Люся Лютикова - Свекровь дальнего действия Страница 29

— Хочу выгодно вложить, прибавка к пенсии будет. На детей нынче надежды мало, приходится самой о себе заботиться. А то, не ровен час, сын женится и забудет старушку-мать, — мрачно ответствовала Ариадна Васильевна.

— Во что же вы планируете вложить деньги?

— Не скажу, это секрет.

Я вздохнула. Кажется, сегодня свекровь спасла свои накопления от одних мошенников, чтобы завтра отдать другим.

Я позвонила Терентьеву.

— Гражданин начальник Терентьев, взятие с поличным отменяется, денег у меня больше нет.

Капитан присвистнул:

— Ты что, за пятнадцать минут умудрилась потратить триста тысяч?!

— Вроде того.

— Совсем ничего не осталось?

— Ничего. Задача жены — тратить столько, чтобы мужу не хватало на любовницу. Так что порадуйся за нашу с Русланом счастливую семейную жизнь.

Глава 21

Оставив свекровь наедине с ее деньгами, я вышла на улицу.

За последние сорок минут столица ничуть не изменилась: автомобили точно так же отравляли воздух выхлопными газами, прохожие с озабоченными лицами торопились по своим делам, а голуби нахально путались под ногами. Но жизнь виделась мне в розовом цвете. Как здорово, что Руслан не сбивал ребенка и перед ним не стоит дилемма: подкупать правосудие или нести заслуженное наказание! Конечно, окружающая действительность не так хороша, как хотелось бы, но и не так плоха, как могла бы быть.

Я шла по улице и блаженно улыбалась. Вдруг остановилась и хлопнула себя по лбу: вот я растяпа! С этой историей с липовым ДТП я совсем забыла о том, что сказала врач Колупаева. Объявился брат Евы Ивановны, который считался пропавшим без вести! И он просил у сестры денег.

Возможно, родственник имеет отношение к убийству пенсионерки, и я обязательно должна с ним поговорить.

На часах было половина пятого, до Некрасовки ехать минимум полтора часа. Я понятия не имела, какой режим работы у собачьего приюта, но здраво рассудила, что охранник должен присутствовать на месте всегда. Да и собачки вечером тоже хотят кушать.

Не теряя ни минуты, я двинулась в путь. Сейчас самое главное — успеть вырваться за МКАД до того, как начнется час пик. Юго-восточное направление столицы чудовищно перегружено, ехать вечером по Рязанскому проспекту — это верное самоубийство. Впрочем, а какое московское шоссе нынче не перегружено? Автомобиль есть в каждой третьей семье, а живет в Москве, по последним данным, тринадцать миллионов человек. Неудивительно, что нас всех накрыл транспортный коллапс. Изобретателям вроде Гавела следует не заниматься ерундой, а подумать над настоящей проблемой — как избавить столицу от «пробок».

Трясясь в маршрутке, которая с трудом протискивалась между легковых автомашин, я, кажется, знала ответ на этот вопрос. Нужна выделенная полоса для общественного транспорта! Автобусы должны ходить, как поезда метро, через каждые три минуты. И не важно, сколько человек заплатило за проезд, отправление — четко по расписанию. Сейчас ведь как: водитель ждет, пока наберется полный салон, иначе рейс будет нерентабельным. Власти должны доплачивать транспортным компаниям из городского бюджета, но при этом и драть с них три шкуры, чтобы качество обслуживания пассажиров было на высоте. Москвичи, увидев, что маршрутки мчатся с ветерком, пересядут со своих личных машин на общественный транспорт и освободят дороги.

И кстати, штраф за въезд на полосу для общественного транспорта должен быть сто тысяч рублей. Нереально, скажете вы? Водители дадут небольшую взятку столичному гибэдэдэшнику — и на этом всё закончится? Неправда ваша, тут я тоже кое-что придумала. Во-первых, установить камеры наблюдения через каждый километр. А во-вторых, знаете кто будет следить за дорогой в режиме реального времени? Провинциальные безработные. Только представьте себе, как в каком-нибудь Ростове или Чебоксарах ненавидят москвичей. До трясучки, до ноющей зубной боли, до печеночных колик. Провинциалам кажется, что в столице деньги лопатой гребут. Наверное, в этом есть доля истины, потому что на записи с камер слежения определенно будут одни иномарки — «Toyota», «Mercedes», «Audi»… Так вот, смотрит наш озлобленный провинциал в монитор и видит, как в жирующей Москве очередной толстосум на «BMW» выезжает на полосу для общественного транспорта. Он тут же фиксирует нарушение, составляет протокол в электронном виде и отправляет его в базу. Удалить протокол из базы нельзя, можно только отслеживать его выполнение: когда и в каком размере взят штраф.

