Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров Страница 3

Бассет Барклай, внедрившийся в самую середину клумбы, уже закончил свои собачьи дела и хотел вернуться к хозяину, когда легкий порыв ветра донес до него ненавистный и незабываемый запах. В воздухе отчетливо запахло Геной Ультяковым, с которым у Барклая были давние счеты. Два года назад, когда любимый бассет капитана Кулебякина был еще юн и не в меру игрив, с ним случилось очень неприятное происшествие. На вечерней прогулке резвый щенок удрал от своего хозяина и попал в лапы собаколова, который стукнул животное камнем по голове и, думая, что пес мертв, начал снимать с него красивую пятнистую шкуру. Он успел подрезать ножом кожу на собачьей шее, от резкой боли Барклай очнулся, дико взвыл и через полминуты уже скулил в объятиях любящего хозяина. Собачий палач убежал, и от встречи с ним у бассета остались шрам на шее и незабываемые воспоминания. После этого случая Денис отвел своего питомца на собачью площадку, где Барклая научили и защищаться, и – при необходимости – нападать.

Почуяв Ультякова, умудренный опытом Барклай ни секунды не засомневался, что пришло время отмщения. Он сморщил нос, ощерился, беззвучно зарычал и выпрыгнул из календулы могучим тигриным прыжком.

– Пшел, с-скотина! – вскрикнул Гена, увидев несущегося к нему здоровенного пса.

Он метнул в Барклая пластмассовую катушку, не попал и бросился наутек, на бегу цапая себя за карман, в котором лежало его личное оружие. За два года, прошедших с его встречи с беззащитным щенком бассета, Ультяков успел развить свой звероловный бизнес от любительского до полупрофессионального. Он обзавелся средством передвижения, напарником и ветеринарным шприцем-пистолетом.

Напарник Ультякова, слегка придурковатый юноша Вовчик, караулил за углом двухместный мотороллер с самодельным фанерным кузовом-будкой и лузгал семечки. Пользуясь случаем, он распахнул дверцы кузова настежь и проветривал будку, пропитавшуюся неистребимыми звериными ароматами. Увидев Ультякова, перепрыгнувшего давно не стриженную живую изгородь с резвостью молодой газели, Вовчик широко разинул рот, к толстой нижней губе которого прилипла подсолнечная шелуха, и просыпал семечки на землю.

– Что стоишь, ишак, заводи мотор! – рявкнул Гена, боком рушась на замусоренный асфальт и уже в падении выхватывая из кармана снаряженный «на всякий такой случай» шприц.

Следом за изготовившимся к стрельбе Ультяковым поверх кустов вынесся пятнистый пес с оскаленной пастью и большими мягкими ушами, разметавшимися по ветру, как флажки. Он упал на Гену, как сова на мышь-полевку, басовито гавкнул, и в этот момент зверолов выстрелил. Пес взвизгнул, дернулся и поник головой. Ультяков выкарабкался из-под него и шустро отполз в сторону, с ненавистью глядя на бассета, скребущего когтистыми лапами грязный асфальт.

Из-за угла донесся встревоженный мужской голос:

– Барклай! Барклай!

– А, с-сука! – спешно поднимаясь на ноги, выругался Ультяков.

– Не, это кобель! – машинально возразил его напарник.

Вовчик сделал шаг к обмякшей собаке: парень, примчавшийся в месту событий по узкой дорожке под балконами, с разбегу запнулся о его выставленную вперед ногу и полетел на асфальт головой вперед.

– М-мать их так! – с испугом и злобой сказал Гена, глядя на пса и его хозяина, неподвижно лежащих бок о бок в неуютных позах.

– Крякнулись? – боязливо спросил Вовчик.

– Живые! – быстро пощупав руки и лапы пострадавших, ответил Ультяков.

– Драпаем? – спросил его напарник.

– Давай-ка помоги мне! – вместо ответа сказал Гена, хватая бассета за задние лапы.

– На фиг?! – удивился немногословный Вовчик.

– Гля, какая шкура! Аккурат на модный пиджачок! – недобро усмехнулся Ультяков.

Собаку закинули в будку, и Вовчик, отряхивая руки, настойчиво вопросил:

– Ну, драпаем?

– Гля, какие пижонские брючки! – молвил знаток моды Гена, завистливо оглядев белоснежный наряд осиротевшего собачьего хозяина. – И рубашечка новая!

– Не здесь же! – резонно возразил Вовчик, затравленно оглядевшись. – А ну, увидит кто!

– Помоги! – снова сказал Ультяков, подхватывая бессознательного парня под мышки.

Две минуты спустя мотороллер с фанерной будкой протарахтел в обход жилой многоэтажки, нырнул в подворотню, вывернул на оживленную улицу и затерялся в транспортном потоке.

3

– Тук-тук! Кто в теремочке живет? – громко спросила я, протискиваясь в офис.

