Ирина Волкова - Смертельный номер Страница 3

— Как зачем? — удивился Барков. — Через три дня первомайская демонстрация. Это мой лозунг.

— Первомайская демонстрация? — изумился Волкодав. — Испанцы что, совсем с катушек съехали? На хрен им сдалась первомайская демонстрация?

— Скорее это можно назвать манифестацией, — уточнил Кирилл. — По ностальгическим соображениям я решил присоединиться к колонне анархистов. Без лозунга идти на демонстрацию как-то несолидно, вот я и решил потребовать "СВОБОДУ ОБАНЬКИ". Отсутствие смысла не имеет значения. Главное — нести идею в массы.

— Логично, — согласился Штырь.

— Так вы хотите что-либо купить?

В очередной раз проигнорировав его вопрос, Волкодав вытащил из ящика, стоящего у двери, сухую серебристую таранку и помахал ею перед носом у Кирилла.

— Что это?

— Вобла.

— А почему на вывеске над магазином написано "Книги"?

— А это что? — Кирилл снял с полки "Бандитский Петербург" и помахал им перед носом Волкодава.

— Книга.

— Вот вы и ответили на свой вопрос.

— Ты, фраер, особо-то не борзей, крылья не растопыривай, — оскалился Волкодав и привычно раздвинул пальцы веером.

Барков вздохнул. К нему не в первый раз наведывались крепкие парни с широкими бычьими загривками, и он прекрасно понимал, что за этим последует.

— Знаешь анекдот? — глумливо хохотнул Штырь. — Мужик просыпается утром и находит записку: "Я уехала. Твоя крыша." Так вот в данном случае все наоборот.

— Наоборот? — сделал невинные глаза Кирилл, притворяясь, что не понимает намека.

— Угу, — расплылся в довольной улыбке Волкодав. — Твоя крыша не уехала, а приехала. Как поется в песне: снимай штаны, знакомиться будем. Ну, это все лирика, а дело, в натуре, ясное: ты нам платишь, мы тебе обеспечиваем защиту.

— От кого, интересно? — не удержался Кирилл, и тут же пожалел о заданном вопросе.

Широкая длань Волкодава грубо схватила его за воротник и дернула вверх. Ноги Баркова оторвались от земли. Лицо налились кровью из-за врезавшегося в шею ворота.

— Ты, фраер, в натуре, шлангом-то не прикидывайся, иначе так измудохаем — в мордогляде свой портрет даже по зубам конкретно не опознаешь.

— В мордогляде? — заинтересовался Барков новым для него термином.

— В зеркале, значит, — опуская Кирилла на пол, сладким голосом объяснил Волкодав.

— Ребята! Оглянитесь вокруг. Что вы видите? — с вымученной улыбкой на лице, Кирилл очертил рукой широкий полукруг.

Бандиты послушно закрутили головами, но ничего особенно впечатляющего не обнаружили. Комната метров в пятнадцать. Пол покрыт обшарпанным, отстающим линолеумом. Вдоль беленых стен — стеллажи, уставленные книгами, видео- и аудиокассетами. У двери — ящик воблы, пропитывающий помещение ностальгическим ароматом родины. Пакеты с гречкой, банки прибалтийских шпрот, аджика в маленьких баночках, и — символ небывалой роскоши — бутылка милого сердцу русского человека Советского шампанского.

Смежная комнатка, метра на четыре — "офис" Кирилла, по совместительству — склад. Стол, компьютер, вобла, гречка, шпроты и книги. И, наконец, туалет, настолько крошечный, что от двери к унитазу протискиваться приходится боком.

— Ну и? — закончив осмотр, осведомился Штырь.

— Вы считать умеете?

— Ты, фраер…

Пальцы Волкодава привычно выгнулись веером.

— Спокойно, ребята, не нервничайте! — прервал его тираду Барков. — Я к чему веду-то. Вы здесь уже десять минут, и до сих пор не увидели ни одного покупателя. Проведите в магазине целый день, и посчитайте, сколько я продам книг и какой доход получу.

— И какой доход ты получишь?

— А никакой. Нулевой. Я в убытке. Хозяину помещения я задолжал за три месяца аренды.

— Зачем же торговать себе в убыток? — резонно поинтересовался Штырь.

— Надеюсь, что со временем дела пойдут лучше. В Испании полно русских. Про мой магазин еще немногие знают, но в будущем…

— Слышь, ты, фраер, не лепи нам горбатого, — сплюнул на пол Волкодав. — Думаешь, мы поверим, что ты на этой лажовой макулатуре бабки навариваешь?

— Еще на гречке и таранке, — напомнил Кирилл.

— А как насчет девочек и наркотиков?

— Девочек? — изумился Барков. — Вы видите здесь хоть одну девочку? Да я даже порножурналами не торгую!

— Фраер опять косит под бивня, — обиженно покачал головой Штырь. — Может, стоит ему бестолковку отремонтировать?

— Что отремонтировать?

