Елена Логунова - Стрела гламура Страница 29

— Мало им того, что у них пистолет украли, теперь и клубники лишатся! — пробормотала я, вслед за Иркой заходя в просторный холл.

Там было темно. Не так темно, как в угольной шахте, а как в вагоне поезда, летящего по железнодорожному тоннелю с редкой цепочкой лампочек по стенам. Тонкая линия света имелась по правому борту, она подчеркивала одну из внутрикомнатных дверей.

— Не только у нас бессонница, — подтолкнув меня локтем, шепнула Ирка. — Видишь, еще кто-то не спит!

В следующую секунду свет за закрытой дверью погас, и в холле воцарилась абсолютная темнота.

Поразмыслив на досуге, предприимчивая девушка Дина Калошина решила не отказываться от хрустальной мечты выйти замуж за миллионера только потому, что подвернувшийся ей представитель этого вида оказался психом.

— Стану мадам Семендяевой, сдам супруга в дурдом, и все дела! — постановила Дина.

Однако для начала все-таки следовало вступить с психованным миллионером Семендяевым в плотный телесный контакт. С этой целью, удаляясь перед сном в свою комнату, Дина ответила на вежливое семендяевское пожелание «Спокойной ночи!» слегка переиначенной фразой Ослика Иа:

— Спокойной ночи, Антон! Если она, конечно, будет спокойной, в чем я лично очень сомневаюсь. — И она одарила миллионера томным и многообещающим взглядом опытной гаремной одалиски.

Семендяев вздрогнул, как тюльпан, в чашечку которого влетела крупная деловитая пчела, и покраснел, как тот же цветок. Закрепляя взаимопонимание, Дина послала ему воздушный поцелуй, жаркий и прилипчивый, как свеженький горчичник. Растревоженный Семендяев заерзал на диване в холле, а соблазнительница танцующим шагом баядерки удалилась в свою комнату и медленно-медленно прикрыла за собой дверь.

С минуту она чутко прислушивалась к происходящему в холле. Вольготно скрипнул диван, освобожденный от тяжести семендяевского тела, тихие шаги прошуршали по пушистому ковру, протопали по дощатому полу и затихли в комнате. Потом в соседней ванной зашумела вода. Дина поняла, что миллионер, как положено культурному человеку, перед визитом к даме освежается, и сама быстренько приняла водную процедуру. Сосед еще плескался в душе, а она уже умащивала свое юное тело благовониями, наносила легкую боевую раскраску и с быстротой разбуженного по тревоге солдата-старослужащего облачалась в обольстительный пеньюар с кружевами.

Теплое верблюжье одеяло в свежем пододеяльнике с рюшами Дина решительно откинула в сторону. Раскинувшись на постели в соблазнительной позе, из-под опущенных ресниц девушка нетерпеливо смотрела на дверь. Верхний свет в комнате она погасила, а бра над постелью включать не стала. На прикроватной тумбочке трепетно горела одинокая свеча, это было очень красиво и романтично.

Свечой Дина по случаю разжилась уже тут, на даче. Днем, когда Анатолий иллюминировал фасад большого дома новогодними гирляндами, она углядела в большой коробке с елочными игрушками фигурные восковые свечи. В наборе были Дед Мороз, Снегурочка, пара снеговиков, три оленя и один белый рождественский барашек. Деда Мороза, Снегурочку и барашка Дина присвоила.

Первоначально она планировала задействовать для освещения своего будуара примилого кудрявого ягненка с маленькими золочеными рожками. Однако, с учетом случайно открывшегося нездорового пристрастия Семендяева к симпатичным мохнатым четвероногим, барашка пришлось спрятать подальше, чтобы в ответственный момент не сбить с толку чокнутого миллионера с его сложной сексуальной ориентацией. Пришлось воскурить Снегурочку. Та по-своему тоже была хороша — белая восковая дева в целомудренной, до пят, узорчатой шубе, голубой с серебром. У девы были синие славянские очи, греческий нос, татарские скулы и решительный подбородок дочери викингов. По покатым плечам змеились желтые косы, выбегающие из-под круглой боярской шапочки, увенчанной помпоном, подозрительно похожим на заячий хвост. Из него задорно торчал свечной фитиль.

Дина его запалила, и Снегурочка похорошела пуще прежнего. Горящий огонек оживил восковую фигурку, Снегурочка порозовела, однако по мере того, как фитиль сгорал, картина менялась к худшему. Боярская шапочка растаяла. По стройной фигуре Снегурочки распространились некрасивые наплывы, наводящие на мысли о запущенном целлюлите и жировых отложениях. В голове восковой красавицы образовалась глубокая вмятина, славянские глаза перекосились, греческий нос набряк, а твердый варяжский подбородок порос курчавой восковой бородой. Снегурочка приобрела отчетливое фамильное сходство со своим дедушкой и в таком виде могла навести на эротические мысли разве что трансвестита.

