Дарья Калинина - Веник алых роз Страница 28

— Кто-то — это Климентий, — предположила Мариша. — Тем более что и он появился у Нинель примерно в то же время.

— Но где они познакомились? Не у сестры же в деревне? — пожал плечами Руслан. — Наверное, Нинель обманывала своего простака мужа. Сказала ему, что едет навестить сестру, а сама смылась с любовником на курорт.

— И так его там очаровала, что по приезде он был уже готов вложить в ее раскрутку огромные деньги, — закончила Мариша и скептически фыркнула.

Что-то в этой истории с внезапно проснувшейся у Климентия страстью к не слишком интересной внешне Нинель, которая к тому же была весьма посредственной актрисой, не устраивало Маришу. Не мог такой человек, как Климентий, вот так взять и влюбиться в Нинель. Не мог, и все тут! Но между тем он тратил на нее огромные суммы денег. Зачем, если он ее не любил? И Мариша решила, что сразу же поговорит об этом с Нюрой.

Но обычно словоохотливая женщина словно воды в рот набрала.

— Ничего не знаю, — твердила она словно попугай. — Сестра со мной своими делами не делилась. Знаю, что был у нее этот банкир. Что любил мою сестру без памяти. Карьеру ей сделал, квартиру эту подарил, вообще всегда поддерживал.

А когда Мариша попыталась настаивать, женщина на нее разозлилась.

— Чего тебе, больше всех надо? — закричала Нюрка. — Завидно тебе, что банкир этот в Нинку влюбился? Чего ты все у меня о нем выспрашиваешь?

К этому времени к Нюрке уже присоединились двое их родственников. Это были муж с женой с совсем простецкими лицами. Оба они уже успели выпить за помин души родственницы и теперь дружно выступили в ее защиту. Так что Марише пришлось спешно ретироваться, от души хлопнув дверью. Оставаться дольше в этой квартире Марише не хотелось. И она пошла прощаться к Нюре. Но, дойдя до плотно прикрытых дверей кухни, внезапно замерла на месте, услышав заданный приехавшей родственницей Нинель вопрос:

— А что, верно, Нюрка, что Нинель-то с этим своим банкиром у вас в деревне познакомилась?

— С чего ты взяла? — угрюмо спросила Нюрка.

— Танька твоя сболтнула, — пояснила тетка. — Что он там делал-то?

— Тебе тоже больше всех надо? — зло поинтересовалась у нее сестра Нинель. — И с чего вы такую чушь взяли?

— Так говорю же, дочка твоя рассказала.

— Слушай ты ее больше! Будто бы не знаешь, она у меня никогда особым умом не отличалась. А как в возраст вошла, книжек дурацких про любовь начиталась, вечно ей всюду тайны какие-то мерещатся. Если бы не успевала по хозяйству поворачиваться, так точно бы ее уже двадцать раз за ее фантазии глупые прибила. Ты меня знаешь, у меня не больно-то забалуешь. Люблю, чтобы и дом, и хозяйство в порядке были.

— Верно, в этом ты у нас, Нюрка, молодец, — подтвердил женский голос. — Ты всегда умела в жизни поворачиваться. Только вот в толк не возьму, с чего это Нинка тебе свою квартиру отписала? Вы с ней и не ладили никогда.

— Мы? Да ты что придумала, тетя Маша? — возмутилась Нюрка. — Мы же с Нинкой — родные сестры.

— Так-то оно так, — согласилась женщина. — Только вы с ней еще в детстве вечно дрались. В волосья друг другу вцепитесь и орете на все село, пока вас отец обеих ремнем не охладит.

— То в детстве было, — возразила Нюра. — А с возрастом мы обе поумнели и поняли, что в этой жизни нужно друг за дружку крепко держаться, коли пропасть не хочешь.

— Это когда же вас такая светлая мысль посетила? — хмыкнула тетка. — Уж не тогда ли, когда вы на твоей свадьбе с Нинкой в кровь разодрались, потому что она с женихом твоим целовалась, а ты их застукала?

— Что ты, тетя Маша, такие все глупости вспоминаешь, — вроде бы шутливо отозвалась Нюра, но по ее голосу было слышно, что тема ей здорово неприятна и она бы с радостью свернула разговор. — Это когда было? Мы уж с Нинкой с тех пор сто раз помирились.

— А чего же ты тогда возле ее Петра все увивалась? Нужен он был тебе? Нет, не нужен, просто сестре хотелось отомстить!

— Так она с ним развелась!

— Точно, только я точно помню, что это почти сразу же после похорон вашего отца случилось. Ты там тоже все возле Петра крутилась. Ну и докрутилась! Он в город от тебя удрал. А Нинка еще осталась, матери помочь. И не стыдно тебе было? На похоронах собственного отца такое отчудить? Вроде другого случая подождать не могла. И точно, Нинка после того раза с мужем-то своим и развелась. И то сказать, одно дело с женихом на свадьбе поцеловаться, а другое — с мужем сестру застать, когда еще и тело отца опустить в могилу не успели.

