Гарольд Денвер - Невезучие Страница 28

«Но ведь это происходит не всегда. А когда? Интересно, есть ли тут какая-то закономерность?»

«Начнем, пожалуй, с меня. Тут у нас имеется наиболее полная информация. Так в какие же моменты мне не везло? В первый раз это случилось, когда я пытался подсунуть ему ту девицу в ресторане, а она оказалась порядочной да еще помолвленной с каким-то психом. Затем я не опознал Арваля по фотографии. Затем я потерял свидетеля. Хотя нет, это скорее факт из биографии Арваля. Последний! Затем мне отполировали морду в полицейском участке. И, наконец — будем надеяться, что это действительно так, — змея и щепка в колене».

«Рассмотрим первый случай. До этого я просто экспериментировал с его невезучестью, а на этот раз? Если быть до конца честным, то была у меня задняя мысль. Франсуа уже рассказал мне, какая чудесная девушка мадемуазель Жюли. А я хотел, чтобы эта девица отвлекла Перена от мыслей о Жюли Мортан. Он сидел бы в своем люксе, пускал бы девице пыль в глаза, а я тем временем быстренько закруглил бы все дело, в которое, между прочим, не верил с самого начала. Но объявился жених с необузданным темпераментом, возникла драка и… Расследование продолжается!»

«Вторично мне не повезло, когда я не узнал Арваля. Причем Перен не мог его узнать, так как фотография была только у меня. Если бы на этом все кончилось, сидели бы мы сейчас в Париже, потягивали бы аперитив и выражали бы сочувствие г-ну президенту. Но нет! Франсуа узнает Арваля, моя профессиональная честь задета, мы возвращаемся и узнаем, что еще, по крайней мере, три недели назад мадемуазель Мортан была жива. Нет оснований прекращать расследование».

«Затем Арваля убивают. Я считаю, что все нити оборваны, и у нас нет никаких шансов найти дочь г-на президента. Я довожу свою точку зрения до сведения Франсуа. Я его почти что уговорил. Но нас арестовывают и помешают в каталажку. И местные фараоны принимаются делать из меня отбивную котлету. Потом прилетает комиссар и, рассыпаясь в извинениях, вызволяет нас из тюрьмы».

«И наконец, эта щепка. Все, конец, амба! Мадемуазель Мортан, несомненно, погибла в катастрофе. В лучшем случае, ее изжарили живьем и съели кровожадные туземцы. И Перен готов признать поражение. Обливаясь слезами, мы возвращаемся в Сьюдад-Реаль. Но у Франсуа возникает глюк насчет индейца в очках, змея, выстрел, и вот мы здесь, на месте очередного катаклизма. И, что характерно, я готов дать голову на отсечение, что здесь не обошлось без мадемуазель Жюли. Такой почерк не подделаешь! И при этом она была жива. Вряд ли покойница могла бы совершить такие разрушения».

«Словом, в трех случаях из четырех мне не везло, когда я вольно или невольно оказывался между Переном и его целью. Так что стоять у него на пути — занятие небезопасное! Горилла, и та чуть все кости себе не переломала! А Арваль вообще жизни лишился. Но тут случай особый. Он попал под паровой каток. Сначала Жюли, потом Перен — кто же такое выдержит?!»

«Итак, все сходится. Только моя битая морда почему-то выпадает. Впрочем, выпадает ли? После того, что случилось, комиссар Куско всячески старается загладить вину, делится информацией, оказывает любую помощь. Стал бы он все это делать, если бы не моя бедная физиономия? Да ни за что в жизни. Никогда полицейский не станет помогать частному детективу. Сам был фараоном, знаю. У них снега зимой не выпросишь. Тем более в Мексике. Здесь снег — дефицит! Так что все — одно к одному».

«Значит, самое главное — не мешать Перену, чтобы ему ни взбрело в голову. Хотя бы из инстинкта самосохранения!»

— Компана, Компана, очнитесь! Что с вами? — Жерар понял, что его сильно и уже, похоже, давно трясут за плечо.

— Простите, Франсуа, задумался.

— Похоже, вам надо как следует отдохнуть. Что-то в последнее время вы стали часто впадать в ступор.

— Наверно, вы правы, — согласился Компана. Он твердо решил не спорить с Переном. Это и для дела лучше, и для здоровья полезнее.

— Как поедем? — спросил Франсуа, усаживаясь за руль.

— А что, есть варианты?

— Ага. Кроме дороги, по которой мы приехали, на карте указана еще тропа, но, кажется, вполне проезжая. Она сократит нам путь на несколько километров. А то бензину осталось маловато, — Перен пощелкал ногтем по циферблату.

— Поступайте, как считаете нужным, — сказал Компана. — Я всецело на вас полагаюсь!

