в этом «Поплавке», делать нечего, мы с девчонками ходили, только деньги прожгли.

– Нам нужно переговорить кое с кем, – гнула свое Василиса. – Из рабочего персонала.

– Фи, тоже мне проблема! – фыркнула Анюта. – Говорю же – посетителей у них уже две недели никого, морозы-то какие. Возьмите да и нарисуйтесь! За такой подарок с вами любой официант полночи в обнимку сидеть станет и рассказами ублажать. С нами так в обнимку и сидели… Правда, потом Галина Акимовна кошелек найти не смогла. А я – ничего! Потому что я свои деньги завсегда вот туточки таскаю, – пояснила Анюта, оттопыривая огромное декольте. – Вы тоже туда засуньте, и все. Они, гады, туда почему-то никогда не лезут. Завтра же и сходите! А вот послезавтра давайте знакомьте меня с моим будущим супругом!.. Ой, ну побежала я, прям не знаю, надо завтра в парикмахерскую заскочить, маникюр намазать, столько дел, столько дел!..

И Аннушка унеслась домой листать новые журналы мод.

Василиса побрела в кухню, задумчиво достала из холодильника замороженный кусок теста и принялась соображать из него пиццу.

– Ну и что ты думаешь? – следом за подругой появилась на кухне Люся.

– Я думаю, может, и мне аскорбиновую кислоту вколоть, глядишь, я тоже цвести начну к свадьбе, а? Ну что я, хуже кактуса!.. Вот черт, и где же та Леонова делала пластику, которая тридцать лет убирает?

Люся уселась перед подругой и подперла щеку кулачком.

– Я тебя не об этом, Васенька. Я спрашиваю – что ты думаешь про убийство Михаила?

– Ой, да чего там думать! Завтра идем в ресторан, узнаем, кто парню голову стеклотарой пробил, и конец делу!

– Как у тебя все быстро! Милиция, между прочим, уже их спрашивала. Да только так ничего и не узнала. И потом – завтра поминки у Митюшкиных, все родные и друзья будут, вот бы и нам тоже, а? Только мы даже адреса не знаем…

Василису мучил совершенно другой вопрос – что она положит в пиццу, кроме теста. Холодильник сверкал пустыми полками.

– Ну Вася! Ты будешь думать или мне одной в этом разбираться?! – не выдержала Люся. – Упустим поминки, где ты потом этих свидетелей соберешь?! Одних уже упустили!

– Ой, Люся. Вот ты маленькая такая, а от тебя столько шума… Ну упустили мы одни поминки, правильно. Так нам тут же другие организовали! И чего думать? Помнишь, нам рассказывала, Ирина, что они с невестой халатик купить хотели? В каком магазине, название не запомнила?

– «Белая зависть», по-моему… – начала соображать Люся. – Там еще работала эта, как ее…

– Знакомая Лерочки, а Лера у нас – мать жениха, если я не путаю. Так вот туда мы и отправимся. Часиков с десяти. Если ее на месте не окажется, девчонки всегда дадут номер ее сотового телефона. А уж она нам поведает… Кстати, Люся! Придумай, на какие деньги мы в субботу идем в ресторан!

Деньги, конечно, были. Но в очень скромном количестве. На поход в ресторан их явно не хватало. Да, честно говоря, Люся была яростной противницей таких вылазок – на танцы их все равно никто пригласить не догадается, а за такие деньги они дома еще лучше поужинать умудрятся. К тому же Люсе совсем не нравилась современная музыка.

– Ты чего там притихла? – Василиса ткнула ее локтем в бок. – Придумываешь, как бы половчее сказать, что денег нет? Не выйдет! Люся, это у нас не просто гулянка, а служебная необходимость! Кстати, ты не знаешь, а рис в пиццу класть нельзя? Или перловую крупу? Я уже затолкала туда рыбные консервы…

– В пиццу нельзя. Но ты все равно рис сунь и назови свое произведение рыбным пирогом.

Василиса призадумалась. Конечно, в рыбном пироге рис сгодится, но она уже положила в начинку консервированные помидоры и соленые огурчики, и на рыбный пирог эта лепешка не тянула. Но в целом, если его сверху залить майонезом с сыром, а потом сдобрить кетчупом, чтобы Люся ничего не разглядела… Это выход! Мешала незначительная деталь – ничего этого в наличии не было.

Глава 5

Все люди – братья, сестры, мужья и жены

Утром Василиса пробудилась оттого, что кто-то большой с волосатой грудью бесстыдно влез к ней на кровать.

– Василиса… Единственная моя…

Нет, ну при таком раскладе спать совершенно расхотелось. Однако благочестивая матрона еще помнила себя. Не открывая сонных очей, она с силой пнула с кровати волосатого незнакомца и, якобы пребывая еще в царстве Морфея, красиво раскинула руки на подушке. Незнакомец отчего-то обиженно заскулил, тявкнул и оказался черным терьером…

– Вася, я к тебе Малыша отправила, сними с него ошейник, – появилась Люся.