— Тебе-то что? — крикнула Нюрка, явно уже готовая взорваться. — Тоже мне столп нравственности. Знаю я, чего вы приперлись! И чего меня тут хаете, тоже знаю!

— А то, что наглая ты всегда была, Нюрка, — воинственно ответила ее родственница. — Никогда ты мне не нравилась. И в детстве редкой нахалкой была и такой же теперь осталась. Вечно все под себя загрести хочешь.

— Нинка будто бы лучше была! — буркнула Нюра.

— Верно, вы с ней одного поля ягодки, — ответила женщина. — Поэтому и не любили друг дружку никогда. И я не понимаю, с чего это ей тебе квартиру оставлять!

— А тебе и не надо ничего понимать! Оставила, и все тут. Завещание, как положено, оформлено. И твоему сыночку, обалдую, тут, тетя Маша, ничего не обломится. Да я костьми лягу, а не дам ему ни копейки из накопленного Ниной.

— Не дело ты говоришь, Нюра, — услышав, что, помимо квартиры, имеются еще и кое-какие накопления, вступил в разговор муж приехавшей родственницы. — Мы ведь все родня. И наследство должны как положено поделить. Квартиру, так и быть, себе можешь оставить. А деньгами или вещами поделиться следует. Обычай нарушать нельзя. На память о покойнике всегда что-то из его вещей раздают.

— Да пошли вы на х…! — заорала на них окончательно вышедшая из себя Нюрка. — Ничего я вам не дам. Попрошайки! Или вон, коли так приспичило, кастрюльку возьмите, на которой эмаль с краю отколота. Небось в вашем хозяйстве все сгодится. Вместо ночного горшка используйте. И о Нинке память вам будет.

— Ты охолонись! — посуровел мужской голос. — Марья верно говорит, не дело все под себя одну грести!

— Вы с Нинкой никогда близки не были! — закричала Нюра. — А теперь на ее наследство рты раскрыли? Знаю я вас! Вы у моей матери на память об отце телевизор цветной выклянчили. Будто бы у вас своего не было! Зачем вам два телевизора-то? Вы же все одно его никогда почти не смотрите, электричество бережете. Все жадность ваша дурацкая. Небось как поставили его в угол, так до сих пор и стоит.

— Да он же и не работает!

— Еще бы, кто бы вам исправный телевизор отдал! Тоже додумались!

Марише невольно стало смешно, и она, зажав рот руками, начала отступать, решив обойтись без прощания с Нюрой. Ну и семейка! Ну и родственнички! А она-то еще умилялась, какая у Нинель дружная родня. А они, оказывается, словно мухи слетелись на запах добычи. Это же надо, у них такая традиция — после похорон родня торжественно делит между собой имущество усопшего. Удивительно, как они с такой традицией еще не поубивали друг друга при дележе. Но с квартирой Нинель у них ничего не выйдет. Раз завещано Нюрке, то тут уж ничего не поделаешь.

— Что с тобой? — удивился Руслан, когда Мариша вылетела из дома, весело хихикая.

— Да разговор один интересный подслушала, — сказала Мариша. — Оказывается, Нинель и в самом деле познакомилась с Климентием в деревне у сестры.

И она пересказала Руслану подслушанную только что возле кухни ссору родственников Нинель.

— Петр тоже туда с ней ездил, только она его потом прогнала, — сказала Мариша. — И вот мне интересно, они с сестрой это специально подстроили, чтобы от Петра избавиться и чтобы Нинель могла закрутить роман с банкиром? Или все случайно получилось?

— Не знаю, — покачал головой Руслан. — А что, если нам с тобой, пока суд да дело, смотаться в деревню к этой Нюрке и осмотреться там? Нюра к похоронам сестры все сама приготовит. А мы успеем вернуться.

— Мысль интересная, — задумалась Мариша. — Все равно к себе домой мне возвращаться нельзя. Так почему бы и не съездить. Тем более что живет Нюра где-то недалеко, под Псковом. Часа за четыре можно добраться до этого города.

— Вот и отлично! — воскликнул Руслан. — Едем! Чувствую, что Нюра и ее родные что-то знают о странной и так внезапно вспыхнувшей страсти Климентия к Нинель. Там-то мы все и разнюхаем.

— А адрес? — спросила Мариша.

— У меня есть, — отозвался Руслан. — Верней, не сам адрес, но найдем.

— А что у тебя есть?

— Я знаю, что семья Нюрки живет на окраине деревеньки Березово. Доберемся туда, спросим Примаковых и…

И тут зазвонил телефон Мариши. Она включила его совсем недавно, до этого, опасаясь, что ей будет названивать Смайл или Моржов, она отключала трубку. А тут нате вам, стоило включить, и уже звонит. Мариша посмотрела на определившийся номер, он был ей незнаком. Брать или не брать? С одной стороны, это мог быть какой-то важный звонок, а с другой, мог быть и предатель Смайл, воспользовавшийся в целях конспирации чужим номером. Обсуждать со Смайлом детали развода Марише сейчас решительно не хотелось. И так ей светила тюремная камера, а если еще и развод, то всех бед разом ей точно не пережить.