Наталья Александрова - Приятных кошмаров Страница 27

– Воркута – Золотое кольцо, – прочел Алексей на борту «Икаруса», а Гоша Птичкин помахал вслед автобусу рукой и проговорил:

– Счастливого пути!

Когда в тот же вечер друзья вернулись в гостиницу, дежурная передала Аркадию Борисовичу какую-то записку. Он очень обрадовался и стал торопливо собирать вещи.

– Приехал мой друг, – объяснил он своим соседям по номеру, – я здесь его и дожидался…

Он распрощался с приятелями, сложил чемодан и вышел из гостиницы. На улице его поджидала машина.

– С тех пор я его не видел, – закончил Михаил Степанович свой рассказ, – и ничего не слышал о нем…

– Аркадий Борисович… – повторила Лола, – а фамилию его вы не помните?

– Нет, фамилию не помню, – мужчина покачал головой.

– И на фотографиях его ни разу не было, – протянула Лола, – наверняка он старался не попадать в кадр…

– А ведь была у меня фотография! – неожиданно встрепенулся Михаил Степанович. – Точно, на одном снимке Аркадий был! И там, кажется, я фамилию его записал!

– Вы не могли бы… – начала Лола.

– Ладно, посидите! – Михаил двинулся в комнату. – Попробую ее найти, так и быть!

Он плотно притворил за собой дверь комнаты, и наступила тишина.

Лола терпеливо ждала. Из комнаты не доносилось ни звука. Лола оглядывалась по сторонам и думала, что же творится в комнате у Михаила Степановича, если на кухне, по его мнению, порядок…

Она ждала десять минут, двадцать, полчаса…

Ничего не происходило, и в квартире по-прежнему царила тишина.

Неожиданно Пу И, до сих пор сидевшей очень тихо, жалобно заскулил. Лола ласково погладила песика и прислушалась к тому, что происходило в комнате.

Судя по звукам, точнее по их полному отсутствию, там совершенно ничего не происходило.

Пу И тихо поскуливал и мелко дрожал.

– Михаил Степанович! – негромко окликнула Лола.

Никто не отозвался.

– Михаил Степанович! – крикнула она в полный голос.

Из комнаты не донеслось ни звука.

Лола не на шутку испугалась. Она встала, усадила Пу И на свой стул, велела ему ждать ее и не волноваться, затем подошла к двери и осторожно потянула ее на себя.

Да, на кухне, можно сказать, по сравнению с комнатой действительно был порядок и чистота, как в операционной.

Незастеленная кровать, занимавшая чуть не четверть маленького помещения, была завалена старыми газетами и журналами. На покосившемся торшере висели грязные носки. По полу невозможно было пройти из-за раскиданной повсюду одежды, среди которой почему-то валялись грязные тарелки, яблочные огрызки и заплесневелая апельсиновая кожура.

Хозяина квартиры нигде не было видно.

– Михаил Степанович! – повторила Лола севшим от страха голосом. По спине у нее поползли ледяные мурашки. Куда он мог подеваться?

Окно комнаты было приоткрыто, занавеска раскачивалась, колеблемая сквозняком. Может быть, он выпрыгнул из окна? Чокнутый он какой-то, от такого всего можно ожидать… Но все-таки второй этаж, а он не молодой и не спортивный, запросто ноги переломает…

Лола двинулась к окну, старательно переступая через завалы мусора и грязной одежды.

Но когда она преодолела почти половину отделявшего ее от окна расстояния, случайно бросив взгляд в сторону, Лола застыла на месте как громом пораженная.

Из-за кровати торчала нога в черном носке. Полоска бледной кожи между носком и краем брюк, покрытая редкими рыжеватыми волосками, вызвала у Лолы спазм страха и отвращения.

Кое-как справившись с охватившей ее слабостью, Лола двинулась к тому, что лежало за кроватью, хотя ей очень хотелось немедленно убежать из этой отвратительной и страшной квартиры.

– Михаил Степанович! – снова повторила она, прекрасно понимая бессмысленность этих слов. Она пыталась убедить себя, что хозяину квартиры просто стало плохо, что он всего лишь потерял сознание, и если побрызгать на него водой, немедленно очухается, найдет ей фотографию, и она наконец докажет Леньке свою сообразительность и способность к самостоятельным действиям…

Но у нее перед глазами была полоска бледной кожи, покрытой редкими рыжеватыми волосами, и эта кожа казалась ей, как пишут в протоколах медицинской экспертизы, несовместимой с жизнью.

Лола сделала еще несколько крошечных шажков, и волосы зашевелились от ужаса на ее голове.

Михаил Степанович лежал на полу, раскинув руки, и глядел в потолок с выражением изумления и растерянности.

Вокруг его головы растеклась лужа темной загустевшей крови.

Эта кровь вытекла из огромной, аккуратной, как хирургический разрез, раны, рассекавшей его горло, как второй, жутко улыбающийся рот.

