Михаил Петров - Гончаров и его подзащитная Страница 3

— А когда у меня не было? Даже в письменном столе заначка, — горделиво вытаскивая едва начатую бутылку, похвастался я. — Глаголь, что у тебя стряслось?

— А откуда ты знаешь?

— Работа такая. Да и видик у тебя подавленный, словно бревно на тебя упало.

— Это точно, только хуже, чем бревно… Не знаю, с чего и начать.

— Для начала объясни мне, каким чудом ты оказалась здесь.

— Увидела твою фамилию в протоколе осмотра места происшествия, навела справки и приехала. Правда, боялась, а вдруг однофамилец окажется.

— Так, так, так. — Интенсивно раскачивая хилые свои мозги, я судорожно пытался понять, о каком происшествии идет речь. Не сразу, но, кажется, это мне удалось. — Уж не племянница ли ты безвинно убиенной Нины Антоновны? — воскликнул я, радуясь то ли этому обстоятельству, то ли своей догадке.

— Да, она моя тетка. И именно поэтому нас с сестрой подозревают в убийстве.

— И правильно подозревают, — резвился я. — Кому, как не вам, выгодна ее смерть?

— Господи, и ты туда же, — брякнув чашкой об стол, вскипела Галина. — Ну а зачем? Какой смысл нам было ее убивать?

— Затем, что вы стали обладателями ее квартиры.

— Этого вшивого сарая? Абсурд. Поедем, я тебе покажу, какие у нас с Танькой квартиры. Трехкомнатные, европейского стандарта, по двести квадратных метров. И это при том, что живем мы одиноко.

— Вот как, а мне помнится, у тебя был муж.

— Был, да весь сплыл. Несколько лет я как дура тащила этого ублюдка на своем хребте, а он мало того что весь день лежал кверху задницей, так по ночам приспособился мои деньги прогуливать со своими шлюхами и проститутками. Последней же каплей моего терпения стал триппер, который он мне изящно и непринужденно подарил. Ты бы видел, как я его выперла, как классно он летел с лестницы… Костя, ты думаешь, мне эти деньги, эти квартиры и машины достались легко и просто? Заблуждаешься. Вконец доведенные нищетой до крайности, мы с Танькой подрядились к грузинам продавать цветы. На первый взгляд это приятное и экзотическое занятие. Но чтобы более-менее заработать, приходилось с утра и до позднего вечера стоять на проливном дожде или трескучем морозе. Впрочем, это полдела. Наш главный принцип — подороже продать и подешевле купить. А какой грузин и за какие заслуги отдаст тебе товар подешевле? Только старый и только через постель. Вот таким образом мы с Танькой перекантовались осень и зиму. А весной подсчитали наши скудные прибыли и решили открыть собственное дело. То, чем мы занялись, и делом-то не назовешь. Мы купили крохотный дачный участок, соорудили там нечто похожее на оранжерею и стали разводить цветы. Причем сначала все делали сами, пахали на этом проклятущем участке по двадцать четыре часа в сутки. Это только на первый взгляд все просто, посадил корешок и жди себе, когда цветочек проклюнется. К сожалению, так не бывает… Господи, о чем это я? Совсем тебе голову задурила.

— Нет, отчего же, продолжай, интересно.

— Да что там интересного. Интересно стало тогда, когда мы стали получать реальные доходы от своего труда. Сейчас у нас большой цветочный магазин и несколько мелких киосков. Теперь скажи, зачем нам понадобилась теткина халупа?

— Значит, понадобилась.

— Для чего?

— Это у вас нужно спросить. Если она вам без надобности, то зачем вы переделали на себя ордер?

— Батюшки, да она же сама прошлой зимой мне позвонила и велела все документы переделать на мое имя.

— Вот как! А у меня на этот счет несколько иные сведения. Будто бы вы только и делали, что ходили вокруг нее, слезно умоляя переписать квартиру на вас.

— Полная чушь. Меня и в милиции этим вопросом затрахали. Откуда такие данные?

— Из компетентных источников, — важно заверил я ее.

— Дерьмо собачье твои компетентные источники!

— Я так не думаю.

— Ладно! — решительно привстала Галина. — Предположим, что теткина квартира была нам не безразлична. Что с того? Подумай, зачем душить старуху, навлекая на себя лишние подозрения, когда она и без нашей-то помощи готовилась к близкой смерти. Какие-нибудь полгода, от силы год — и мы автоматически становились владельцами всего ее имущества.

— Откуда вы это могли знать?

— От верблюда, — не совсем удачно ответила Галина. — Наверное, мы ее все-таки навещали. Или тебе это кажется странным?

— По моим данным, последний раз вы были у нее год назад.

— Хреновые у тебя данные. А между тем, по крайней мере раз в две недели, Танька или я к ней наведывались. Привозили продукты, убирались в квартире.