Фишка, знаете, в чем? Половина штрафа идет в закрома Родины, а половина — лично в карман наблюдателю. Да они всем семейством по очереди будут сидеть у монитора, зарабатывая на ту же квартиру в Москве! Параллельно, кстати, частично решится проблема с безработицей в регионах.

Тут может возникнуть заминка: нарушитель не хочет платить штраф. А судебные исполнители, как обычно, бездействуют, не взыскивают с него долг, хотя закон предоставляет им практически безграничные возможности. Эту проблему тоже очень просто решить: штраф в размере ста тысяч вносит судебный пристав! Не смог за месяц стрясти долг с нарушителя — плати за него сам! Да они начнут электровениками крутиться, деньги для казны добывать!

Вот так за каких-нибудь пятьдесят минут, пока маршрутка тащилась от метро «Выхино» до поселка Некрасовка, я с легкостью справилась с одной из самых серьезных проблем современности. Давно прихожу к выводу, что у меня не голова, а Дом Советов! Я могу решить практически любую беду в нашей стране: взятки чиновников, халатность врачей, низкая рождаемость… Президенту было бы полезно время от времени обращаться ко мне за помощью. Другое дело — хочет ли правительство, чтобы жизнь простых граждан стала лучше, вот в чем вопрос…

— У строительного рынка остановите, пожалуйста! — крикнула я водителю маршрутки.

Судя по адресу, который я откопала в Интернете, приют для бездомных животных находился где-то здесь. И точно: надо было только завернуть за угол дощатого забора, и сразу в нос ударил характерный запах псины.

Не могу сказать, что ненавижу собак, нет, просто не испытываю к ним особой симпатии. Когда прихожу в гости к друзьям, у которых есть собака, меня раздражает, что псина постоянно крутится рядом, лает, выпрашивает еду, ходит за тобой по пятам. Собаки довольно назойливые существа, вот хомяки, на мой взгляд, идеальные домашние животные, их не видно и не слышно, да и места они практически не занимают.

Так что к собакам я отношусь без восторга. Но сейчас, увидев бездомных дворняг в клетках, я прониклась к ним жалостью. В эти глаза невозможно смотреть, такая там беспросветная тоска и отчаяние.

— Ищете четвероногого друга? — раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела мужчину, вернее, старика. Выглядел он как человек, который много времени проводит на свежем воздухе. Лицо красное и обветренное, короткие седые волосы, на щеках неопрятная щетина. Несмотря на жару, дедок был одет в шерстяной свитер и ватные штаны.

— Нет, я ищу вас. Вы ведь Рудольф Сергеевич Парамонов, правильно?

— Откуда знаете? — удивился сторож.

— Вы похожи на свою сестру Еву, те же глаза.

Конечно, я не помнила, какие глаза были у Евы Ивановны, сказала это просто, чтобы втереться в доверие. Но я поразилась: как же этого человека потрепала жизнь! Ведь он младше сестры, а выглядит на все шестьдесят!

— А вы кто такая будете? — спросил Рудольф Сергеевич.

— Я Татьяна, невестка Евы Ивановны.

Ложь далась мне легко. Если господин Парамонов считался пропавшим без вести, значит, в квартире он не появлялся и настоящую невестку Евы Ивановны в глаза не видел.

— Ева на вас жаловалась, говорила, притесняете ее, — без всяких эмоций в голосе сказал старик.

— Неужели? — искренне удивилась я. Судя по рассказам Татьяны, это свекровь всеми силами ей досаждала.

Собеседник кивнул:

— Наводите свои порядки, перекладываете всё с места на место, чтобы ее запутать, в ванной после себя оставляете мокрый пол…

— Позвольте, всё совсем наоборот, это она чашки переставляла и…

Я осеклась. А ведь, пожалуй, старик прав. Чье расположение чашек в шкафчике правильное — еще большой вопрос. Выходит, Ева Ивановна страдала не меньше Татьяны, которая, как ни крути, вошла гостьей в чужой дом.

— Знаете, когда две хозяйки на кухне, всегда возникают некоторые трения, — пробормотала я, чтобы закрыть неловкую тему.

— Ко мне зачем пожаловали? — тем же ровным голосом спросил Рудольф Сергеевич. — Хотите, чтобы я отказ написал?

— Какой отказ?

— От наследства.

— Чьего наследства?

— Евиного. Что там от нее осталось: квартира, вещи? Давайте бумагу, я подпишу.

— Так вы знаете, что ваша сестра умерла?

У меня камень с души упал. По крайней мере, хотя бы ему я не принесла дурную новость.