С ужасом оглядев воскового монстра, Дина поплевала на пальцы и затушила свечку. Включила бра, заменила оплывшую Снегурочку на крепкого, как боровичок, Деда Мороза, снова выключила электрическое освещение и залегла в постель, чутко прислушиваясь и сжимая в ладони зажигалку. Запалить свечу — дело быстрое, она сделает это, когда вежливый миллионер Семендяев постучится в дверь.

Самозваный банкир Семендяев стремительно трезвел. Затянувшееся пребывание на морозе изрядно выветрило хмель из его головы, затем он попил с компанией во флигеле крепкий чай и в большой дом вошел не развязной походкой баловня судьбы — миллионера, а тихой поступью скромного конторского служащего. Вечернее омовение окончательно привело его в норму. В кровать под одеяло забрался боязливый немолодой человек, робеющий женщин и чурающийся приключений. Он свернулся калачиком, сунул сложенные корабликом ладошки под небритую щеку, закрыл глаза и размеренно засопел, мысленно считая овечек, к которым не испытывал никаких особенных чувств.

О любовных играх Семендяев даже не думал. Старательно пересчитывая воображаемых мериносов, он призывал сон и гнал от себя неприятные и тревожные думы. Антону было страшно. Тихий кассир неожиданно оказался в самом центре детективной истории, в которой было уже два — два! — трупа, и что-то подсказывало Семендяеву, что это еще не конец.

Семендяев чутко прислушивался и улавливал подозрительные шорохи и стуки, которых не должно было быть в доме, где все спят. Что, если в дом проник злоумышленник? Убийца!

При этой мысли Семендяеву расхотелось спать. Он сел в постели, подтянул колени к вздрагивающему подбородку и попытался уверить себя в том, что он находится в полной безопасности. Посторонних в доме нет, а дверь заперта.

И вдруг он со всей определенностью вспомнил, что дверь не заперта! Нынче вечером последним в дом вошел именно он, Антон Семендяев. В тот момент он был еще подшофе и не испытывал никаких страхов и тревог, а потому простая и здравая мысль закрыть наружную дверь на замок даже не пришла ему в голову.

— Надо закрыть входную дверь! — прошептал Семендяев. — Надо выйти из комнаты и закрыть дверь. Встать с кровати, выйти из комнаты и закрыть дверь. Отбросить одеяло, встать с кровати, выйти из комнаты и закрыть дверь.

Он замолчал, собираясь с духом. Подробнейший план действий был разработан, и, к сожалению, не было никаких причин откладывать его реализацию.

Семендяев резко выдохнул и дрожащей рукой отбросил в сторону одеяло.

— А вот теперь все уснули! — прошептала Ирка, введенная в заблуждение воцарившейся темнотой. — Ну, где тут холодильник?

Я молча вытащила из кармана фонарик и подсветила ей.

— Ага! — сказала подруга, разглядев морозильный агрегат.

Она подошла к нему, открыла дверцу, наклонилась и вытащила из овощного ящика корзинку, до половины наполненную отборной клубникой. И тут над нашими головами раздался тихий скрип. На втором этаже негромко стукнула притворенная дверь, и послышались шаги.

— Давай спрячемся, а то что люди подумают? — тревожно прошептала подруга.

— А какие есть варианты? — пробормотала я.

Ирка промолчала, быстро закрыла холодильник, цапнула меня свободной рукой за локоть и потащила к окну. Взволнованно дыша, мы встали за длинной, до пола, матерчатой шторой-жалюзи. Я выключила фонарик. Ирка некстати надумала объясняться и задушевно прошептала мне на ухо:

— Еще подумают, что мы среди ночи забрались в спящий дом, чтобы стырить из холодильника клубнику!

Я с интересом посмотрела на нее. Мне-то казалось, что другого объяснения диспозиции, в которой имелись темная комната, распахнутый холодильник, я с фонариком в руке и Ирка с корзинкой, невозможно и придумать!

— Мы же с тобой не какие-нибудь бессовестные обжоры! — с достоинством прошептала подруга и покрепче прижала к груди туесок с ягодами.

Мне очень хотелось спросить, а кто же мы, по ее мнению, но время для дискуссии было неподходящее. Кто-то, невидимый в темноте, неторопливо спускался по лестнице.

«Катька или Вадим?» — задумалась я, помня, что на втором этаже живут только молодожены.