Дарья Калинина - Дайвинг для крокодила Страница 28

– А в чем еще?

– В доме живет еще один человек.

– Кто?

– Сестра Лаврентия Захаровича.

– А она что тут делает?

– Она его наследница. Завещание у нее на этот дом имеется.

– Ничего не знаю! – неожиданно тонким голоском взвизгнула Зоя Ивановна. – Дом куплен нами. Лаврентий Захарович тогда был жив и в своем уме. Так что ни про какие завещания я знать ничего не знаю! Сестре тоже придется убраться отсюда! Немедленно! Где эта старуха? Сейчас она у меня живо отсюда уберется!

– А она сейчас и не тут вовсе.

– А где?

– Она в больнице.

– Вот и чудесно. Вот и пусть там лежит. А тут ей делать совершенно нечего.

И, уставившись на подруг, Зоя Ивановна злобно произнесла:

– Как и вам, собственно говоря.

– Дело в том, что мы тоже не можем уйти так сразу.

– Это еще почему?

– Потому что мы ведем тут расследование.

Лицо Зои Ивановны уже не просто пылало от гнева. Оно багровело и пламенело. А глаза метали такие искры, что, того и гляди, половицы могли вспыхнуть.

– Что еще за расследование?

– Расследование убийства.

Вот теперь Зою Ивановну проняло по-настоящему. Подругам даже стало ее жалко. Ну за что тетка страдает? Ведь ничего плохого они с мужем не сделали. Всего-навсего купили себе домик для отдыха на природе. Между прочим, подруги тоже собирались так поступить. Только у них денег не хватило. И кстати, очень хорошо, что не хватило. А то могли оказаться в таком же положении, как Зоя Ивановна и ее муж.

– К-кое еще убийство? – произнесла женщина с заметным трудом и заикаясь. – Кого убили? Где?

– Тут. В садике.

– В нашем садике?

– Да.

– И кого убили?

– Так, – как можно безразличнее, чтобы еще больше не пугать и без того крупно влипших покупателей, произнесла Леся. – Одного родственника Лаврентия Захаровича.

Зою Ивановну, кажется, слегка отпустило. Во всяком случае, она перестала заикаться и деловито осведомилась:

– Тоже наследник?

– Нет. Так просто приехал. Погостить.

Про клад и его поиски подруги решили пока что не говорить Зое Ивановне. Она выглядела женщиной серьезной, к авантюрам никак не склонной. И известие о кладе и соискателях на богатство деда Лаврентия могло расстроить ее еще больше. Клад – он то ли есть, то ли его нет. А нервотрепки точно прибавится.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла Зоя Ивановна и наконец посмотрела на мужа. – Гогочка, ты что-нибудь хоть скажи.

Гогочка отреагировал неожиданно. Он спросил:

– А что произошло с сестрой нашего покойного Лаврентия Захаровича?

Заметив в нем искру сочувствия, подруги наперебой заговорили:

– На нее напали.

– Ударили по голове.

– Бедная женщина едва не скончалась.

– Ее увезли в больницу в бессознательном состоянии.

– Врачи даже опасались за ее жизнь.

Подруги несколько сгустили краски. Но при этом им обеим показалось, что на лице Гоги промелькнуло выражение сдержанного одобрения. Словно ему понравилась сама мысль, что Клавдия Захаровна страдает. Да нет! Чушь какая-то! С какой стати Гоге было ненавидеть Клавдия Захаровну, которую он в глаза в своей жизни никогда не видел?

Додумать эту мысль подругам до конца не удалось, потому что Зоя Ивановна кинулась в наступление:

– И где произошло это несчастье?

– Там же, у колодца.

– Когда?

– Сегодня вечером.

Зоя Ивановна окончательно побледнела и, откинувшись на стул, воскликнула:

– Гога, ты понимаешь, что происходит? По участку бродит маньяк!

– Глупости, дорогая! Уверен, что у всего есть логичное объяснение.

– Какое может быть объяснение у убийств! Гога, этих людей убили! Понимаешь ты! Убили!

– Убили пока что одного Федора, – сказала Леся. – Баба Клава жива. А дед Лаврентий в колодец угодил сам.

– Видишь, дорогая! – успокаивающе произнес Гога. – Все будет хорошо.

Но Зоя Ивановна не слушала мужа.

– Как в колодец?! – громко ахнула она. – Почему в колодец?

Подруги недоуменно взглянули на женщину.

– А что вас удивляет?

– Как это?! – агрессивно воскликнула Зоя Ивановна, но тут же взяла себя в руки и произнесла уже значительно спокойней: – Как это, что меня удивляет? Конечно, удивляет. Как это Лаврентий Захарович оказался в колодце?

– Выпил по случаю выходного дня. Пошел к колодцу. Да и свалился туда.

– Ужас!

На лице Зои Ивановны в самом деле был написан неподдельный ужас.