Лола ахнула и попятилась.

Она хотела немедленно убежать отсюда, из этой ужасной квартиры, пропахшей запустением и смертью…

Только забрать Пу И и бежать, бежать отсюда, бежать, куда глаза глядят…

Она не хотела больше ничего никому доказывать, она хотела только унести отсюда ноги.

И когда она уже, пятясь, не в силах оторвать взгляд от мертвеца, от ухмыляющейся раны на его горле, преодолела почти половину отделявшего ее от двери расстояния, за спиной у нее послышался шорох.

Лола хотела повернуться, посмотреть на источник этого едва слышного звука, но не успела. Тяжелый удар обрушился на ее голову, и она провалилась в бездонную темноту.

Маркиз долго и нудно звонил и звонил в дверь Анфисы Саркисовны. За дверью царила могильная тишина – ни звука шагов, ни лая собаки.

«Куда ее черт унес? – злился Маркиз. – Когда нужно, никогда дома нету».

Он вконец рассвирепел и пнул дверь ногой. Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, и хозяйка возникла на пороге в длинном ярко-алом халате, расшитом золотыми драконами.

– Ах, это вы? – протянула она сонно.

– А кого вы ждали? – огрызнулся Маркиз. – Сами же мне говорили, что у вас нет ни родственников, ни подруг… Кстати, про родственников понятно, а чем вам подруги-то не угодили? Или муж ваш жуткий бабник, и вы на всякий случай отвадили от дома всех подруг?

– Как вы смеете так говорить о Гуле! – С Анфисы слетело сонное оцепенение, она встряхнулась и была готова к бою. – Гуля – замечательный, он никогда бы не позволил себе…

– Стало быть, вы ревновали его без всякого повода, – спокойно констатировал Леня, – ох, и не завидую я вашему мужу!

– Конечно, что уж тут завидовать, – буркнула Анфиса, – мы здесь, а он там… – она подняла глаза к потолку.

– Ошибаетесь, уважаемая, – сердито высказался Леня, – вот как раз сегодня я убедился, что муж ваш не там, – он указал наверх. – О том, не погиб ли он за последний месяц, я ничего сказать не могу, но что в той могиле, куда вы так часто носите цветочки, лежит совершенно посторонний человек, я ручаюсь!

– Как?! – Анфиса ахнула и прижала руки к бурно вздымающемуся пышному бюсту.

«Не может быть, чтобы только пятый номер…» – привычно усомнился Маркиз и коротко рассказал ей о таинственном пассажире и о показаниях горе-водителя Витьки Сельдереева.

– Вот так-то, – закончил он, – а теперь я хочу с вами серьезно поговорить. Только не вздумайте падать в обморок или замахиваться на меня скалкой, я сумею защитить себя, но вам тогда помогать больше не буду.

Анфиса только молча кивала, хлопая глазами.

– Итак, – начал Леня, тщательно выбирая слова, – скажите мне, пожалуйста, дражайшая Анфиса Саркисовна, ссорились ли вы со своим мужем накануне его отъезда на дачу?

– Н-нет, – тихо сказала она.

– А вообще, хорошо ли вы ладили, не грозился ли он уйти из дома и все такое прочее? Знаете, как бывает, в пылу ссоры наговорят супруги друг другу много разных слов, потом забудут – мало ли что случается? Это, мол, все несерьезно, на самом деле он так не думает и так далее… Оказывается, однако, что один-то из супругов действительно все забывает после ссоры, а другой вполне всерьез подумывает о расставании.

– Уверяю вас! – Анфиса снова прижала руки к бюсту. – Уверяю вас, ничего подобного не было!

Леня только махнул рукой – как ей верить, он уже знал.

– Ну хорошо, – вздохнул он, – оставим пока в стороне причины, по которым ваш муж это сделал, то есть решил выдать убитого в аварии случайного пассажира за себя. Ведь он даже переодел его в свою куртку.

– Откуда вы знаете? – прошелестела Анфиса.

– Догадываюсь. Потому что, по показаниям Сельдереева, пассажир точно погиб – так сильно его «уазик» врезался в «восьмерку» вашего мужа. А он мог уцелеть. И судя по тому, что в машине обнаружили всего один труп, – уцелел. И скрылся с места происшествия, – строго добавил Леня, – да еще и Сельдерееву спас жизнь, вытащив его из разбитой машины и оттащив в сторону. – Так вот, оставим в стороне причины, по которым он это сделал. Займемся вот чем. Вы хотя бы отдаленно представляете себе, куда он мог податься?

– Что значит – куда податься? – возмущенно спросила Анфиса.

– То и значит, – Леня чувствовал, что скоро потеряет терпение, – ведь с тех пор прошло больше месяца. Он должен был где-то жить, что-то есть, во что-то одеваться. Куда он мог податься, по вашему мнению? Есть у него близкие друзья, с кем бы я мог поговорить?