Дарья Донцова - Камасутра для Микки-Мауса Страница 3

– Ее зовут Ната, – отчеканил Вовка, – попрошу запомнить – Ната Егоркина, в ближайшем будущем Костина.

– Ты так не дергайся, – вздохнул Сережка, – больно только первый раз, потом привыкнешь.

– Шутник фигов, – прошипел Костин и ушел.

– Да, – растерянно пробормотал Сережка, – вон что любовь с человеком делает! Совсем чувство юмора потерял, бедняга…

Вовка дулся два дня, потом оттаял и привел «киску» к нам на чаепитие. Мне девица не понравилась с первого взгляда: маленькая, тощенькая, довольно невзрачная. Да еще у нее была на редкость идиотская прическа: начесанные, взбитые кудряшки, в которых торчала большая заколка в виде бабочки. Очевидно, девушка хотела казаться выше, но почему-то стала похожей на таксу. Слишком топорщившиеся волосы словно прибили хозяйку к земле. Личико у «киски», ох, простите, у Наты, было ничего. Правда, его слегка портили большие, чуть навыкате глаза и полуоткрытый рот.

– Похоже, у нее проблемы со щитовидкой, – задумчиво констатировала Катюша, когда сладкая парочка ушла. – Может, предложить ей прийти ко мне на прием? Хорошо бы кровь на анализ сдать.

– Лучше сначала к отоларингологу, – вкрадчиво отозвалась Юлечка.

– Почему? – наивно поинтересовалась Катюша.

– Рот все время открыт, – пояснила Сережкина женушка, – похоже, у нее аденоиды.

– Аденоиды с возрастом усыхают, – заявила Катюша.

– А у этой больше стали, – настаивала Юлечка.

– Сколько ей лет? – поинтересовалась я.

Все замолчали и уставились на меня. Через пару секунд Сережка отмер:

– Знаешь, Лампудель, у тебя есть восхитительная манера задавать абсолютно неуместные вопросы. Какая разница, сколько ей натикало. Не в этом дело! Страшная она, прямо жуть, что это Вовку на ней заклинило!

– Может, еще передумает! – с надеждой воскликнула Лизавета.

Но Костин не собирался менять планов, и пару дней назад мы получили каждый по розовому приглашению с изображенными по углам целующимися голубками.

– Торжественный обед состоится по адресу: город Бонаково, улица Ремонтная, территория автобазы ь 5, – прочитал Сережка и хмыкнул. – Нас что, в автобусе кормить будут?

– Нет, конечно. – Вовка постарался не выйти из себя. – Там есть ресторан.

– Ресторан при автобазе, – протянула Юлечка, – звучит заманчиво.

– Ты не мог поприличнее место подыскать? – упорствовал Сережка. – У меня бы спросил! Полно хороших мест в Москве. Где это Бонаково? Туда за неделю выезжать?

Костин пошел красными пятнами.

– Бонаково ближе Зеленограда, десять минут езды от метро «Речной вокзал», на мар-шрутке.

– Но почему там? – не успокаивался Сережка.

– Ната оттуда родом, – пояснил Вовка, – тесть с тещей попросили, чтобы в Бонакове, у них там родни сто человек, а у меня только вы. Впрочем, – продолжил он обиженным тоном, – если далеко, можете не утруждаться!

– Конечно, приедем, – вскочила Катюша, – а что вам подарить?

И вот теперь нам с Андрюшей надо купить новый диван, потому что Ната категоричным тоном заявила:

– Семейное ложе должно быть новым!

Подгоняемая Андреем, я выбрала раскладную софу, и Коп помчался на работу, выкрикивая:

– Значит, завтра в десять утра, в Бонакове.

Ради такого случая мы расфрантились, как могли. Сережка влез в черный смокинг, подпоясался красным кушаком и натянул лаковые ботинки. Юлечка надела алое приталенное платье, в ушах сверкали бриллиантовые «гвоздики». Лизавета, проведя два часа у зеркала и бесконечно повторяя: «Боже, я толстая, как старая собака, и мне абсолютно нечего надеть», влезла в полупрозрачный розовый шифоновый костюм с «рваной» юбкой.

Я хотела было сказать, что это одеяние нелепо смотрится на подростке, но увидела ее страшно довольную мордочку и проглотила замечание. Кирюша ради торжественного случая расстался с джинсами и облачился в серый костюм, который скинул ему с барского плеча старший брат. И у всех в руках были огромные букеты.

Слегка поспорив, мы разместились в двух машинах и уже собрались ехать, как Кирюшка, воскликнув: «Вот черт, совсем забыл», убежал в дом.

Спустя десять минут, когда Сережка начал нажимать на гудок, мальчик вернулся, таща двух наших мопсих. Муля была украшена розовыми бантами, а Ада белыми.

– Ты с ума сошел, – взвилась Юлечка. – Вовсе нет, – сообщил Кирюшка, – им тоже охота на свадьбу посмотреть.

Спорить было некогда, и мы прихватили с собой и собак. В конце концов мопсихи поспят в машине, никакого вреда от них не будет.

За пятнадцать минут до урочного времени мы приехали на площадь и припарковались. Площадь перед загсом оказалась забита иномарками. Тут и там стояли группки празднично разодетых, веселых людей. Женихи, затянутые в слишком тяжелые для жаркого лета черные костюмы, нервничали, невесты, все как одна, оказались беременными, что совершенно не помешало им надеть белые платья и фату, символ невинности.

– А где Володя? – начала озираться Катя.