– Гога! Мы должны вырыть новый колодец! Срочно!

Гога не возражал. Подруги тоже одобрили это решение, сочтя его достаточно разумным. И казалось бы, жить бы всем и радоваться, да только не вышло.

Внезапно на улице раздался шум еще одной машины. Она также остановилась у ворот дома.

– Кого там еще принесло?

Дима выглянул в окно и сказал:

– Какая-то незнакомая старушка. Приехала на такси.

Подруги и чета Сидорчуков тоже выглянули в окно. И убедились, что Дима не ошибся. Из такси вылезла аккуратная старушка. Впрочем, старушкой назвать ее можно было лишь с большой натяжкой. Сама женщина себя таковой явно не считала. Возраст не был помехой для того, чтобы стараться хорошо выглядеть. Еще издалека подруги заметили, что старушка одета в светлые элегантные брючки и свободный плащик, ибо на улице было прохладно. На ее ногах были элегантные, но при этом удобные туфли.

И следом за женщиной из машины появилось две, три, нет, четыре сумки.

– Она тоже тут жить собирается? – прошептала Леся. – Кто это такая?

– Сейчас узнаем.

И подруги вышли навстречу старушке. Она оказалась именно такой, как им и показалась издалека. Пожилой, но очень тщательно следящей за тем, чтобы не стать похожей на многих опустившихся пожилых людей.

Ее волосы были тщательно прокрашены в неброский серо-стальной цвет и подстрижены у отличного парикмахера. На лицо, несмотря на позднее время, был наложен макияж. На пальцах сверкал свежий маникюр и два кольца с крупными бриллиантами. Одним словом, старушка никак не производила впечатления старушки.

Свои вещи она не стала волочь к дому. А оставила на улице. Вот еще, тащить сумки самой! Для этого существуют другие люди. Вещи остались под присмотром водителя, который, как ни странно, даже не вздумал роптать.

Тем временем старушка уже поднялась на крыльцо.

– Добрый вечер! – чуточку надтреснутым, но все еще приятным и мелодичным голосом произнесла она, увидев вышедших ее встречать людей. – Могу я видеть Лаврентия Захаровича?

– Нет! – вылезла вперед Зоя Ивановна и с плохо скрытым злорадством добавила: – Не можете!

– Позвольте? – отступила назад старушка. – По какой же причине?

– Помер он! Скончался! Утоп!

Старушка выглядела потрясенной.

– Как? Лаврентий умер?! – прошептала она. – Когда?

– Почти месяц назад.

Старушка внезапно зашаталась и стала падать в обморок. Учитывая, что она все еще стояла на ступенях высокого крыльца, это могло для нее плохо кончиться.

– Держите ее! – первой сориентировалась Кира.

Дима вздрогнул. И успел подхватить падающую женщину. Поднялся переполох.

– Заносите ее в дом!

Бледную приезжую старушку занесли в дом. И принялись хлопотать над ней. Обморок оказался глубоким. И старушка долго не приходила в себя. Но наконец она открыла глаза. Обвела ими вокруг себя. И застонала.

– Боже мой! Это что, шутка?

– Какие уж тут шутки! – фыркнула Зоя Ивановна. – Горькая правда.

– Какая страшная новость! Какой удар! Бедный мой Лаврушка! Бедный мой котик!

У подруг помутилось в голове.

– Лаврушка? Котик? Да кто же вы такая?

– Я? Кто я такая? Я – Надежда Михайловна.

– Очень хорошо. Но кем вы приходились Лаврентию Захаровичу?

– Как это, кем? Я – его невеста!

И старушка обвела всех собравшихся проницательным взглядом. Мол, все ли усекли? Я тут не какая-нибудь сбоку припека. Я – невеста. Так что уважайте меня и мои чувства.

На заявление старушки каждый отреагировал по-своему. То есть молчали все. Но думал при этом каждый о своем. Подруги, к примеру, почувствовали укол зависти. Глядите-ка, даже у такого сухофрукта имеется жених. А они чем хуже? Почему даже эта Надежда Михайловна отхватила себе жениха, а у них никого нету?

Добрый Дима опасался про себя, как бы старушка не отправилась в больницу следом за Клавдией Захаровной. Раз уж на родственников Лаврентия Захаровича напал такой мор. Вдруг и его невеста попадет под эпидемию?

А о чем думали Сидорчуки, было явственно написано на их лицах. Им не терпелось послать подальше очередную претендентку на их дом. Но сделать это оказалось не так-то просто. Во-первых, шофер такси, воспользовавшись тем, что все были заняты обмороком старушки, незаметно перенес все ее вещи за ограду. И потихоньку смылся вместе с машиной, не дожидаясь чаевых. А во-вторых, сама старушка была слишком слаба после обморока, чтобы перемещаться.

Да она и не собиралась этого делать. Следом за шоком пришли слезы. И теперь Надежда Михайловна топила тщательно наложенный макияж в горючих слезах.