Иоанна Хмелевская - Бледная Холера Страница 3

— Так что вы уж, пожалуйста. Хотя меня так и так разжаловали, а в вас я вижу союзника. Авария инсценирована, все второпях, машину подожгли изнутри, потому и взрыва не было. В крови у покойного алкоголь, зато в желудке — ни капли. Значит, вкололи, трюк известный. Дорожный столбик чистенький как слеза, никаких микроследов. Вы все вовремя погасили, еще немножко — и вообще не подкопаешься. Сгоревшая жертва — все концы обрублены. Кто-то его убил, но следствия не будет.

Дар речи ко мне вернулся довольно быстро.

— Значит, опять убирают неугодных начальничков. Мы это уже проходили при смене строя. Даже немножко раньше. Кто это болото пробовал всколыхнуть, тот сразу попадал в автокатастрофу. Или сердце не выдерживало. А теперь что изменилось? Минуточку... внешняя торговля? Опять какую-то гадость покупаем?

— И не одну, — с горечью ответил капрал. — И продаем по-дурацки. Да вы сами знаете!

— В общих чертах, как и все. Впрочем, нет, думаю, я меньше знаю, поскольку политикой не интересуюсь.

Я порылась в памяти, хотя надежды было мало. Глаза б мои не глядели на наш финансово-экономический бардак! Я уже слышать о нем не могла, не то что читать. Хотя была одна сфера деятельности, в которой я разбиралась неплохо.

— Вот если бы речь шла о лошадях... — начала я и тут же сообразила, что познания мои носят несколько односторонний характер. — Понятия не имею, как она функционирует, эта самая государственная администрация на высшем уровне, где там кто-то решает за тебя, а где полная свобода действий. Сельское хозяйство, животноводство, финансы, торговля... Все эти министерства и агентства... Только в торговле лошадьми одно воровство, мошенничество, швыряние денег на ветер и головотяпство. Преступная система.

— И если бы, — живо подхватил капрал, — какой-то чиновник попытался вмешаться...

— То этому чиновнику не только крылышки, но и горлышко подрезали, не сомневайтесь, — холодно произнесла я.

Капрал уставился в окно. Глаза у него сверкали, хотя ничего такого особенного за окном не было, обыкновеннейший дом по ту сторону улицы.

— Сами видите, — сказал наконец Гурский таким тоном, словно вывел меня на чистую воду. — Такое не по плечу поганенькому хулигану или мелкой шпане, это долговременная акция по запугиванию противника. Как вы думаете, из-за чего меня разжаловали? Я ведь как дурак подкапывался под систему. А у этих людей оказались длинные руки. Но я уже поумнел.

Последние слова прозвучали как-то зловеще, еще больше распалив мое любопытство. Неужели этот молодой капрал собирается создать организацию по сопротивлению системе? Так, что ли?

И я спросила его об этом прямо.

— Нет, — ответил Гурский. — У меня не тот уровень, не те связи. А жалко... Потрясти бы хорошенько чиновников. Только для этого придется сменить профессию. Ведь методами мягкого убеждения тут ничего не добьешься.

— Почему? — не согласилась я. — Мягкость — она тоже разная бывает, ведь так? Машину изуродовать, небольшой пожарик на вилле устроить, украсть какую-нибудь мелочь... Небольшое телесное поврежденьице... — От возбуждения я едва могла усидеть на месте. — И смотрите-ка, сразу двух зайцев убиваешь при таком подходе. Во-первых, перед прокурором встает дилемма: преступники устроят ему секир-башку, если он дело до суда доведет, а начальник попрет с должности, если он преступников отпустит. Есть прокурору о чем задуматься. И во-вторых: мошенник занервничает, засуетится, со страху, может, от какой махинации и откажется. А может, и третий заяц нарисуется на горизонте: глядишь, и внесут изменения в уголовный кодекс...

Капрал усмехнулся:

— Вашими бы устами да мед пить. Я-то хотел только попробовать. Вдруг вы кого такого знаете. То есть лично вас я бы на преступника натравливать не стал...

— А я бы с превеликим удовольствием натравилась. Если б была в состоянии.

— ...но вы бы могли хоть наводку дать. Или что-то в этом духе. Такой-то занимается тем-то. Вы же наверняка в курсе, кто там наверху мерзавец, а кто — честный...

Я тяжко вздохнула:

— Если бы. Я не тот человек, который вам нужен. Политика мне чужда, я даже не знаю, кто у нас сейчас премьер. Мне кажется, все они порхают с должности на должность, даже в глазах рябит. Лично мне знаком только один чиновник высшего ранга, но он как раз порядочный человек и нам не подойдет. К тому же он непробивной. Слишком мягкий по характеру. Что касается всего остального, могу оказать содействие только на интеллектуальном уровне. Лет пятнадцать назад я бы с радостью пошла в заговорщицы. Теперь же на эту роль уже не гожусь. Особенно если придется бегать по лестницам вверх-вниз.