— Бестолковку. Башку, значит, раскроить, — ласково пояснил Волкодав.

— Знаете что, давайте договоримся, — сказал Кирилл. — Если вы обнаружите у меня наркотики и девочек, можете забрать мой товар, и, как вы выражаетесь, отремонтировать бестолковку, а если нет — оставляете меня в покое.

— Предлагаю другой вариант, — задумчиво произнес Волкодав. — Мы будем канителить тебя до тех пор, пока ты сам бабки не выложишь. Для лохов поясняю: синонимы слова "канителить" — это, в натуре, дать в кость, обломать рога, отоварить, отвалтузить, начистить клюкало, сыграть на батарее…

— Спасибо, я понял.

— Рад за тебя, — улыбнулся бандит. — Приятно иметь дело с понятливым фраером.

— Бессмысленно ловить черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет.

— Кошку? — недоуменно нахмурился Волкодав.

— Я хочу сказать, что нельзя выложить бабки, которых не имеешь.

— Вот мы сейчас это и проверим.

— Ладно, — согласился Барков. — Бейте.

— Ну, ты даешь! — восхитился Штырь. — Тебе что же, все равно?

— Я воспринимаю жизнь философски, — пожал плечами Кирилл. — Вообще-то я буддист.

— Так он еще и буддист, — сокрушенно всплеснул руками Волкодав. — Ладно, парень, считай, что сегодня тебе повезло. Но мы еще встретимся.

— У меня действительно нет ни девочек, ни наркотиков, только задолженность за аренду.

— Знаешь, а мне нравится этот фраер, — хмыкнул Штырь и, коротко размахнувшись, влепил Кириллу прямой хук в живот.

Барков повалился на столик с разложенными на нем учебниками испанского языка. Хрустнули деревянные ножки, и Кирилл вместе со столиком оказался на полу, в луже краски, вытекающей из опрокинутой банки.

Выходя из магазина, Волкодав прихватил с собой ящик с воблой, а Штырь — бутылку Советского шампанского.

Морщась от боли, Кирилл встал на четвереньки.

— Э-эй! — громыхнул за его спиной оглушительный, как иерихонская труба, неестественно-механический голос.

Стоящий у входа огромного роста мужчина гротескно шевелил губами, словно каждое слово давалось ему с неимоверным трудом.

— Мне!!! Сро-чно!!! Ну-жно!!! Ты-ся-чу!!! Ба-нок!!! Кра-сной!!! Ик-ры!!!

Уронив голову на грудь, Кирилл тихо застонал.

В акуле оказалось не десять, как предполагал зевака из толпы, а чуть более семи метров. Весила она около трех тонн. Внутри фабрики не нашлось цеха, способного вместить ее тушу, и администрация приняла решение разделывать рыбину во дворе.

— Интересно, что у нее в брюхе, — задумчиво произнес Лукас. — Может, бочонок с золотом? Говорят, эти твари жрут все подряд.

— Я слышал, что из подобной акулы однажды вытащили около сотни динамитных шашек, — заметил стоящий рядом с Вальдесами директор фабрики.

— Чего только они не заглатывают, — включился в разговор начальник разделочного цеха. — В брюхе одного кархародона нашли целый курятник.

— А одна такая скотина заглотила глубинную бомбу, — подхватил одетый в синий комбинезон рабочий. — Та взорвалась прямо у нее внутри, представляете?

Капитан Хункоса, приехавший в Барселону вместе с Вальдесами, неторопливо раскуривал трубку.

— Акула — удивительное существо, — выпустив изо рта облачко дыма, сообщил он. — Настоящее чудо природы. Ее желудочный сок за один день может полностью растворить железную подкову, и в то же время проглоченная рыба иногда месяцами хранится у нее в желудке совершенно нетронутой.

— Как такое может быть? — изумился Мануэль.

— Все дело в их пищеварительном тракте, — объяснил капитан. — Он состоит из желудка и кишечника со спиральным клапаном, и имеет форму буквы Z. Желудок — это верхняя и диагональная палочки. В нем пища почти не переваривается и как бы хранится "про запас". Зато нижняя перекладина — кишечник — способна растворить все что угодно. Благодаря спиральному клапану, пища двигается в кишечнике винтообразно, поэтому испражнения акул всегда закручены по спирали.

— Отвратительно, — поежился Хорхе. — Не хотел бы я оказаться в брюхе подобной твари. Даже не знаешь, что хуже — сохраняться там свеженьким в течение месяцев или пройти через клапан и превратиться в спиральные экскременты.

— Смотрите! Сейчас начнут резать! — взволнованно воскликнул Лукас.

К удлинителю, выброшенному из окна фабрики, рабочие подключили электрический нож, отдаленно смахивающий на бензопилу. Мужчина в синем комбинезоне взгромоздился на брюхо акулы и, начав на кнопку на кожухе ножа, медленно ввел в тушу движущееся лезвие. Собравшиеся вокруг люди замолчали, наблюдая за его работой.