— А мне казалось, этим занималась патронажная сестра.

— Надька-то? Сучонка дрянная, да на нее где сядешь, там и слезешь. Она должна была навещать старуху не менее двух раз в неделю, а по рассказам тетки, не появлялась у нее по десять дней. Правда, бабуля соврет — не дорого возьмет. Любила старая пожалиться, в жилетку поплакаться. Однако я точно могу сказать: когда мы к ней приезжали, в квартире обычно заставали неимоверную грязь.

— Как ты можешь доказать тот факт, что вы помогали Нине Антоновне?

— Да нет ничего проще. Как я поняла, тетка была убита четвертого или пятого февраля. Я правильно говорю?

— Точно сказать не могу, но предположительно где-то так.

— Очень хорошо. А первого февраля к ней приезжала Таня и до отказа набила холодильник продуктами. Нужно просто взглянуть, что там лежит, и тогда сразу станет ясно — на свои пенсионные копейки она не купила бы и половины. Мы снабжали ее всем вплоть до икорки и коньяка. Да, иногда тетушка была не прочь пропустить рюмочку-другую. Так вот, того, что мы привозили, ей хватало с лихвой.

— Если верить твоим словам, то ее пенсия должна была оставаться практически нетронутой?

— Этого я сказать не могу, но теоретически это так. Она не тратилась, даже квартиру и коммунальные услуги оплачивали мы. Это нетрудно проверить по квитанциям в бухгалтерии ЖЭУ. Если она что и покупала, так это хлеб и иногда бутылку дешевой водки.

— И как давно вы поставили ее на довольствие?

— Да уж больше двух лет будет.

— А тебе не кажется странным такой альтруизм?

— Нет, не кажется. Кроме нее, у нас никого нет. Внешне тетка очень походила на мать, которая погибла, когда нам с Танькой было по десять лет.

— И она окружила вас любовью и заботой?

— А ноу-хау не хо-хо? — Блеснув злыми глазами, Галина опрокинула остатки коньяка и заговорила торопливо и сбивчиво: — Мы остались втроем с отцом, который, кроме как шоферить и пить водку, ничего не мог. Другими словами говоря, две десятилетние девчонки были предоставлены сами себе, и если бы не соседка тетя Женя, то от нас давно бы остались одни воспоминания. Лет через пять отец спился окончательно и угодил под машину. Неделей позже он скончался в больнице, и мы остались одни. Так вот, наша расчудесная тетушка даже в этом случае не удосужилась взять над нами попечение. И это при том, что жила она одна и трудилась бухгалтером на мясокомбинате. Несколько раз мы приходили к ней в гости, но потом, видя, как неохотно она нас встречает, с каким равнодушием выслушивает рассказ о наших проблемах, ходить перестали. Медицинское училище мы закончили только благодаря все той же тете Жене и друг другу. Вот такой заботой и лаской окружала нас покойница.

— Тогда мне тем более непонятна ваша к ней нынешняя любовь.

— А никакой любви к ней мы не испытывали. Просто она внешне очень походила на маму, да к тому же родственница.

— До меня это не доходит.

— Тут уж я ничем помочь не могу.

— Ладно. У вас были ключи от ее квартиры?

— Естественно. У Таньки их отобрали в милиции.

— А где она пребывает в данное время?

— Там же. Уже больше суток держат.

— Почему же тебя отпустили?

— Потому что я не могла быть прямой соучастницей «убийства», поскольку во время совершения преступления находилась в подмосковном санатории, о чем и предъявила документы. Но мы опять не о том, опять отвлеклись от темы. Неужели ты до сих пор думаешь, что мы имеем какое-то отношение к ее убийству?

— Пока ты меня в этом не разубедила.

— Господи, раз уж ты не веришь, то куда еще идти? Или попытаться откупиться деньгами?

— Может быть, но это опасно. Неизвестно, на кого нарвешься, и тогда твоя взятка пойдет тебе же во вред. Мент нынче пошел загадочный и непредсказуемый. Лучше бы вам законным путем доказать свою непричастность.

— Как? — почти закричала она. — Вчера я битых два часа объясняла этим милицейским олухам, что пожелай мы умертвить тетку, то сделали бы это куда грамотней и тоньше. Комар бы носа не подточил.

— Например? — живо заинтересовался я. — Ну, чего замолчала? Слушаю внимательно.

— Изволь. Как ты знаешь, мы с Татьяной закончили медучилище. Что нам стоило купить бутылку самопальной водки и накачать тетушку метиловым спиртом? А много ли ей, старухе, надо? Рюмку-другую — и она уже в раю. Или варенье вишневое, по особому рецепту сваренное, ей преподнести, или банку нужных грибочков подкинуть, да мало ли существует способов тихо и естественно отправить старого человека на тот свет.