Она была свежа, румяна и пахла морозом. Василиса же еще никак не могла прийти в себя – глаза не открывались, голова отказывалась соображать, а руки-ноги двигаться. Разбитая и невыспавшаяся Василиса Олеговна побрела умываться, на ходу обдумывая, какую страшную болезнь ей сейчас выдумать, чтобы не тащиться на другой конец города в эту «Белую зависть».

Люся ее состояние предчувствовала. Пока подруга плескалась, она пыталась догадаться, какую невероятную историю сочинит Васенька, чтобы увильнуть от похода в магазин.

– Наверняка скажет, что у нее птичий грипп, – шепнула она Финли и шмякнула ему в миску солидный кусок куриной грудки.

Нет, коту не всегда доставались такие лакомые куски, но сегодня Люсе не хотелось варить с утра рыбу, да и времени почти не было.

– С чего это ты деликатесами разбрасываешься? – появилась на кухне серая безрадостная подруга. – Неужели лень взять рыбину, бросить ее в кастрюльку и просто включить плиту?

– Не лень, Васенька, – заюлила Люся. – Только нам же надо по делам, времени нет совсем. К тому же я сейчас заметила, как какой-то молодой мужчина стоит и пялится на наши окна. Вероятно, тебя выглядывает. Вот я и подумала, если мы поторопимся, то…

– Что за человек? Какой возраст? Как одет? Какая у него марка машины? Где трудоустроен? – мгновенно пробудилась Василиса и прилипла к окну. – Там нет никого! И с чего ты взяла, что он меня высматривал?

Люся, честно говоря, и вовсе никого не видела, просто эта маленькая ложь – единственное, что может вытолкнуть Васеньку утром из теплого дома.

– Да где же он? – скакала возле окна подруга.

На стеклах крепкой коркой застыл лед, и ничего сквозь белую пелену не проглядывалось.

– И что ты за скупердяйка такая… – кряхтела Васенька, взбираясь на подоконник и высовываясь в форточку. – Сколько раз говорила – давай вставим пластиковые окна… Люся, а у него светлая дубленка? И шапка норковая, да?

Люсе было все равно, главное, подружка уже наполовину вылезла на улицу. Люсе осталось только пережить Васенькин макияж.

– Да, Вася, у него как раз светлая дубленка, – пробормотала Люся, наливая в кружку горячего чая, чтобы согреться.

– А еще у него серые перчатки… Вот глупенький, надо было в такой-то мороз рукавицы надеть… Люся! Я спрашиваю – у него какие перчатки?

– Угу, именно серые, – хлебая кипяток, подтвердила Люся.

– Ну так и есть, меня ждет, – слезла наконец с подоконника Василиса, потом глянула на подругу и заверещала: – Люся! Ну почему ты еще не одета?! Мы же идем на поминки! Сделай же подходящий макияж! Нарисуй скорбные брови, ротик кривенько обведи, будто тебя от горя перекосило, шевелись!

Сама Василиса собралась достаточно живо – всего каких-то полчаса, и она уже нервно топталась в прихожей, прилаживая к шее то шелковый плат с длинными кистями, то белую ажурную шаль. Что и говорить, этой зимой дети сделали обеим подругам царские подарки – купили достойные дорогие шубы, а уж обувь и меховые шапки дамы приобрели сами. Василиса урвала на каком-то рынке высоченный норковый берет с петушиным гребнем и модельные сапожки с узкими загнутыми носами, на тоненьких каблучках. Люся наряжалась не столь крикливо – легкая теплая куртка, лисья шапка-ушанка и уютные расписные унты. Шубу Люся из шкафа так и не доставала. Зато Василиса всегда смотрела на нее и морщилась: «Мой милый друг Чебурашка».

Василиса решила украсить себя шелком, Люся влезла в унты, и подруги поторопились в «Белую зависть».

Конечно, никто уже не смотрел на окна, никого в светлой дубленке не наблюдалось, а улицы и вовсе были почти пустынны – сказывались морозы под сорок.

– Из-за тебя молодой человек околел, – ворчала Василиса, проваливаясь шпильками в заснеженную дорожку.

– Я думаю, он придет в следующий раз, – отбрехивалась Люся. – Лучше вспомни, как ту знакомую звали, мне кажется, Ирина называла ее имя.

Василиса от возмущения даже остановилась:

– Ну ты вообще! Забыть такое имя! Моника!! Ее зовут, как Монику Левински! Хотя, что я говорю! Ты ведь и о Левински ничего не знаешь! Это же наш женский идеал! Я читала – она из своего любовника сделала американского президента и этим прославилась. Вот ты только представь – смогла бы ты из своего Таракашина… Ой, Люся, даже и не представляй.