Любовь и птеродактили - Елена Ивановна Логунова Страница 26

– А сзади что, ни одной коровушки? – Я притворилась разочарованной.

– Сейчас посмотрю. – Петрик не поленился подняться, подошел к палатке, развернул упомянутое бикини к продавцу передом, к себе задом и стал рассматривать его с тыла.

Потом он заинтересовался чем-то другим, внедрился в палатку и скрылся с моих глаз. Какое-то время я терпеливо ожидала его возвращения, потом поняла, что впечатлительный дружище подпал под сокрушительное обаяние китчевого шмотья, и пошла вызволять его из плена.

Петрик, стоя посреди полутемной пещеры, полной сомнительных сокровищ, восторженно созерцал розовые ласты – в точности такие же, какими недавно совершенно бесплатно обзавелся под ежевичным кустом.

Продавщица, худая загорелая тетка с отчетливо полосатыми от небрежного мелирования волосами, восторженно созерцала самого Петрика. Потом она не выдержала наплыва бурных чувств и пожелала разделить их с товаркой, призвав ту тычком в брезентовую стенку и криком:

– Анька, ты глянь-ка, кто у меня тут!

Брезент рывками пополз в сторону, показав толстощекую румяную физиономию с широкими татуированными бровями. Фоном за ней призрачно светлели наслоения нежных нарядов из прошвы и кружев.

– Шикардос! – хриплым басом сказала щекастая и бровастая Анька, пристально глянув на Петрика и дерзко пыхнув электронной сигаретой.

– Ага, – согласилась ее товарка, очень довольная. – И что он спрашивает, ты слышала? Розовые ласты сорок первого размера, прикинь!

– Да ладно? – Татуированные брови взметнулись черными крыльями. – Смотри-ка, Танька, то пусто, то густо. Эй, кудрявый, ты откуда взялся? Вас там еще много таких?

– Каких – таких? – закокетничал Петрик, польщенный вниманием.

Комплименты своей красоте и прелести он весьма охотно принимает и от дам.

– Красавчиков с ножкой как у Золушки. – Анька прокатилась алчным взглядом по Петрику с головы до ног и шумно сглотнула.

– Такие ласты сорок первого номера у меня всего одни были, они с прошлого лета висели, бабам размер не подходил, мужикам цвет, – объяснила Танька – хозяйка пляжных товаров. – Я уж думала хоть в распродажу их сбыть, у меня там на входе коробка стоит, «все по сто рублей», и тут вдруг явился настоящий Аполлон и купил их!

– Уж так прям и Аполлон? – Дарлингу не понравилось, что такой роскошный комплимент достался не ему, а кому-то другому.

– Да прям близнец твой! – энергично тряхнула щеками Анька, и Петрик снова просветлел. – На мордочку не такой хорошенький, а фигурка тоже зашибись.

– Красавец Аполлон купил розовые ласты? – влезла я.

И дамы, и Петрик посмотрели на меня недовольно.

– Других-то сорок первого номера не было, черные и синие маломерки я еще к середине сезона все распродала, – неохотно ответила хозяйка палатки.

– Между прочим, розовый цвет стал восприниматься как «женский» всего-то пятьдесят лет назад! – Петрик не упустил возможности просветить темные массы. – Чтоб вы знали, в восемнадцатом веке брутальный мачо спокойно мог появиться на людях в розовом шелковом костюме с цветочной вышивкой. Розовый изначально рассматривался как абсолютно мужской цвет! Будучи, по сути, приглушенным красным, он означал смягченную воинственность, а также указывал на молодость обладателя костюма…

– У меня есть розовые шорты! – вставила Анька и шире отдернула свой брезент, явно приглашая Петрика посмотреть и ее ассортимент.

– У меня тоже! – отозвался дарлинг и, вздернув нос, вышел из палатки.

– Ты чего надулся? – Я догнала его на улице. – Радоваться надо: дискриминация твоего любимого цвета по половому признаку сходит на нет, уже и другие прекрасные джентльмены одеваются в розовое!