— Можно воспользоваться лифтом, — неуверенно бормотнул капрал.

— А вдруг лифта нет? Нет, здесь нужен кто-то помоложе. Но вообще вы правы: активный протест — единственный эффективный метод борьбы с разгулом преступности. Никакого непротивления злу. Никакой болтовни.

Толку от нее... не хочу выражаться. Только око за око, зуб за зуб. Высоким чиновникам очень не нравится, когда их бьют по морде. Это вам не бандюки, для которых мордобой — дело житейское.

— Это смотря какой мордобой, — мрачно буркнул капрал.

— Ну конечно, — согласилась я. — Ножка — хрясь, ручка — хруп, глядь, а здоровье- то уже не то. Родное здравоохранение нам поможет, говорите? Где это видано, чтобы они ножку вылечили как надо.

У капрала явно потеплело на душе.

— Так вы считаете, что индивидуальный террор оправдан?

— В определенных обстоятельствах — несомненно!

— А вот мой приятель историк считает, что свято место пусто не бывает, систему не переломишь, надо ждать, пока ситуация не созреет и не взорвется сама...

— Ерунда! Преступление задумывает и совершает человек. Конечно, преступник подбирает себе сообщников, помощников, организует их, но без него, без конкретной личности, все остальные ничего не стоят. Все в руках человека. Без талантливого архитектора красивого здания не получится, как бы строители ни лезли из кожи вон. У плохого режиссера фильм провалится, какие бы замечательные актеры в нем ни играли. Все, пора меня заткнуть, а то я никогда не остановлюсь.

— Ну зачем же затыкать. Продолжайте, продолжайте. Я прямо заслушался.

— Нет-нет, а то еще лопну со злости. Так вот, все зависит от обстоятельств. И они сейчас на нашей стороне. Если закон не работает, если правосудие охраняет преступников за счет их жертв, если законодатели...

Боюсь, в этом месте у меня таки вырвалась парочка выражений, неподобающих приличной женщине средних лет. Правда, для капрала они прозвучали будто ангельское песнопение.

— Короче говоря, если средний человек бессилен, — продолжала я, худо-бедно овладев собой, — а властям на его безопасность плевать, надо прибегнуть к индивидуальному террору и избавиться от самых одиозных фигур. Взять хотя бы Дикий Запад. Вот вам мое мнение, и черт с вами со всеми!

— Только не с нами, — энергично запротестовал капрал, — а с ними! У меня своя точка зрения! Спасибо за поддержку! Придется пока прогнуться. Но уж я своего добьюсь!

Но меня уже несло:

— Только с кого бы начать? У меня тут на заметке целых три отборных экземпляра, а уж один... А у вас кто на карандаше, пан Гурский?

И через несколько минут круг лиц, посвященных в государственные тайны, расширился на одну персону. А еще через несколько минут я допила кофе и покинула дом единомышленника, полная энтузиазма. Убеждения мои только окрепли.

* * *

Убеждения капрала Роберта Гурского тоже окрепли, тем более что сдерживающий фактор в лице друга временно отпал. Дудусю осточертела новейшая история, и он вплотную занялся Средневековьем. Кровопроливцев хватало и в этот исторический период, но они хоть занимались этим малопочтенным делом по убеждению и в открытую. Свои научные исследования Дудусь проводил за границей (где далеко не все учебные заведения пострадали от революций и войн), и его докторская была уже не за горами. Гурский и впрямь притих, затаился, и кротость его вскоре была вознаграждена. Роберта перевели в отдел убийств. Непосредственным его начальником стал инспектор Эдвард Бежан. Своей реабилитацией Гурский был обязан именно ему.

Однако без срывов дело не обошлось. Гурского однажды даже чуть не разжаловали в рядовые. Как-то раз ограбили квартиру одного архитектора, и Гурский очень быстро задержал взломщиков. Прохиндеи вынесли из дома архитектора всю электронику, но пострадавший оказался не дурак и сохранил счета, гарантии и фабричные номера аппаратуры. И Гурский разыскал почти все. Уголовное дело ушло в прокуратуру. Фамилии и адреса грабителей прилагались.

И тут районный прокурор по кличке Витек-Чего-Хотите (официально — пан Витослав) послал Гурского со всеми его разысканиями куда подальше. Ущерб, мол, ничтожный.

— Шестнадцать тысяч новых злотых и недоделанный проект в компьютере! — вне себя от ярости завопил Гурский. — И это ничтожный ущерб?!