Елена Логунова - Стрела гламура Страница 26

Она показала мне свой следопытский трофей — цветную бумажку на станиолевой подкладке:

— Обертка от плитки «Путешествие», свеженькая, еще шоколадом пахнет! — Ирка приложила фольгу к носу и шумно засопела.

— Думашь, эти сладкоежки в ботинках забрали нашего кролика? — спросила я. — Действительно, кроличьи следы под елку входят, а из-под елки не выходят.

— Зато из-под нее выходят следы сладкоежек в ботинках! Мы пойдем по ним и отыщем Точилку! — постановила подруга.

К сожалению, следы двух пар спортивной обуви были хорошо видны только на снежной целине. Едва они влились в утоптанную тропинку, мы их потеряли.

— Придется спрашивать, кто видел, кто знает? — Ирка развела руками и задела ведром заснеженный куст. Ветки затрещали, снег с них осыпался, ведро скучно брякнуло.

Со двора послышался тоскливый собачий вой.

— Ничего не скажешь, чудный вечер! — саркастически произнесла подруга, прислушиваясь к печальным руладам Ньюфа.

— Чудак-человек, какой снеговик, о чем ты, в самом деле, говоришь? — взбивая подушки, журила мужа генеральша Мариманова. — Опять твои фантазии! Девушки просто зашли за подаянием!

— С ведром и лыжной палкой? — недоверчиво спросил Ефим Михайлович, сбрасывая тапки.

Про морковку он предпочел не упоминать, потому что она-то как раз вполне могла быть чьим-то не особенно щедрым продовольственным подаянием.

— В ведро они складывают еду, — отрезала Ольга Сергеевна.

— А палками они ее из ведра вытаскивают! На японский манер! — съязвил генерал.

— Определенно, Фима, у тебя уже звоночки начались! — не выдержала генеральша.

— Дзинь! — зазвенело в прихожей.

— Да что же это такое? — рассердился Мариманов.

Он снова сунул ноги в тапки и решительно зашагал в прихожую. Такса Люся спрыгнула с кресла, в котором она нагло спала, и потрюхала вслед за хозяином.

— В чем дело? — сердито спросил Ефим Михайлович симпатичных побирушек, переминающихся у калитки.

— Еще раз добрый вечер! — вежливо сказала русская красавица. — Извините за беспокойство, мы только спросить хотели: вы тут сегодня вечером, часиков в семь-восемь, не видели двух пешеходов в спортивных ботинках?

— Это ваши конкуренты за подаяние? — съязвил генерал. — Не видели мы никаких ботинок!

— Мы видели двух женщин в куртках, одна была желтая, а вторая красная! — из-за спины мужа подала голос Ольга Сергеевна.

— Желтая и красная — это азиатка и индейская скво? — не без удивления уточнила кареглазая.

— Желтая и красная — это куртки, — коротко ответила генеральша.

— Но им бог уже подал! — хмыкнул генерал, руками изобразив большой живот. — Красная-то куртка совершенно явно беременная была!

— Как интересно, — озадаченно пробормотала русская красавица.

— А вы не заметили, у них с собой кролика не было? — спросила кареглазая.

— Опять кролика? — неприятно удивилась Ольга Сергеевна.

Она дернула супруга за руку, оттащила его в глубь прихожей и решительно захлопнула дверь, сказав напоследок:

— Бог подаст!

Злобно гавкнула собака.

— Кажется, нас приняли за сумасшедших! — сказал Ирка, отлепляясь от калитки.

— За психопаток с манией преследования кролика! — хихикнула я. — Ладно, ничего страшного, зато мы кое-что узнали. В присвоении нашего Точилки подозреваются две женщины, одна из них в красной куртке, а вторая в желтой. Леди-ин-ред отчетливо беременна. Будем их искать.

— Прямо сейчас искать будем? — Ирка выразительно посмотрела на часы.

— Лучше утром, — согласилась я. — Ночью они никуда не денутся, перевал-то закрыт.

Придя к единому мнению, мы без происшествий и приключений вернулись на курихинскую дачу.

14

Очень хотелось лечь спать, чтобы запастись силами на завтра, но с отбоем пришлось повременить.

Едва мы просочились в дом с заднего двора, как к главным воротам на зверски рычащем снегоходе прикатили два охранника из туристического комплекса. Они представились Дмитрием и Александром, с Анатолием по-свойски поздоровались за руку, а с гостями ручкаться не стали, поглядывали хмуро.