– Сейчас подъедет, – сказал Сережка и замахал руками: – Эй, ребята, сюда!

Я увидела, как к нам приближается группа Вовкиных коллег, тоже нарядных и с букетами. Не успели мы поздороваться, как вдруг на площадь, дребезжа всеми своими изношенными частями, въехал слегка побитый автобусик с надписью «Ритуал». Я разинула рот. На довольно большой круглой площади стояло несколько официальных зданий. Справа – Дворец бракосочетаний, слева – длинный одноэтажный дом, украшенный флагштоком, на котором реял триколор. Наверное, это была местная мэрия. Между этими зданиями находилось еще одно, непонятного назначения, мрачное, без окон и вывески. Неужели это крематорий? Однако как в этом Бонакове все ловко задумано: загс, похоронное заведение и администрация – все рядом. А что? Очень даже удобно.

– По-моему, эти, в автобусе, слегка ошиблись адресом, – хихикнул Сережка, глядя, как из недр «ЛиАЗа» выбираются потные мужики в черных костюмах.

– Ой! – закричала Лизавета. – А вот и Володя.

Из автобусика выскочил Костин и протянул руку Нате.

– Однако, – пробормотала Катюша, – странную машину они выбрали, чтобы ехать на регистрацию брака.

– Может, другой не нашлось, – озабоченно ответил Андрюшка Коп.

Наконец Ната очутилась на земле, начались объятия, поцелуи… На мой взгляд, невеста была одета просто ужасно. Белое платье с пышной огромной юб кой, стоящей колоколом, делало ее похожей на кочан капусты. Очень широкое внизу, кверху оно резко сужалось и заканчивалось в том месте, где обычно у женщин находится грудь. Только не подумайте, что я смеюсь над дамами, которых господь не обеспечил бюстом. У меня у самой, при весе сорок девять килограммов, большие проблемы с грудью, честно говоря, лифчик первого номера мне безнадежно велик. Но все-таки хоть какой-то намек на бюст у меня есть, а Ната была плоской, как доска. В довершение всего ее обнаженные плечи покрывали красные пятна. Мне стало жаль дурочку. Ей-богу, некоторые представительницы слабого пола специально одеваются так, чтобы выглядеть нелепо. Простой белый костюм с узкой юбочкой до колен пошел бы Нате намного больше и подчеркнул бы девичью хрупкость ее фигурки. И уж совсем не следует обнажаться, если у тебя проблемы с кожей, потому что сейчас большинство присутствующих гадает: то ли Ната так нервничает, то ли болеет псориазом.

– Похоже, Вовка и впрямь влюбился, несчастный, – вздохнул Сережка.

– Ты полагаешь? – шепнула я в ответ.

Он округлил глаза.

– Думаешь, на этой красотке можно жениться из других побуждений? Нет, Вовчик пал жертвой Амура и как следствие ослеп, оглох и поглупел.

– Давайте, давайте, стройтесь по ранжиру, – принялась суетиться возле нас тощая и длинная как жердь черноволосая тетка лет пятидесяти.

– Строиться? – поморщилась Юлечка. – Зачем?

– Чтобы войти в зал как положено, по старшинству, – заявила тетка. – Значит, так! Впереди жених с невестой, потом свидетели, следом мы с отцом, затем Наточкины подружки…

– Это кто такая? – недоуменно спросил Андрей. – Администратор из загса? Или массовик-затейник?

Я пожала плечами и хотела ответить: «Понятия не имею», но вдруг Ната обернулась и сообщила:

– Это моя мама.

Андрей растерянно замолчал, а я перепугалась, только сейчас до меня дошло, что вместе с молодой женой у несчастного Вовки появятся теща, тесть и куча других родственников, вот они стоят плотной группой и недоверчиво посматривают на нас. Откуда ни возьмись вынырнула бестелесная девчонка примерно одного возраста с Лизаветой и стала сновать между присутствующими, раздавая какие-то значки. Добралась она и до меня.

– Вы кем жениху будете? – деловито спросила она.

– Приятельницей, – ответила я.

Девчонка сунула мне круглый значок пронзительно голубого цвета с розовой надписью «Подруга».

– Приколите на кофточку.

– Зачем?

– У нас сценарий, – загадочно ответила девчонка и пошла дальше. Скоро все участники торжественной церемонии были «украшены» железными кругляшками с надписями «Теща», «Тесть», «Друг», «Брат». На мой взгляд, весьма полезное начинание. По крайней мере, мне хоть стало ясно, кто есть кто. А то ломай голову, кем Вовке приходится мужик с бегающими глазами алкоголика, одетый в жуткий костюм, купленный, очевидно, в начале 60-х. А костюм-то не коньяк, лучше от возраста не делается. Зато теперь и мучиться не надо, смотри на лацкан и читай: «тесть». И носки у него страхолюдские: красные, с люрексом. Где только отрыл этакую «красотищу»? Тут вдруг до меня дошло. Тесть! Вот кошмар! Этот пьянчужка отец Наты, а долговязая, всем недовольная тетка с пронзительным, командирским голосом, проникающим до печенок, – его жена, то бишь Вовкина теща. О господи, спаси Костина! Неужели он настолько влюбился в эту невзрачную девицу, что не пригляделся к родственникам? Ведь не зря народная мудрость гласит: хочешь узнать, какой будет твоя жена в старости, посмотри на ее мать! Хотя Ната, очевидно, пошла в отца, во всяком случае, «жерди» она едва достает до груди, и что совсем отрадно, в отличие от не закрывающей ни на минуту рот мамашки Ната молчит.