Ирина Хрусталева - Дульсинея Тамбовская Страница 29

– Я сказала сеньорите Елене, что нужно обратиться в полицию, – подала свой голос Мадлен. – Но она не хочет, говорит, у нее нет никаких доказательств.

– Правильно, – махнула Светлана рукой. – Все они здесь одним миром мазаны. Там уже наверняка все схвачено и за все заплачено этими бандитами.

– Но, насколько мне известно, господин комиссар полиции очень принципиальный человек и никогда не берет взяток, – возразила домоправительница. – О нем все отзываются с большим уважением, я не думаю, что его можно купить.

– Когда речь идет просто о деньгах, может быть, и невозможно, а когда об очень больших деньгах, я бы засомневалась, – сморщила Светлана носик. – В конце концов, сутки у нас есть, глядишь, какая-нибудь умная мысль и придет в голову. Не думаю, что за это время полицейский участок от нас куда-то убежит. Лен, пошли ко мне в комнату, мне нужно кое-что тебе рассказать, – обратилась она к подруге. – Извините нас, Мадлен, мы немного посекретничаем о своем, о девичьем, – улыбнулась она.

– Ну, конечно, девичьи секреты – это святое, – развела руками та. – Где мои двадцать пять? – закатив глаза, вздохнула женщина.

– Мадлен, а почему вы не замужем? – неожиданно спросила Света. – Вы такая интересная женщина, и вдруг – одна…

– Я была замужем, но очень рано овдовела, мир праху моего незабвенного супруга, святой был человек, – скорбно опустив глаза, проговорила та. – Мы прожили с ним всего один год, он заболел неизлечимой болезнью. До сих пор скорблю и очень жалею, что не успела родить ребенка.

– Простите меня, ради бога, я не знала, что вы вдова, – нахмурилась Света. – Язык мой – враг мой.

– Ничего страшного в вашем вопросе нет, – махнула Мадлен рукой. – Прошло уже пятнадцать лет, боль и тоска давно утихли, остались только хорошие воспоминания о моем супруге. Я пойду на кухню, скоро ужин, – торопливо встала с кресла она. – Проверю, все ли у нашего повара готово.

– Кстати, наш повар – француз? – спросила Лена.

– Да, его нанял ваш отец пять лет тому назад. Когда господин Василотто умер, Пьер хотел уйти, но, потом, узнав, что сюда прибудет молодая хозяйка, решил остаться. По распоряжению вашего отца всей прислуге выплачивалась прежняя зарплата до того момента, когда вы вступите в законные права и распорядитесь о дальнейшей нашей судьбе сами. Так что уволить всех или оставить, вам решать, сеньорита Елена.

– Очень мило, – вздохнула та. – Я не знаю, что со мной-то будет завтра, а уж распоряжаться вами вообще не имею права. Живите пока, а дальше будет видно. Зависит от того, как все обернется, тогда и поговорим.

– Я пойду в кухню, – повторила Мадлен. – Через час ужин будет подан в столовую.

Домоправительница удалилась, девушки поднялись на второй этаж. Елена сначала хотела остаться в гостиной, но Светлана потащила ее к лестнице.

– Ты разве не знаешь, что и у стен есть уши? – зашептала она. – Пошли в комнату.

– Можно подумать, что комнаты здесь без стен, а значит, и без ушей, – усмехнулась Алена. – Что за тайны у тебя?

– В комнате надежнее, там хоть все как на ладони, а здесь… – Света с опаской обвела взглядом огромную гостиную. – Столько всего, что спрятаться и подслушать можно запросто, без напряга.

Как только девушки поднялись в комнату и Светлана плотно закрыла дверь, она набросилась на подругу чуть ли не с кулаками.

– У тебя как с головой-то? – покрутила она пальцем у виска. – За каким хреном ты все рассказала Мадлен?

– А что такого? – удивленно пожала Лена плечами. – Она же служит в этом доме, значит, напрямую заинтересована, чтобы… – запнулась она на полуфразе, не зная, что сказать дальше.

– Чтобы что? – подбоченилась Света.

– Ну, я должна была хоть с кем-то посоветоваться? – растерянно ответила Елена. – Господи, Света, да не смотри ты на меня так! – закричала она. – Что такого страшного я сделала?

– Лена, ты моя лучшая подруга, – осторожно, но очень внушительно заговорила та. – И я тебя очень люблю. Но иногда ты делаешь такие глупости, что мне хочется тебя прибить. Ты видишь эту домоправительницу всего несколько дней, а о ней самой, кроме того, что ее зовут Мадлен, вообще ничего не знаешь. Как ты можешь доверять свои мысли и планы совершенно постороннему человеку?

– Какая же она посторонняя? – возразила Алена. – Ее мой отец даже в завещании упомянул.

– Ага, упомянул, это я помню, – с сарказмом усмехнулась Светлана. – Она может забрать из своей комнаты приглянувшуюся ей картину стоимостью в три… копейки!

