Елена Логунова - Руссо туристо, облико морале Страница 27

А я виновато подумала, что моя мудрая бабушка, похоже, не зря пугала меня рассказами про зарубежных маньяков, которые только и думают, как бы умыкнуть в сексуальное рабство одну-другую доверчивую простушку.

– Одна – это Моника, другая – ты сама! – запугивал внутренний голос, не обрадованный даже тем, что я вспомнила о существовании у меня мудрой бабушки. – Все, кончай спать, надо думать, как удрать от Мани с Муней. Может, они и не маньяки, но от полиции тебе тоже надо подальше держаться.

И я стала думать, благо, время у меня было. Небольшой крюк занял полтора часа. Когда мы снова выехали на трассу, уже стемнело, и рассудительный Маня предложил:

– Давайте заночуем в ближайшей деревне. Очень уж кушать хочется.

– И спать, – пугающе зевая, добавил Муня.

Попасть в аварию из-за невнимательности сонного водителя никому не хотелось, и за ночлег в деревне проголосовали единогласно. Якобы желая поработать штурманом, я попросила у Мани карту и постаралась хорошенько ее запомнить.

Спать в деревне я не собиралась. Пусть там Муня с Моней спят! А я тем временем от них сбегу, мне так гораздо спокойнее будет.

10. Алла

Парик никак не хотел держаться на голове, пока Зяма не зафиксировал его кусочками двустороннего скотча, густо прилепленными на лоб и виски. После этого постижёрное изделие перестало соскальзывать, перекашиваться и вообще как-то реагировать на легкие подергивания и гораздо более сильные рывки, так что впору было забеспокоиться, а смогу ли я потом, когда мне разрешат выйти из образа прелестной деревенской идиотки, избавиться от этой белесой пакли без помощи индейского ножа для скальпирования?

Капитан Кулебякин тем временем заинтересовался другим вопросом: какие еще интересные штучки, кроме двустороннего скотча, содержатся в ручной клади нашего друга?

– Карандаши, рулетка, нож для бумаги, сама бумага, картон и самоклейка, набор люминесцентных красок, пластилин – да мало ли что может понадобиться странствующему дизайнеру! – ответил Зяма, с нежностью погладив свою пухлую клетчатую торбу от Гуччи.

Денис неожиданно обрадовался пластилину. Он вытребовал у Зямы целых два бруска и с их помощью закрепил на передней панели свой карманный компьютер с функцией спутниковой навигации. После этого отпала раздражающая необходимость то и дело притормаживать, чтобы присмотреться к табличке с названием улицы, или спрашивать дорогу у прохожих, из которых каждый второй, как назло, оказывался гостем города. С подсказками из космоса мы добрались до той самой заправки на выезде из Вены всего за сорок минут, а перед этим плутали по чужому городу без малого полтора часа!

В начале восьмого капитан Кулебякин вошел в аптеку, где два с половиной часа назад его любимая девушка отоварилась на целых восемь евро. Подарив пухлой даме за прилавком улыбку паяца и взгляд заклинателя змей, капитан мастерски исполнил коронный номер милицейского цирка – фокус-покус под названием «Извлечение свидетельских показаний бесконтактным способом». Что именно он сказал аптекарше, мы с Зямой по причине незнания немецкого не поняли, но тактика оказалась результативной, Денис получил информацию и любезно поделился ею с нами:

– Их четверо, два парня и две девушки, едут на сером «Фольксвагене». Инка была здесь, купила две бутылочки минералки, две шоколадки и влажные салфетки.

– Вода и сладости – только для девочек, – догадался Зяма.

– А салфетки – чтобы руки были чистые. Они будут ужинать на ходу, в машине, – рассудила я.

– Это не ужин, это легкий перекусон, – возразил Денис. – Если бы они планировали ужинать в дороге, то взяли бы еды и для парней, и уж точно не шоколад, а что-нибудь посерьезнее. Кафетерий и продовольственный магазинчик через дорогу, но аптекарша уверяет, что компания из «Фольксвагена» туда не заходила. И что это значит?

– Либо у них полный багажник гамбургеров, либо они сделают привал попозже, – смекнул Зяма.

– А есть ли впереди подходящие заведения? – спросила я.

Мы вернулись в машину и переадресовали этот вопрос всевидящему спутнику. Он дал ответ в картинках: достаточно подробную карту трассы с указанием придорожных харчевен и мотелей. Их оказалось немного: одно кафе, до которого было километров двадцать, и трактир в деревушке чуть дальше.

– Я бы выбрала трактир, потому что там наверняка уютнее, чем в забегаловке на шоссе. Кроме того, в деревне есть шанс найти добрый ночлег, – сказала я.

