Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Все красное (пер. В.Селиванова) Страница 26

На минуту воцарилось молчание.

– Прочитай-ка еще раз, – мрачно потребовала Зося.

Алиция прочитала еще раз, опустила руку с письмом и посмотрела на нас.

– Я, она и большой зверь, – тупо повторила она. – Какой, к дьяволу, большой зверь?! Конь?… Иоанна!

– Честное слово, у меня только один снимок, где я и конь, – быстро ответила я. – Мне тогда было девять лет, и я вообще тебя не знала!

– Что он, к чертовой бабушке, не мог сказать попроще?! – разозлилась Зося. – Большой зверь на именинах, который совершает махинации с типом… Что из этого можно понять?!

– Нам оставлено поле для дедукции, – пояснил Павел. – Алиция, на чьих именинах ты была?

– На чьих только не была! – грустно сказала Алиция. – И почти всегда делали снимки. У нее есть муж… До чертовой матери баб, у которых есть мужья…

– Оттиски! – закричала я. – Показывала оттиски, значит, должны быть у тебя! Надо искать три снимка с одной и той же особой, чтоб на двух из них был зверь!

Алиция красноречиво посмотрела на низ стеллажа, где находились многочисленные коробки с фотографиями, пленками и слайдами. Когда-то это все было тщательно разложено и рассортировано, а потом вместе с магнитофоном рухнуло на голову г-ну Мульгору.

– Ну что ж, значит, на ближайшие трое суток работой мы обеспечены, – меланхолично констатировала Зося. – Приступим!

– Только наплюйте на коня. Не поддавайтесь внушению! Это может быть с таким же успехом верблюд, слон или корова… Ищите Алицию с бабой, а зверя отловим потом.

Когда начало светать, мы были по уши зарыты в снимки. Отдельной кучей лежали те, где находилась Алиция в женском или зверином обществе. Зверей в натуральном виде нашли немного, но каждый возбуждал наши подозрения. Некоторое время провели в раздумье над фотографией Алиции с ее приятельницей, француженкой Соланж – дамой преклонных лет с котом на коленях.

– Вполне могла показывать ее Эдеку. Но неужели он назвал это большим зверем? – засомневалась Алиция.

На двух других Алиция выступала в обществе Торстена, кормящего слона в копенгагенском зоопарке.

– Зверь есть, – заметила я. – И вполне подходит по размерам. Только у Торстена, к сожалению, нет мужа, чтобы его надувать.

На восходе солнца мы уже имели несколько подходящих комплектов. Там была Алиция с Эвой на фоне конной гвардии, Алиция с Эльжбетой в обществе коровы. И, наконец, Алиция с Анитой, расположившиеся в саду, в компании громадного пса.

– Все подходят, – мрачно констатировала Алиция. – Тут день рождения королевы, там – юбилей благодетелей, на последней – чествуем Хенрика. И кругом звери! Которая из них?

– Эльжбета отпадает, – рассудила я. – Она не замужем. Остаются Эва и Анита. То есть мы вернулись к исходной точке. Ищи дубли, ищи пленки!

– Спать не будем вообще? – робко спросила Алиция.

– Нет, – ответила Зося решительно. – Павел, ты уже не нужен, можешь идти, а я должна дойти до конца!

– Так дело не пойдет. – Павел душераздирающе зевнул. – Вместе так вместе!

Молча, одну за другой, проглядывали пленки. С фотографиями Алиция обращалась на редкость аккуратно – это было ее единственное настоящее хобби. Она теряла все, что только можно, но никогда еще не потеряла ни одного негатива, карточки или пленки. Если бы не несчастный случай с г-ном Мульгором, нам бы хватило на поиски получаса.

– Есть! – наконец сказала Алиция. – Подходит.

– Есть! – одновременно сказала Зося, подсовывая под лампу другую пленку.

– Что у тебя?

– День рождения короля. Ты, Эва и лошади. Преимущественно задом. А у тебя?

– Анита с псом на именинах у Хенрика. На всех пленках я с ней только в трех кадрах, в том числе два – с псом. Проверьте у себя.

Проверили. На дне рождения короля Алиции, Эвы и коней было до черта. С Анитой же Алиция увековечилась только в двух экземплярах, и в двух случаях к ним примазался этот самый пес.

Мы тупо посмотрели друг на друга.

– Похоже, Эдек имел в виду Аниту, – произнес Павел. – Ну и что?

– Действительно, – недовольно заметила Зося. – Если Анита снималась с псом, это еще не доказывает, что она убийца.

– А где остальное? – поинтересовалась я. – Со всей пленки только этот снимок. Где остальное?

– Давайте выпьем кофе, – предложила Алиция. – Не знаю, где остальное, сама удивляюсь. Может, после кофе что-нибудь прояснится?

Самое разумное, что нам пришло в голову, – это поговорить с г-ном Мульгором. Сами мы уже были ни на что не способны.