Маленький, тощий и злой, как голодный опоссум, Дмитрий не матерно, но с большим чувством выругал нас за то, что мы натоптали вокруг незнакомого покойника. Более крупный рыжебородый Александр махнул рукой и предложил товарищу забыть о следах, ибо все равно все они оставлены совершенно однотипными валенками. К коллективному заявлению о том, что личность убийцы-самоубийцы никому из нас не известна, оба охранника отнеслись с нескрываемым подозрением. Парни осмотрели места происшествия, сначала одно, потом другое. Если после этого у них и возникли какие-то соображения по существу дела, мы об этом не узнали.

Основательно замерзнув и обманувшись в ожиданиях услышать что-нибудь интересное, я решила вернуться в дом и утащила туда же Коляна, изрядно заиндевевшего в почетном карауле у тела Курихина. Уходя, я вежливо сказала охранникам, а также Анатолию и Семендяеву с Тараскиным:

— До свиданья, спокойной ночи! — и тут же виновато подумала, что последнее пожелание звучит как издевательство.

— Приходите чай пить! — брякнула Ирка, тоже переборщив с вежливостью.

Однако ее приглашение было принято всерьез, и через полчаса в нашем флигеле стало тесно, как в сказочном теремке. Не явились только Катерина и Вадим. Поскольку у молодых явно имелись какие-то серьезные личные проблемы, мы не стали беспокоить их повторным приглашением на чаепитие. Ирке, которая озвучила призыв, отозвавшийся в массах, пришлось готовить чай и лепить бутерброды на всю компанию. Мы с Диной ей помогали, и это доброе дело нам зачлось.

Хлебнув горячего и оттаяв телом и душой, бравые парни Дмитрий и Александр проболтались, что выяснили личность самоубийцы. Собственно, сделать это не составило большого труда, так как покойник любезно носил с собой паспорт и гостевую карточку отеля, в котором он остановился сегодня утром. Еще при нем нашли ключи, бумажник с небольшим количеством денег и мобильный телефон без сим-карты.

— Тимофей Тимофеевич Проценко, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, — заглянув в малиновую книжечку с гербом, сказал Александр.

— А-а-ах! — судорожно вздохнула Дина и поспешно зажала себе рот рукой.

Поскольку в руке у нее был бутерброд с сыром, кляп получился основательный.

— Выкладывай, что знаешь! — правильно оценив реакцию чувствительной девицы, потребовал проницательный Дмитрий.

Пришлось немного подождать, пока Дина справилась с бутербродом, но сразу после этого она с готовностью выложила:

— Знаете, кто такой Тимофей Проценко? Это же Тимка! Катькин Тим! Ее великая любовь!

— А этот тогда кто же? — простодушно удивился Анатолий и оскалился, как бультерьер, изображая зубастого Вадима Тараскина. Получилось очень похоже.

— Е-мое! — сконфузился Семендяев.

— Интересное кино! — почесал в затылке Колян. — То-то Катерина совсем не в себе! Звонила и мне, и Антону, и Анатолию, валерьянки просила. Нет, валерьянка тут не поможет, нужен антидепрессант посильнее!

— Она и мне звонила, — вздохнула Дина.

— Динка, не мнись и не уклоняйся в сторону, плевать на валерьянку, рассказывай толком про Катькиного Тима! — потребовала Ирка.

— И с подробностями! — велела я.

Послушать про великую любовь мне всегда было интересно, а на этот раз особенно, так что я не пропустила ни слова из сенсационного рассказа Катькиной подружки.

— Они познакомились минувшим летом, на причале, — растягивая слова и делая интригующие паузы, завела Дина. — Тим работал на пляже спасателем, а Катька на папочкину яхту зачастила. Я еще удивлялась: чего это она? То на морскую болезнь жаловалась, а то вдруг заправской морячкой заделалась!

— Ты морячка, я моряк! — понимающе кивнула Ирка.

— Вот именно, — подтвердила Дина. — Море Катьке было до лампочки, она за Тимом бегала. Фигура у него просто супер, и морда очень даже ничего, но в голове и в карманах ветер. Катька влюбилась, и Тим вроде тоже, что мне, честно говоря, было очень странно и удивительно. Тим спортсмен, красавец с разворота «Плейбоя», а Катька? Хоть она мне и подруга, я прямо скажу: Катька далеко не Синди Кроуфорд.

Тут мужики — кроме недавно прибывших охранников, не успевших познакомиться с Катериной, — дружно закивали, соглашаясь, что Катька не Синди.

— Летом они тайно крутили любовь, прям как Ромео и Джульетта! — хихикнула Дина. — А потом Катькин папочка что-то понял и начал дочку перевоспитывать. Внушал ей, что она непременно должна выйти замуж за надежного, солидного мужчину, и вовсю нахваливал своего компаньона. То есть Тараскина. То есть Вадима.

— То есть Вадима Ивановича Тараскина. — Я немного помогла забуксовавшей рассказчице, желая поскорее услышать продолжение интересной истории.