– Женская логика! – фыркнул Кулебякин.

Я великодушно простила ему этот выпад. Видно было, что капитан тяжело переживает мысль о том, что его возлюбленная Кузнецова планирует добрый ночлег в уютном местечке с кем-то другим.

– Я согласен с Аллочкой, – поддержал меня Зяма. – Они остановятся либо в том трактире, либо уже где-то в Граце. Лично я бы выбрал деревню, потому что до Граца пилить еще час, а до Линца – все три. А зачем же ехать в потемках?

До настоящей темноты было еще далеко, небо над окрестными холмами едва начало темнеть, но Денис все-таки пришпорил нашего беспородного четырехколесного скакуна – торопился успеть в трактир если не к ужину, то хотя бы к ночлегу Инкиной новой компании.

– А ты права, Трошкина, – пару раз поглядев в зеркальце заднего вида, Кулебякин неожиданно соизволил меня похвалить. – Похоже, тут не принято без крайней нужды странствовать ночью. Я смотрю, не мы одни на постой наладились! Вон ту синюю машину и тот желтый мопед я еще на шоссе заметил, они тоже из столицы едут.

– Значит, на койко-места в трактире может образоваться ажиотажный спрос! – Зяма заволновался и заставил Дениса еще ускориться.

В результате мы приехали раньше всех других постояльцев, застав в трактире одну хозяйку.

Эта немолодая фрау была поразительно похожа на бывшую Зямину классную даму – повсеместно одеревеневшую и холодную, как ледяная рыба, Ольгу Семеновну Пыжикову. Мой милый ничуть не обрадовался напоминанию о чудесных школьных годах. Он заранее настроился встретить в провинциальном австрийском кабачке веселую пышнотелую деваху в трещащем по швам корсаже и с выбивающимися из-под кружевного чепчика рыжими кудрями и при виде свежемороженой фрау Пыжиковой испытал приступ острого разочарования. И внутреннее убранство заведения понравилось ему не больше, чем наружность трактирщицы.

– Боже, как это все скучно! Обойчики, кафелечек, окошки из пошлого пластика… Кто им решал интерьер? – через губу спрашивал наш великий дизайнер, с презрением оглядываясь по сторонам. – Тут нужны были дикий камень, желтая штукатурка, закопченные балки, грубая мебель из скобленых сосновых досок и позеленевшие подсвечники в мутных подтеках разноцветного воска!

– А мне все нравится, тут чистенько, миленько и аппетитно пахнет! – возразила я.

– Мясная похлебка с чечевицей и клецками! – пошевелив носом, определил Денис.

И тут же заказал четыре порции названного блюда – по одной мне и Зяме, две себе и два пива – мне и Зяме. Сам капитан пить не собирался, так как планировал в скором времени снова сесть за руль.

– Мы шли за «Фольксвагеном», но не догнали его. Очевидно, Инкина банда поехала дальше, – объяснил он нам с Зямой. – Поэтому быстро заправляемся и катим в Грац.

Уехать из трактира, не поужинав, было выше человеческих сил. Суп фрау Пыжикова сварила отменный, и пиво оказалось весьма недурственным. Даже Зяма, разбалованный в плане еды папой-кулинаром и расстроенный отсутствием хорошенькой кабатчицы, не нашел к чему придраться. Похлебку мы уплетали так, что за ушами трещало, пивом хлюпали, как три поросенка, и за этими бодрыми застольными звуками не расслышали шума подъехавшего автомобиля.

Таким образом, явление Кузнецовой застало нас врасплох.

Шоколадка, которой она подкрепила свои силы в пути, по-видимому, не столько утолила голод, сколько вызвала жажду. А купленной в дорогу минералкой Инке, наверное, пришлось поделиться с товарищами, так что на постоялый двор она ворвалась с громким криком: «Битте, вассер, вассер!»

Я тихо подивилась, что моя подружка за пару дней наловчилась бойко шпрехать по-немецки, а ее братец удивился громко:

– Кого это она бить хочет? И какого еще Васю зовет? Ей мало тех двух, которые уже рядом?

Бок о бок с Кузнецовой на пороге возникли два парня – блондин и брюнет. Те самые красавчики, к которым она присматривалась позавчера в отеле!

Присутствие этих роскошных самцов нашу блудную подругу компрометировало само по себе, так что дополнительно акцентировать на этом внимание явно не стоило. Я толкнула свое милое трепло локтем, Зяма утопил ложку в горячем супе и заругался. Тем временем Кулебякин уронил свой столовый прибор без всякой посторонней помощи заодно с нижней челюстью.