Галина Куликова - Дырка от бублика Страница 27

Тут ее внезапно осенила хорошая идея. Она позвонила Шведову в рабочий кабинет и решила потребовать, чтобы он забрал ее от Лариски.

— Привет, дядя!

— Какой я вам дядя? — раздался из трубки раздраженный донельзя голос Шведова.

— Как какой? Любимый! Это я, твоя племянница, узнаешь?

— Какая племянница? — тупо спросил Шведов, занимаясь, вероятно, каким-то делом и не слишком внимательно слушая.

— Гасперлакова, — заявила Элла, которая насмерть забыла фамилию шведовской сестры.

— А-а! — оживился тот. — Как дела, лапочка?

— Плохо, дядечка! — голосом пятилетней кокетки, которой не купили дорогую куклу, прохныкала она.

— Что такое? Ушко болит?

— И это тоже. А вообще-то мне надо, дядечка, передать тебе от мамочки записку.

— Опять?! — рассердился Шведов. — Что же твоя мамочка, в самом деле, позвонить не может?

«Он еще будет на меня орать!» — рассердилась Элла и мрачно сказала:

— Она оглохла.

— Да? — переспросил Шведов, немного помолчав. — Этого я не знал. Хорошо, у меня через полчаса ленч, я подъеду. Объясняй, как до тебя добраться.

Элла заявила, что он должен забрать ее от супермаркета, и рассказала, где тот находится. Она имела в виду супермаркет в соседнем с Лариской доме.

— А ты не боишься, что твой шеф кому-нибудь проболтается? — осторожно спросила Лариса. — Все-таки ты ему не любовница?

— Я ему не любовница, но он меня не сдаст. Зачем бы он тогда стал меня прятать? — задала резонный вопрос Элла.

— Кстати, где он тебя спрятал?

— Лучше тебе этого не знать, — покачала та головой; — Спасибо за чай, желаю тебе поскорее выздороветь.

— Элка! — уже на пороге неожиданно прошептала Лариса. И когда та повернулась, прочувствованно сказала:

— Ты моя самая лучшая подруга.

Элла секунду растроганно смотрела на нее, потом попросила:

— Тогда дай чем-нибудь подушиться на дорожку.

— Ты знаешь, а у меня сейчас ничего нет. Духи как-то неожиданно закончились. Могу полить тебя дезодорантом, если хочешь.

Элла согласилась на дезодорант и в машину к Шведову села, благоухая.

— Что случилось с Жекой? — тотчас же задал он вопрос.

— Ничего, — удивилась Элла.

— Но ты сказала, что он оглох! Ты же имела в виду, что он — мамочка?

— Это я просто так сказала, потому что мне надоело с тобой по телефону пререкаться!

— Ну, Астапова, ты даешь! И Жека тоже дает. Где его дурацкая записка?

— Вот она.

Элла подала шефу красивый подарочный конверт с разбросанными там и сям маленькими птичками, который тот безжалостно растерзал.

— Вот! — злобно воскликнул он, добыв из конверта содержимое и пробежав его глазами. — Я же говорил, что он дурака валяет! Посмотри, что он мне прислал.

Элла нетерпеливо взяла записку и прочитала: «Димыч! Если у нее красивые ноги, я погиб. Сделай что-нибудь».

— Как ты думаешь, Дим, у меня красивые ноги? — тотчас же загорелась Элла.

— Даже не думай вступать с Жекой в интимную связь! — заревел Шведов. — Во-первых, по отношению к женщинам он дикая свинья, а во-вторых, если ты залезешь к нему в постель, он тотчас же найдет на тебе родимое пятно и шрам под коленкой.

— Откуда ты знаешь про мой шрам и про мое родимое пятно? — опешила Элла.

— От верблюда! Ты забыла, что сама сообщила мне свои особые приметы. Так что тебе, Астапова, как предполагаемой преступнице, секс противопоказан.

Элла тут же надулась. Но через минуту ожила и спросила:

— А что ты выяснил про Никиту?

— О-о! — протянул Шведов. — Шаталов оказался темной лошадкой. Он похудел уже на двенадцать килограммов!

— Ну и что?

— Как это «ну и что»? Ты соображаешь? Мужчина, обладающий такой силой воли, которая позволяет ему отказаться от жареной картошки и пива, способен совершить самое страшное преступление! Может, он и впрямь убил твоего мужа?

— Господи, какие глупости! — отмахнулась Элла. — Из-за таких, как я, мужики не занимаются смертоубийством. Я же не Лариска!

— Какая Лариска?

— Моя лучшая подруга. Она совершенно классная. Мы с ней как два пальца на одной руке. Или как два глаза на одном лице…

— Я все понял. Вы как две гланды в одном горле, — буркнул Шведов. — Но Никита в тебя влюблен и у него нет алиби. Может, ты с ним переговоришь один на один?

