Дарья Донцова - Дьявол носит лапти Страница 3

– Почему мне удаются роли криминальных авторитетов? Да потому, что я им в действительности был. Не один срок отмотал Ленинид Тараканов за серьезные дела, был влиятельным паханом.

Не верьте, он врет, вернее, сообщает лишь часть правды. Папенька – мелкий воришка, к уголовной элите никогда не принадлежал, тырил у граждан кошельки в общественном транспорте и регулярно попадал в лапы правосудия. Еще он обожал выпить и подраться, но в рукопашном бою Лениниду не везло, над ним брали верх даже хрупкие женщины. Сейчас ошибки молодости исправлены, папенька – звезда телеэкрана. Он очень не любит вспоминать, что его артистическая карьера началась совершенно случайно, во время съемок моего сериала. Ленинид считает себя куда более крупной знаменитостью, чем дочь, и если корреспонденты спрашивают: «Ой, а правда, что вы отец детективщицы Арины Виоловой?» – он с неподражаемой гримасой отвечает: «Да, начинающая писательница – дочь великого артиста Тараканова».

Ноги перестали трястись, я встала и вошла в вагон подкатившего к перрону поезда. Внутри было почти пусто, я устроилась на диванчике и осмотрела пассажиров. Трое с упоением читали «Желтуху», четверо уткнулись в книги Милады Смоляковой, один сосредоточенно играл на айпаде. Никто не обратил внимания на скромно одетую шатенку с дешевой сумкой в руке, не вскочил, не указал на нее пальцем, не заорал: «Это она! Держите скорей убийцу».

Но мне почему-то было страшно и очень неуютно, словно я сидела голая. Чем дольше ехал поезд, тем больший дискомфорт я ощутила. Народ входил-выходил, по моему лицу скользили равнодушные взгляды, пассажиры читали, играли, дремали, слушали музыку, болтали по мобильному. А я периодически поднимала руку и прижимала ее к небольшому медальону, и отчего-то мне делалось чуть спокойнее. Подвеска старинная, и с ней связана маленькая тайна. Если нажать сбоку на едва видимую пупочку, крышечка, украшенная вензелем «АБ», поднимется, и откроется небольшое углубление. В нем лежит бумажка с шифром. Я не способна запомнить комбинацию букв и цифр, открывающую сейф, где спрятана улика из сумки Литягина. Саквояж давно заброшен в моей квартире на антресоли. Даже если темно-коричневую сумку из прорезиненной ткани и обнаружат, то доказать, что она принадлежала Литягину, невозможно. Подобного барахла полно всюду. Купить его не составит труда, а вот ноутбук и улика – это бомба. Я закрыла глаза. В компьютере Литягина много интересного, там названо имя настоящего убийцы. Николай постарался составить свою версию событий, он знал, что бедного Ивана Радченко подставили, но никак не мог доказать вину настоящего преступника. Обыватель может говорить: «Точно знаю, Ваня не виноват». Но для суда речевые обороты вроде «нюхом чую» или «я твердо уверен» не имеют ни малейшего значения. Положите на стол вещественные доказательства. Последних-то у Литягина и не было. Но адвокат не сдавался, он упорно бил лапками. Кто ищет, тот всегда найдет. Николай таки откопал улику, совершенно убойную, простите за глупый каламбур, стопроцентно связывающую настоящего преступника с жертвами.

Понимаете, что сегодня сотворила «Желтуха»? Преступник теперь готов отдать глаз, чтобы заполучить ноутбук и все остальное, и он знает, где искать компромат: у меня. Дело за малым – нужно обнаружить писательницу и отнять у нее наработки Николая.

Я продолжала изображать из себя спящую, но мысленно видела такую картину. Поздний вечер, на улице Шепихина ни души, я сижу в припаркованном под большим деревом джипе. Мотор не включен, габаритные огни и аварийка не горят, окна тщательно закрыты, из-за тонировки невозможно понять, что кто-то притаился в салоне. Кондиционер не работает, несмотря на поздний час. В Москве стоит жара, мне очень душно, но приходится терпеть неудобства. Кого я жду? Николая. Литягин всегда ходит пешком от метро к дому. Он устает от большого количества людей, которые крутятся в течение дня вокруг него, он принципиально никогда не отключает ни городской, ни мобильный телефоны, постоянно находится в состоянии боевой готовности, чтобы по первому зову кинуться на помощь человеку, обладает ярко развитым чувством справедливости. Уже давно Николай стал бельмом на глазу у прокуроров и следователей. Он постоянно разваливает дела, лишает их премий, помогает тем, кого хотят запрятать за решетку. Ну прямо Перри Мейсон[2]! Думаю, многие обрадуются, узнав о преждевременной гибели юриста.

