Наталья Александрова - Клиент Пуаро Страница 26

– Небось, как тебе показалось знакомым лицо одного из братков, ты стремглав кинулся изучать фотографии…

– И, как видишь, безрезультатно! Во всяком случае, на проверку моей гипотезы мы потратили немного времени…

– Ленечка! – Лола просительно сложила руки. – Давай съездим на кладбище, посмотрим, что за фамилия выбита на этой плите! Это ведь совсем недолго! Ну пожалуйста!

Маркиз знал, что, если его компаньонка что-нибудь для себя решила, она непременно добьется своего.

Он тяжело вздохнул и отправился к машине.

Оставив машину у ворот Успенского кладбища, они пошли по центральной аллее.

Весной даже кладбища не производят на человека впечатления уныния и мрачной безысходности. Длинные ряды могил, украшенных безыскусными цветниками и затененных раскидистыми вековыми деревьями, на которых появляются первые нежно-зеленые листья, создают настроение печальное, но умиротворяющее и философское, навевая мысли о краткости жизни и необходимости прожить ее так… В общем, прожить ее по возможности лучше и интереснее.

По обеим сторонам от дороги скромно одетые старушки копошились на родственных могилках, пересаживали или поливали цветочки, подкрашивали серебряной краской оградки, сыпали жирным голубям хлебные крошки.

Центральная широкая аллея разделилась на две аллеи поуже, затем на четыре, как большая река делится перед впадением в море на несколько малых рукавов.

– А дальше-то куда? – растерянно спросил Маркиз, остановившись у очередной развилки. – Совершенно не помню, как мы шли!

Лола виновато оглядывалась. Поскольку поездка на кладбище была ее идеей, она чувствовала ответственность за ее осуществление.

– Вон, видишь, кладбищенская контора. – Она указала на видневшийся за деревьями небольшой зеленый домик. – Пойдем, спросим у них!

Возле зеленого домика стояли на асфальтовой площадке несколько дорогих иностранных машин во главе с черным, сверкающим лаком новеньким «Мерседесом».

– А хорошо, однако, живет местный персонал! – отметил Леня, подходя к двери конторы.

За столом в небольшом кабинете сидел весьма упитанный мужчина с разными глазами. Один глаз у него был голубой, другой – карий. Голубой глаз смотрел на посетителей с выражением кристальной честности и готовности немедленно пойти навстречу всякому их законному пожеланию, тогда как карий косил куда-то в угол, где он, по-видимому, замечал непреодолимые препятствия для этих законных пожеланий. И если голубой глаз сверкал честностью, то карий выглядел на редкость жуликовато.

Маркиз немало повидал на своем веку таких разноглазых начальников и хорошо знал, что они что-то делают для вас только в двух случаях: или если им хорошо заплатить, или если им пригрозить возможными и очень значительными неприятностями.

Платить кладбищенскому жулику за ерундовую справку ему совсем не хотелось, и поэтому Маркиз быстро махнул в воздухе неразборчивым удостоверением и голосом, полным самоуверенности и начальственного хамства, проговорил:

– Фортинбрасов, городская прокуратура. Где у вас писатель Волкоедов похоронен?

Глаза начальника неожиданно сбежались в одну точку, и даже карий жуликоватый глаз попытался прикинуться кристально честным.

– Как, вы сказали, фамилия? Волкодавов?

– Волкоедов.

Разноглазый зашелестел какими-то бумагами и еще уточнил:

– Когда похоронен?

Маркиз назвал дату, и бумажки зашелестели с новой силой.

Через минуту разные глаза поднялись от стола и дружно моргнули:

– Нет такого.

– Не может быть! – Маркиз с грустью подумал, что без взятки все-таки не обойдется, но вдруг у него за спиной раздался негромкий, хорошо поставленный голос:

– Вас интересует могила Алексея Кирилловича Волкоедова? Пойдемте со мной.

Оглянувшись, Леня увидел того представительного пузатого господина, который во время похорон Волкоедова проводил гражданскую панихиду. Господин держал в руках целую стопку разнообразных бумаг и через Ленино плечо бросил на разноглазого начальника испепеляющий взгляд.

– А это опять вы? – елейным голосом проговорил разноглазый начальник. – Ну и как, удалось вам получить ходатайство от комитета по увековечению?

Пузатый господин нечленораздельно рыкнул и выскочил из конторы, как пробка из бутылки шампанского.

Лола и Маркиз устремились за ним.

– Окопались! – проворчал пузатый, покосившись на контору и большими шагами удаляясь от нее. – Без взятки пальцем не шевельнут! Из всего умудряются деньги выжимать!