— Ни за что! — ответила Элла. — Во-первых, я в розыске, а во-вторых, вдруг он и в самом деле начнет объясняться мне в любви? Что я тогда буду делать?

— Ну, сделаешь что-нибудь! Что в таком случае делают женщины? Хлопают мужчину по руке и неискренне заявляют: «Давай останемся друзьями!»

— Нет, это не для меня! — Элла покачала головой. — Не хочу искушать судьбу. Кроме того, со мной что-то давненько ничего не происходило. Стоит мне решиться на столь ответственное дело, как разговор с Никитой, и немедленно произойдет какая-нибудь гадость.

— Послушай, Астапова, не будь пессимисткой!

— Знаешь что? Если твой любимый Жека его заподозрил, пусть он сам его и допрашивает. Тем более они с Шаталовым находятся в одной весовой категории. Даже если подерутся, драка будет честной. Кстати, куда это ты меня привез?

— Как куда? В «Старую липу». Я же тебя сразу предупредил, что у меня ленч. В полдень я должен перекусывать сладким. Иначе со мной случается гипогликемия, и все, я не работник.

— Ну а мне-то что делать в твоей «Старой липе»? Кроме того, я ужасно рискую — тут вокруг полно народу из нашего здания.

— Остынь, Астапова! Ты так размалевалась, что тебя не узнает даже родная мама!

Элла тут же с тоской подумала о маме и позволила усадить себя за столик и заказать марципан и чашечку ирландского кофе.

— Мне кажется, что на меня все смотрят, — пожаловалась она и исподлобья оглядела зал.

— Это на меня все смотрят, — успокоил ее Шведов, где-то заразившийся, по всей видимости, манией величия. Впрочем, старые девы действительно стреляли в него подведенными глазками из каждого угла.

Слопав марципан, Элла вспомнила о том, что ей необходимо опустошить абонентский ящик, который арендовал Овсянников в почтовом отделении. Она оставила Шведова наслаждаться собственным величием и поехала на почту. В ящике оказалось двенадцать писем — и все от женщин. Элла посмотрела некоторые на свет, но ничего не было видно. Тогда она немедленно вспомнила о записке к Шведову. Если, дескать, у нее, Эллы, красивые ноги, то он — пропал. Ей очень захотелось, чтобы Овсянников пропал. Поэтому, побросав конверты в сумку, она отправилась в большой магазин одежды и провела там несколько часов, потратив энное количество денег из своего стратегического запаса.

Она преследовала, ясное дело, одну-единственную цель — поразить Овсянникова своими ногами. Для этого было куплено короткое черное платье и интригующие ажурные колготки. Продавщицы, которые вились вокруг Эллы, словно мошки вокруг герани, уверяли, будто эти колготки такие прочные, что, зацепившись ими за гвоздик, можно отойти от стула на полтора метра и ничего не почувствовать. Колготки только растянутся, но не порвутся. Потому что французские. Колготки стоили уйму денег, и Элла, которая круглый год ходила в брюках именно потому, что на ней постоянно все рвалось, решила-таки рискнуть. Ей очень хотелось, чтобы Овсянников, как он сам выразился, пропал.

Когда она вышла на улицу, короткий зимний день закончился, и сумерки уже разгуливали по улицам, зажигая фонари и кичливые витрины магазинов. Элла огляделась по сторонам — поблизости не было никого подозрительного. Ни одной машины с дремлющим шофером, ни одной женщины в черном пальто с капюшоном, ни одного праздного незнакомца, разглядывающего старые концертные афиши.

Тут она неожиданно подумала, что, если вернется домой достаточно рано, будет глупо сидеть на кухне в новом платье и ажурных колготках, Овсянников поймет, что она нарядилась специально для него, а этого нельзя допускать ни в коем случае. Следует войти в квартиру, когда он уже переоденется в домашнее и выйдет встретить ее в коридор. Получалось, что нужно провести где-то еще хотя бы часа полтора — желательно с пользой для дела.

Из магазина тем временем вышла тощая фифа в длинной шубе и достала из сумочки сигареты. Элла сделала вид, что ждет кого-то, а сама принялась разглядывать ее краем глаза. Есть девицы, которые сразу же привлекают к себе внимание, хотя не так уж красивы и не делают ничего особенного. Интересно, в чем тут секрет?

Пока Элла пыталась раскрыть этот секрет, фифа покончила с одной сигаретой и взялась за другую. В этот момент из дверей вышла ее подруга, и она, бросив недокуренную сигарету в снег возле урны, взяла ее под руку и потащила прочь. Элла поглядела на то, что после нее осталось, и неожиданно выпрямилась.

Когда Юрку Поповского скинули с крыши, он пробормотал: «Она выскочила!» Возможно, Юрка поднялся на крышу торгового центра один. Зачем? Наверное, убийца назначила ему встречу, а сама спряталась неподалеку. Когда он подошел к краю крыши, она выскочила и столкнула его. Конечно! Иначе была бы борьба и довольно сильный Юрка справился бы с нападавшей.