– Ну, предположим, картина стоит не три копейки, а пять тысяч евро, – заметила Алена. – И вообще какое имеет значение ее цена? Главное, что отец проявил к этой женщине внимание, это говорит о том, что он уважал ее.

– В том, что твой отец уважал Эмилио, я уверена на все сто процентов, – в свою очередь, отметила Светлана. – А что касается Мадлен, это остается под вопросом. Он оставил Эмилио купчую на домик, который приобрел незадолго до смерти. И я так поняла, что твой отец приобрел этот домик специально для старого слуги. Плюс пожизненная пенсия, а это, сама знаешь, дорогого стоит. Вот ему бы я доверила любую тайну, но больше – никому в этом доме.

– Я прекрасно все это знаю, Эмилио прослужил у отца одиннадцать лет и был у него на особом счету, – согласилась Лена. – Но его сейчас здесь нет, к сожалению. А Мадлен хорошая, и она тоже прослужила у отца…

– Один год, подруга, – напомнила Света. – Всего один год! Ровно столько, сколько она прожила со своим мужем, а потом тот заболел неизлечимой болезнью. Ты случайно не забыла, что твой отец тоже заболел внезапно, и тоже – неизлечимой болезнью?

– Господи, Светка, что ты такое говоришь?! – ахнула Алена. – При чем здесь муж Мадлен, который умер пятнадцать лет назад… и мой отец? Ты в чем-то ее подозреваешь?

– Я всех подозреваю, – упрямо буркнула та. – Если ты не забыла, то я тебе напомню. На кону стоит почти сорок миллионов долларов!

– Мне кажется, уже больше, – упавшим голосом проговорила Алена.

– В каком смысле? – не поняла Светлана.

– Я сегодня смотрела по телевизору биржевую сводку. Акции компании «Алмаз» за шесть месяцев подскочили на двадцать два пункта.

– И что?

– По завещанию в моем активе этих акций – на четыре с половиной миллиона евро.

– Ого! – округлила глаза Светлана. – Четыре с половиной миллиона плюс двадцать два процента… подруга, ты стала богаче еще на один миллион евро, ура! – захлопала в ладоши она.

– Меня этот факт почему-то не очень радует, по понятным причинам, – вздохнула Лена. – Иногда кажется, что лучше бы я вообще никогда не знала, что такое быть богатой наследницей.

– Это пройдет, как только закончится вся эта бодяга, – беспечно отмахнулась Света. – Три к носу, прорвемся, и не такие шторма бывали. Лучше вернемся к нашим помидорам. Больше чтобы никому ничего не говорила, ни одного лишнего слова. Ты меня поняла, Алена?

– Поняла, – вздохнула та. – Что делать-то будем, Свет?

– У нас с тобой сутки в запасе есть? Есть. Вот завтра будет день, будет и пища, – резюмировала та. – У меня сегодня такое свидание сорвалось, и это меня сейчас волнует больше всего.

– Какая же ты эгоистка, – ахнула Алена. – Здесь, можно сказать, жизнь под угрозой, а она про свидание!

– Николос хотел меня сегодня пригласить к себе домой, а мне пришлось срываться и лететь сломя голову к тебе, – с сожалением произнесла Светлана, не обращая внимания на выпад подруги. – Наверняка сегодня он затащил бы меня в постель, а по твоей милости это мероприятие сорвалось.

– Света, тебе не стыдно? – еще пуще взвилась Елена. – Тут такое серьезное дело, а ты…

– Да шучу я, шучу, – засмеялась та. – Нужно же тебя хоть как-нибудь расшевелить? Я же знаю, когда ты злишься, сразу же начинаешь шевелить мозгами с утроенной силой. Вдруг благодаря мне в твоей головушке мысль появится? Какой-нибудь наполеоновский план по уничтожению врагов.

– Как ты можешь шутить в такой ситуации? – нахмурилась Лена. – С тебя все как с гуся вода. Твоим нервам можно только позавидовать.

– Прикажешь биться в конвульсиях? Я бы запросто, если бы это помогло, – пожала Светлана плечами. – С Николосом мы договорились, что встретимся послезавтра, прямо с утра, так что весь завтрашний день я в полном твоем распоряжении, можешь пользоваться напропалую.

– Слава богу, хоть совесть в тебе проснулась, – проворчала Алена. – А то сижу в четырех стенах одна-одинешенька и не знаю, куда деваться.

– Между прочим, я у тебя спрашивала, идти мне на свидание или нет, – напомнила Света. – Что ты мне на это сказала? «Иди, конечно, иди. Почему это ты должна сидеть из-за меня взаперти?» – передразнила она подругу. – А теперь меня же упрекаешь в бесчувственности? Ни стыда ни совести, – упрекнула она Лену.

– Что это ты разворчалась, как старуха? – сморщила та носик. – Ну, извини, виновата, сама не знаю, что говорю. Так перенервничала из-за этого Джакотто, даже тошнит. Ты бы только слышала, как он нагло со мной разговаривал, уму непостижимо! Я такая злая, что уже готова на что угодно, лишь бы утереть им нос… и оставить с носом, – скаламбурила она. – А еще лучше – посадить за решетку.