Франсуа на минуту задумался и решительно свернул на тропу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Тропа оказалась скорее пешеходной, чем проезжей, в том смысле, что два путника еще могли на ней разминуться, но два автомобиля… А уж о том, чтобы развернуться, не могло быть и речи. С каждым километром тропа все больше сужалась, и вездеходу приходилось буквально протискиваться меж деревьев, сдирая кору со стволов.

Перен крутил баранку с таким видом, как будто от этого зависело спасение его души. Иногда он проявлял прямо-таки чудеса виртуозности, вталкивая громоздкий вездеход в пространство, достаточное разве что для мотоцикла.

Компана расслабился на пассажирском сиденье, пытаясь представить, что ждет их в конце пути, если его теория верна. А в том, что она верна, он ни на секунду не сомневался.

В идеальном случае это, конечно, была сама мадемуазель Мортан, так сказать, во плоти. Но детектив был согласен и на какую-нибудь вещицу, ей принадлежащую, например на записку, засечку на дереве. На отпечаток ноги, наконец, если его можно идентифицировать. Словом, на любой след, указывающий ее нынешнее местонахождение. Но там обязательно что-то должно было оказаться.

В конце тропы не оказалось ничего. Ни Жюли, ни следа, ни записки. Лишь глухая зеленая стена зарослей, исключающая мысль о продвижении вперед. Тупик.

Для Компаны это был жестокий удар, потрясший стройное здание его теории. Он доверился Перену и просчитался. Тому опять не повезло. При этом они ни на шаг не приблизились к цели. Скорее, удалились от нее, так как надо было возвращаться.

Возвращаться к развилке пришлось задним ходом — развернуть машину на узкой тропе было невозможно. А это отнюдь не способствовало экономии горючего. Когда Перен включил, наконец, переднюю передачу и вырулил на дорогу, ведущую к шоссе, стрелка указателя уровня бензина дергалась в конвульсиях у отметки нуля, на приборной панели мигала красная лампочка, а диск солнца уже на четверть скрылся за вершинами деревьев.

Бензин кончился, едва машина выехала на шоссе.

Темнота в тропиках наступает быстро, и уже спустя полчаса ничего нельзя было рассмотреть на расстоянии вытянутой руки. Предпринимать что-либо в таких обстоятельствах было бы совершеннейшим безумием, и компаньоны решили заночевать в лесу.

Поужинали всухомятку — ведь несмотря на большой запас еды, разогреть ее было не на чем. Подфарники и габаритные огни включили в режиме мигания, чтобы какой-нибудь ненормальный, решивший покататься ночью в лесу, не налетел бы ненароком в темноте на вездеход. И не проехал бы мимо. Во всех странах мира, знакомых с автомобилем, мигающие в ночи огни — это сигнал терпящих бедствие.

После того, как тент был опущен, стекла подняты, а двери заперты, вездеход превратился в неприступную крепость. Единственное, что могло угрожать ее обитателям, — это смерть от голода или жажды. Но до этого было еще далеко, благодаря обилию еды и питья, погруженным в кузов предусмотрительным Серхио. Хотя, конечно, существовала опасность нажить гастрит, питаясь долгое время одними консервами.

Правда, по лесу бегала, прыгала и порхала разнообразная дичь, а с веток деревьев соблазнительно свешивались сочные плоды. Но в револьвере после рокового выстрела Франсуа осталось всего шесть патронов, а местная фауна была уже достаточно образована, чтобы подпустить к себе заезжего охотника на расстояние прицельной стрельбы. Кроме того, оставалась проблема ее приготовления. Ведь в учебных заведениях, которые заканчивали наши парижане, может быть, прекрасно излагались основы аристотелевой логики, но явно недостаточное внимание уделялось развитию практических навыков добывания огня трением или изготовления луков и стрел из подручных материалов. Да и ботаника в плане различения съедобных и ядовитых даров тропического леса хромала на обе ноги.

Словом, оставалось уповать на то, что кто-то найдет и спасет попавших в беду спасателей до того, как они умрут с голоду.

С надеждой на это компаньоны легли спать. Несмотря на обилие впечатлений, а может быть, благодаря ему, Перен заснул моментально. Компана же долго ворочался с боку на бок, пытаясь понять, почему его стройная теория дала такой сбой. Так и не найдя ответа на этот вопрос, Жерар решил, что дело детектива — измышлять не гипотезы, а версии. Пусть теории сочиняют господа ученые — им за это деньги платят. А его задача сейчас, после провала поисков мадемуазель Мортан, состоит в том, чтобы доставить себя и Перена в Париж, по возможности, живыми и здоровыми. А что экспедиция окончательно провалилась, в этом у Компаны не оставалось никаких сомнений.