– Анита?… – засомневалась Зося за второй чашкой кофе. – По-моему, безголовая психопатка, а вовсе не злодейка.

– Кроме того, я о ней ничего не знаю. Прочитала письмо, нашла ее на фотографии. И что?

– Можно ее спросить, – с готовностью предложила я. – Если это она, то должна знать.

Мое предложение никому не показалось странным. Никому и в голову не пришло, что задавать вопросы подозреваемому в убийстве не лучший способ расследования.

– Анита? – безжалостно ворвалась я в ее сон. – Слушай, получается, что ты убийца. Что на это скажешь?

Анита отчаянно зевнула в трубку.

– Ну да? И как это у вас получилось?

– Очень сложным путем. Никто, кроме тебя, не подходит.

– Кроме меня, говоришь? Что, полиция уже едет?

– Пока нет. Не сообщили им, потому что не можем понять, зачем тебе убивать Алицию. Ты можешь это объяснить?

– А что, прямо сейчас? – Анита снова зевнула. – Если б вы подождали до утра, наверняка нашла бы несколько поводов. Может, у меня мания?

– Да нет, не похоже. Скорей, ты во что-то впуталась, только не знаем, во что. Чем тебе мешает Алиция?

Анита вдруг проснулась.

– Что-нибудь новенькое случилось? Опять жертвы?

– Пока еще нет.

– Так чего ж вы не спите? Я думала: по крайней мере тройное убийство!…

– Вычисляем преступника и как раз дошли до тебя. Алиция говорит, что ничего такого о тебе не знает. Совершенно не можем тебя понять.

– Я сама себя иногда не понимаю. Не принимайте близко к сердцу, – утешила меня Анита. – Но вы меня заинтриговали, пожалуй, сегодня к вам приеду. Разреши только чуть-чуть поспать…

Алиция с Зосей неуверенно переглянулись.

– Не знаю, не бестактно ли обращаться к человеку с такими вопросами в семь утра…

– Звонить в семь утра – это не только бестактность, это просто свинство, – добавила Алиция. – Если не она, придется извиняться.

Я пересказала наш разговор. Алиция в двадцатый раз перечитала письмо Эдека:

– Наверняка не она. Он тут ясно пишет, что должен быть снимок с ее дня рождения, а то был день рождения Хенрика. Зря ее разбудила.

– Тогда какого черта мы просидели целую ночь? – с горечью спросила Зося. – Я иду спать, а ты как хочешь. Можешь звонить этому полицейскому, пусть ему тоже будет плохо.

Я успела до перерыва сбегать на почту и выслать бестолково написанное письмо. Г-н Мульгор, весьма заинтересованный, приехал около часа. Получил письмо Эдека, фотографии Алиции с Анитой и псом, пленки, просмотрел все и погрузился в размышления.

– Я скажу много, – заявил он, когда мы уже совсем потеряли надежду. – Не мое это дело.

Замолчал и бросил на нас задумчивый взгляд.

– Это действительно много, – пробормотала Зося.

Г-н Мульгор устроился поудобней и печально вздохнул.

– Не мое это дело, – повторил он. – Мое дело есть убийца. Но мои товарищи грызут другие дела. Они имели мужчину, давно, много лет назад. Мужчина пошел вон и никогда не возвращался. Делал подлое дело, изменял стране для…

Г-н Мульгор заколебался, умолк и внимательно на нас посмотрел. Мы ждали, сгорая от нетерпения.

– Это есть тайна, – предостерег он.

Мы хором поклялись, что никому не скажем.

– Подлая работа, – продолжал г-н Мульгор с отвращением, – для плохой особы в Греции. Наркомания.

– Ах!… – выдохнула Алиция, лучше всех сориентированная в больных вопросах Скандинавии. – Международная контрабанда наркотиками!

Г-н Мульгор энергично кивнул головой.

– Да. Они делали свинские вещи на весь свет. Мужчина имеет помощь. Какая-то особа напряглась для этого. Но мужчина весьма важный есть. Информацию имеем на тему великого милования.

Это неожиданное сообщение нас совсем захватило врасплох.

– Великого что?

– Великого милования. Сантимента. Любить весьма, чрезвычайно.

– Ну, это уж не Анита! – выкрикнула потрясенная с ног до головы Алиция. – Это Эва!…

Г-н Мульгор посмотрел на нее, взял в руки лежащие на столике карточки с Эвой и конями, перечитал еще раз письмо Эдека и душераздирающе вздохнул.

– Нет. Джузеппе Грассани не мужчина. Мои товарищи видели его. Другой, не тот самый. Имеем мы слишком мало…

Забрал снимки, аккуратно сложил их вместе с пленками и письмом и добавил:

– Есть это повод для подозрения. Не наверняка. Доказательств не хватает. Мои товарищи обладают сообщениями, они знают, особа убийцы кто есть. Я также знаю…