Вагон летел сквозь тьму, а меня одолевали воспоминания. Вот я выхожу из своей машины, аккуратно огибаю лужу темной крови, растекающейся из-под спины Литягина, сажусь на корточки, потом, затаив дыхание, засовываю руку в карман пиджака. Вытаскиваю мобильный, подхватываю сумку, открываю молнию, вижу внутри пакет и ноутбук, быстро иду к своему слегка помятому джипу, швыряю найденное в багажник и уношусь прочь. Жалко ли мне Литягина? Нет. В голове бьется лишь одна мысль: Вилка, сейчас ты должна все сделать правильно, не спеши, ни в коем случае не нарушай правил дорожного движения. Если тебя остановит полицейский, дело плохо. Трясущимися от возбуждения руками я цепляюсь за руль и, стараясь не нажимать слишком сильно на педаль газа, доезжаю до скопища железных «ракушек». У стихийно возникшего гаража нет ни охраны, ни забора, а чуть левее простирается пустырь, где местные жители, не сумевшие обзавестись домиками для своих «коней», оставляют их на ночь. Припарковаться во дворах близлежащих домов – огромная проблема, если ты приехал с работы в районе девяти вечера, невозможно приткнуть у подъезда даже самокат. Но жителям Тушина повезло, у них есть этот клочок земли.

Я оставляю джип на краю пустыря, беру сумку и бегу, стараясь не заплакать от страха. Вдруг сейчас как из-под земли возникнет полицейская машина? Если на тебя напал грабитель или насильник, стражей порядка не дозваться, а вот когда не надо, они тут как тут.

Но в тот вечер удача оказалась на моей стороне. Я благополучно доехала до дома, засунула сумку на антресоль, запихнула плоский, почти невесомый ноутбук и небольшой пакет с уликой в свою сумку, ту самую, в которой ношу в «Элефант» рукописи, и упала в кровать.

Мой любимый человек, Юра Шумаков, весьма кстати накануне отправился в командировку на неделю, в большой квартире я нахожусь одна, никто не видел, когда я вернулась домой и что принесла с собой.

Утром я первым делом спрятала улику в надежном месте и положила бумажку с шифром-кодом от замка в медальон. Он всегда при мне, висит на шее, я ни за какие пряники не сниму его даже ночью. Вот ноутбук я пока далеко не убирала. Почему? Есть несколько объяснений, и одно из них: на жестком диске содержится много интересного – размышления Николая Семеновича, рассказ о том, как он искал подлинного убийцу. А это мой новый роман, без ноутбука я не смогу написать книгу, вот и пришлось рискнуть. И потом, основную опасность для серийного маньяка представляет улика, а она очень хорошо спрятана. Оставалось лишь подать заявление об угоне машины, но я не успела этого сделать.

После обеда, едва я поймала такси, чтобы ехать в отделение полиции, где мне предстояло изобразить убитую горем владелицу украденного джипа, затрезвонил мобильный.

– Виола Ленинидовна? – спросил приятный мужской голос. – Вас беспокоит следователь Георгий Львович Коровин. Можете подъехать?

– Зачем? – предусмотрительно поинтересовалась я.

– Надо поговорить, – обтекаемо ответил Коровин.

– По поводу? – не успокаивалась я.

– Ну, Виола Ленинидовна, что вы как маленькая, – укорил меня Георгий Львович, – автор криминальных романов должен понимать, по мобильной связи ничего серьезного не обсуждают.

– Ладно, – смилостивилась я, – в пятницу, в четыре, вас устроит?

– Нет, если можно, сейчас, – потребовал Коровин.

– Вынуждена отказаться, – буркнула я и с ходу соврала: – Я в издательстве, у нас совещание.

– Я вам перезвоню, – быстро пообещал Коровин и через четверть часа снова побеспокоил меня.

– Алло, Виола Ленинидовна? Снова Георгий Львович на проводе. Я соединился с редактором в «Элефанте», просил отпустить вас, а Олеся Константиновна удивилась, мол, Виоловой нет, и сегодня ее не ждут.

– Вы неправильно меня поняли, – начала я выкручиваться, – я только еду в сторону издательства.

– Лучше поменяйте направление движения и приезжайте ко мне, – уже не так вежливо продолжил Коровин. – А то я начинаю думать, что у вас есть причины избегать нашей встречи.

Делать нечего, пришлось подчиниться. Не успела я переступить порог, как Георгий Львович зафонтанировал вопросами. У вас тесные отношения с Николаем Литягиным? Нет? Почему тогда на автоответчике в его квартире есть от вас сообщения?

Услышав про запись, я опешила, но быстро нашлась:

– Верно. Я хотела договориться с адвокатом о встрече, один из моих приятелей попал в беду, но не успела лично познакомиться с Литягиным, общалась с ним исключительно по телефону. Насколько помню, позвонила ему вчера и произнесла нечто вроде: «Это опять Виола, когда мы встретимся?»