Никто не отозвался, что было довольно странно, потому как в дверях я опрокинула металлическую стремянку, и она грохнулась на кафельный пол, как подбитый аэроплан-этажерка. В прошлом месяце наше рекламное агентство переехало в новое помещение – аж из трех комнат с санузлом, и теперь мы существовали в условиях глобального ремонта. Наш директор Михаил Брониславич, подбадривая персонал, обещал, что по завершении ремонтных работ мы начнем жить как короли – широко, с размахом. Пока что любые попытки размахнуться приводили к обрушению разнообразных предметов.

В большой комнате, где согласно официальной версии с девяти до восемнадцати часов сидят два менеджера по рекламе и один редактор, то есть я сама, было пусто. Катя и Люся еще не прибыли. Бронич тоже опаздывал, на двери кабинета шефа болтался прелестный навесной замочек, которыми любят оснащать свои почтовые ящики недоверчивые старушки. Какая-то жизнь вяло проистекала только в дальней комнате, которая до перевода жилого помещения в нежилое была просторной темной кладовой, а теперь громко именовалась «Аппаратная № 1». При этом второй аппаратной у нас не было и не планировалось, да и в первой аппаратуры было не густо: один компьютер, правда, очень хороший. Его наш скуповатый шеф купил, жалобно стеная и одновременно озвучивая надежды на скорейшее возмещение понесенных затрат за счет прибылей от производства графической продукции и видеороликов. За компьютер воссел шикарный юноша Андрей Сушкин, получивший в нашей табели о рангах звание видеодизайнера.

У Андрюхи густые темные волосы, стриженные «под горшок», скуластое кошачье лицо, желтые рысьи глаза и черные соболиные брови прямыми шнурочками. В его облике явственно угадывается хищник, и это вызывает нервный трепет у прекрасных дам. У меня лично на красавцев-дизайнеров стойкий иммунитет, выработавшийся благодаря многолетнему существованию бок о бок с братцем Зямой, но Катька с Люськой поначалу кокетничали с новым сотрудником напропалую. Увы, процесс этот имел односторонний характер. Наш Эндрю гораздо больше интересуется поисками в Интернете новых образцов высокого рекламного искусства, нежели банальным флиртом. Чтобы привлечь его внимание к своей особе, девушка должна обладать чем-то большим, чем лицо кинодивы и фигура топ-модели, но чем именно, мы пока еще не поняли. Общение с Андреасом дополнительно осложняется его манерой вести преимущественно ночной образ жизни и появляться на рабочем месте тогда, когда нормальные сотрудники уже готовятся покинуть трудовые посты. Застать Эндрю на работе поутру – редкая удача. Сегодня, однако, он должен был явиться спозаранку, чтобы закончить суперсрочную работу.

– Ку-ку! – сказала я, внедряясь в аппаратную.

И снова не получила ответа, потому что Андрюха спал за компьютером, уронив буйную головушку на планшет. Сон видеодизайнера был беспокоен, голова его ворочалась, и включенный планшет дисциплинированно реагировал на эти движения, создавая на мониторе затейливую абстрактную картину, в самом центре которой смутно угадывался отпечаток ушной раковины.

– Андриян, проснись! – позвала я, пощекотав спящего за вторым ухом, не охваченным творческим процессом.

– Аа-а? – хрипло отозвался Сушкин, поднимая голову.

Он посмотрел на меня, но, кажется, не узнал. Андрюхины глаза были узкими, припухшими и имели мутно-зеленый, с красной искоркой цвет давно не мытой винной бутылки.

– Ты пьянствовал, несчастный? – весело посочувствовала я.

– Пьянствовал ли я? – Эндрю сполз пониже, осторожно устроил голову на спинке кресла, поднял очи к потолку и глубоко задумался.

Никуда особенно не торопясь, я включила электрочайник, приготовила два кофе, поставила дымящуюся чашку рядом с вялой дланью видеодизайнера, села на свободный стул и еще через минуту дождалась ответа на свой вопрос.

– О, да! – признался Андрюха.

– Где и с кем? – поинтересовалась я просто потому, что мне казалось логичным развить вялотекущую беседу именно в этом направлении.

Сушкин снова замолчал и снова надолго. Я успела выпить кофе, сходила помыть чашку, вернулась, и только к этому моменту Андрюха созрел для продолжения разговора. Мало-помалу выяснилось, что пил он по поводу собственного дня рождения в дружной мужской компании, в режиме мальчишника. Выездная сессия мужского клуба проводилась у родни в станице, название которой Андрюха забыл напрочь. Смутные воспоминания остались у него и об обширной программе праздничного мероприятия, включавшей расширенную дегустацию станичного самогона, акробатические упражнения в стогу и романтическое ночное катание на тракторе по картофельному полю. С кем он кувыркался на сене, а с кем рассекал по кочкам на тракторе, Андрюха не помнил.