– А вы, извините, коллега покойного? – осведомился Маркиз. – Соратник, так сказать, по творческому союзу?

– Коллега! – отрывисто подтвердил мужчина и вернулся к наболевшему: – За любую ерунду деньги дерут! А у вдовы их не густо…

– Да, – подтвердил Леня, – я его всего-то спросил, где могила писателя Волкоедова расположена, а он в ответ говорит – нет такого! Тоже наверняка хотел денег…

– Да нет! – Господин махнул рукой, сворачивая в боковую аллею и ловко перепрыгивая канаву. – У него наверняка документы на настоящую фамилию оформлены, вот он вам и не ответил.

– На настоящую? – переспросил Леня, но тут же прикусил язык: как «представитель прокуратуры» он должен был знать такие вещи.

– Конечно, не на псевдоним же! – подтвердил мужчина, приближаясь к свежей могиле. – У них, на кладбище, документы оформляются в соответствии со свидетельством о смерти, а в нем, естественно, указана настоящая фамилия Алексея Кирилловича… тем более что его подхоронили в могилу к отцу, так что фамилия играет большую роль…

– Скажите, – продолжал Леня расспросы, стараясь не отставать от своего собеседника, – а зачем Алексей Кириллович взял псевдоним?

– Ну, все-таки у него настоящая фамилия была какая-то несолидная… – Пузатый подошел к свежей могиле и жестом указал на гранитную плиту, слегка сдвинутую могильщиками.

Лола и Маркиз прочитали вырубленную на этой плите надпись:

«Кирилл Владимирович Зайценогов».

– Зайценогов! – воскликнула Лола.

– Зайценогов, – подтвердил пузатый господин, – настоящая фамилия Алексея Кирилловича, как у его покойного батюшки – Зайценогов. Фамилия старинная, известная, но сами понимаете, для писателя не очень подходящая. Еще если бы он для детей писал, про животных, допустим, или что-нибудь научно-популярное – это ничего, допустимо. Но поскольку его основная аудитория была… как бы это выразиться… не совсем детская, ему с такой фамилией нечего было и пытаться выходить к читателю. А так – вполне солидно: Алексей Волкоедов. Никакого легкомыслия…

– Зайценогов! – повторила Лола. – Не зря я почувствовала, что с этой фамилией что-то не так!

– Не так? – повернулся Маркиз к своей боевой подруге.

– Очень даже не так! – вполголоса подтвердила Лола. – Я ведь тебе тысячу раз говорила – та белобрысая девица, которая постоянно наводила на меня подозрения, ну, Вера, ее фамилия тоже Зайценогова!

– Да знаю я, знаю…

– Ну, вот и ладненько, – вздохнула Лола. – Пойдем-ка мы отсюда, а то мне надоели уже эти похоронные дела.

Они поглядели на пузатого.

– Идите, а я тут останусь, рабочих ждать, – вздохнул он и показал пачку бумаг, – тут еще разбираться нужно! Однако со здешними работягами-то без взятки не обойдешься, этих начальством не испугаешь, за просто так и пальцем не пошевельнут!

Леня внимательно поглядел на пузатого господина. Он знал, что есть такие люди, профессиональные «общественные деятели», которые всю жизнь занимаются преимущественно организациями чужих юбилеев и похорон, только думал, что они остались в далеком советском прошлом. Выходило, однако, что в Союзе писателей все осталось по-прежнему, поскольку пузатый господин имел весьма деловой и преуспевающий вид.

«Писатели, что ли, часто мрут, что он все время при деле?» – рассеянно подумал Леня.

Лола давно уже тянула его за рукав.

– Ну, Ленечка, ну пойдем! У меня от этих могил портится настроение…

– Некоторые люди, наоборот, любят гулять по кладбищам, – назидательно говорил Леня, увлекаемый Лолой в сторону, – это наводит их мысли на философский лад и напоминает о тщете всего земного.

– Отстань ты! – отмахнулась Лола. – Слушай, а куда мы идем?

– Как куда? Это же ты меня ведешь, я думал, ты знаешь!

– Откуда мне знать? – Лола пожала плечами. – Я плохо ориентируюсь на незнакомой местности.

Вокруг располагалась самая старая и запущенная часть кладбища, дорожки были плохо утрамбованы, под ногами громко хлюпала вода. Леня огляделся и не обнаружил поблизости ни одной живой души. Лола промочила ноги и совсем приуныла.

– Так и будем здесь бродить среди могил? – ныла она. – Я есть хочу. И звери дома одни…

– Как мы шли-то с этим пузатым? – бормотал Леня. – Значит, от конторы он свернул налево, потом в узенький проход между могилами…

– Через канаву прыгали! – подсказала Лола.