– Обуваются, – поправил меня Петрик, но все же смягчился. – А и в самом деле, чего это я?

– Конкуренцию ты не любишь, вот чего. Желаешь быть единственным красавцем-мужчиной с ножкой Золушки!

– Вы про Макса говорите?

Я и не заметила, что к нам подошла Кира.

– Мы говорим про Петрика, – объяснила я. – У него, если ты еще не заметила, на редкость изящная ножка, всего-то сорок первый размер, представляешь?

– Даже сороковой с половиной, – уточнил дарлинг, явно напрашиваясь на новые восхищенные ахи и вздохи.

Но Кира сказала совсем другое:

– Надо же, совсем как у Макса! У него тоже маленькая нога, мне с ним рядом прямо стыдно делается за свои лапы – у меня-то почти сороковой…

Мы с дарлингом переглянулись.

– Эврика! – Петрик ударил в ладоши и просиял улыбкой. – Как я удачно зашел в эту палатку, да, бусинка? Теперь можно не искать владельца парашюта со смайликом, мы уже нашли путеводную нить!

– Какую еще нить? – не поняла Кира.

– Розовую, – усмехнулась я и огляделась. – Давайте где-нибудь присядем? Нам нужно продумать дальнейшие действия.

– К Артуру в бар? – предложил Петрик. – Или к бассейну, там шезлонги удобные? А можно еще вон на ту горку подняться, там, говорят, видовая площадка хорошая.

– На горку, – решила я. – И видом полюбуемся, и к нам никто незамеченным не подберется, посекретничать не помешает…

– Поздно! – Дарлинг сжал мое запястье.

– Так-так-так, гуляем, да? – вкрадчиво полюбопытствовала Доронина, с треском закрыв белый кружевной зонтик, под прикрытием которого она незаметно подошла к нам вплотную.

Тут могла бы образоваться немая сцена, как в «Ревизоре», но Петрик не сплоховал.

– Ты зачем взяла аксессуар Феодоры?! – накинулся он на нашу начальницу.

Правильно, лучшая защита – нападение. Доре пришлось оправдываться:

– Чтобы от солнца прикрыться, а что?

– А то, что это итальянское кружево, ручная работа, дорогая и стильная вещица состоятельной благородной дамы позднего бальзаковского возраста! – Петрик отнял у Дорониной зонт, аккуратно расправил складки, бережно сложил, поискал глазами и сцапал с прилавка булочной длинный пакет для багета. Сунув в него зонт, он полюбовался, как хорошо получилось, и сунул длинный сверток себе под мышку, всем своим видом показывая, что Дора стильную вещицу назад не получит. – И что тебе, дарлинг, непонятно? Этот зонтик – часть сценического образа гранмадам Феодоры Михалны, я для нее стильные луки по комиссионкам и блошиным рынкам всей Европы собираю, а ты будешь использовать раритетные вещи в повседневной жизни? Нет, не бывать этому, пока я твой имиджмейкер!

– Ну, ну, разбушевался. – Доронина примирительно похлопала Петрика по воинственно оттопыренному локтю. – Я больше не буду. Просто панаму свою постирала, она пропотела вся, а солнце еще вон какое, чем-то надо же было прикрыться…

– Вот! – Петрик бесцеремонно развернул начальницу к палатке, которую мы только что покинули. – Иди к Аньке и Таньке, они подберут тебе подходящий головной убор.

– Кто такие Анька и Танька? – заробела Доронина.

Ага, привыкла к ВИП-обслуживанию и не доверяет неизвестным имиджмейкерам из пляжной лавочки.

– Очень милые женщины, у них там есть коробка с товарами «все по сто рублей», советую в ней порыться. – Петрик подтолкнул Дору к палатке.

– Всего по сто рублей? – Скупердяйка Доронина потянулась к той коробке, как примагниченная.

– Бежим! –