Георгий Садовников - Триллер и киллер Страница 3

— Уф, Люся, хорошо, что это ты! А я-то решил, вызывают в отдел. Но значит, на этот час в городе все живы и здоровы. Ты, Люсь, прямо как добрый вестник, — с облегчением произнёс Телков, услышав в трубке знакомый женский голос. И тут ему вдруг стало обидно: — Люсь, а почему ты ещё не сказала ни разу: «Всё! Я так больше не могу! Я устала ждать каждый день, вернёшься ты домой живой или мёртвый. Телков, мы должны развестись!» У нас, в отделе, всем жёны давно проели плешь. И только я будто какой-то ненормальный.

— Телков, ты меня озадачил. До самых каблуков. Ну посуди сам: как может честная и воспитанная девушка настаивать на разводе с человеком, за которого она даже не вышла замуж? У нас с тобой и намёков-то не было на эту тему.

— Разве? — поразился Телков, озирая свою аскетическую холостяцкую квартиру. Скудная мебель и подоконник были покрыты девственным слоем пыли. Ни единого на всём отпечатка пальцев рачительной хозяйки. — Люсь, извини! Мы зашиваемся на все корки. В голове сплошной винегрет. Представляешь? Преступность за последнее время выросла на два и семь десятых процента!

— В газетах писали на восемь, — возразила девушка. — А мы с тобой, Телков, в сущности только дважды сходили в кино. И оба фильма были сплошные детективы.

— Вот именно, детективы! — радостно подхватил Телков. — Люсь, ты что? Не поняла? Значит, это и было моё предложение. Я бы кого попало на сеанс не позвал. Сечёшь? Я как бы тебе сказал тем самым: «Люсь, ты для меня что надо!»

— Но поди догадайся, — растерялась Люся.

— А следовало догадаться и по-дружески подсказать: мол, тогда пора в загс. Ну что? Теперь подскажешь?

— На той неделе, — подумав, уступила Люся. — На этой у меня финансовый отчёт.

— Я потерплю, — пообещал Телков. — Распишемся, а через месяц-другой ты потребуешь развода. Ну, как у всех наших!

— Сначала распишемся, а там посмотрим, — строго ответила Люся.

«А что она, собственно говоря, хочет увидеть?» — недоуменно подумал Телков, положив трубку на место. Но тут его взгляд наткнулся на входную дверь, и оперу стало не по себе. Он поступил крайне легкомысленно, бросив её приоткрытой. И загляни сейчас кто-нибудь в квартиру, он или она непременно бы наткнулись на его остывающий труп. Так бывает всегда, когда ты, увидев приоткрытую соседскую дверь, суёшь в неё свой нос. Потом бежишь к телефону и звонишь: мол, милиция, убит наш сосед! Но на сей раз ему повезло. Все соседи в эту минуту сидели у телевизоров, и он остался жив. «Наверное, смотрят какой-нибудь многосерийный детектив», — не без зависти предположил Телков, укладываясь в постель на всякий случай прямо в одежде.

«Видать, этот хмырь слетел с катушек. Или слышать не слыхивал о наших воровских нравах. Кто ж так назначает свиданки?» — неприязненно подумал Моржовый. Подобные встречи во все века назначались в притонах, среди подозрительных лиц и пьяных драк, которые непринуждённо переходили в поножовщину или пальбу из автоматов. Так повелось с тех пор, как было совершено первое в истории уголовное преступление. Но заказчик выбрал Третьяковскую галерею. Тут порядочному убийце и плюнуть-то не на что — везде, куда ни ступи, под ногами натёртый до блеска паркет. И картину, дубина, приглядел с мокрым делом, где царь Иван только что замочил своего сынка. Теперь хоть подгоняй в зал «воронок» и заметай всех, кто ошивается возле картины.

Зато этот козёл небось заклинился па шпионских книжках. Здесь к нему, классному киллеру, подвалят и спросят, точно образованного лоха: «Не будете ли столь любезны? Как пройти к Моне Лизе?» А он должен ответить, ровно американский или ещё какой агент: «Пройдёте в конец Европы и, свернув налево, увидите город Париж. Там спросите Лувр. В нём и найдёте эту Мону». После чего ему скажут ещё: «Вы даже не представляете, как мне помогли. И потому примите в знак благодарности каталог галереи, который вы забыли, навестив туалет». И всучат затем книжонку. В неё-то и будут вложены имя клиента, его адресок и деньги. Когда ему передали всю эту бредовую муть, он поначалу было решил послать курьера и самого свихнувшегося заказчика в известное место, да разум перевесила сумма, которую ему посулили за исполненный заказ. С такими монетами он сможет залечь на дно, да не в грязный родимый ил, а на жёлтый песочек где-нибудь в Майами. Подальше от полковника Степанова и его своры ментов. Но прежде он накажет заказчика. Тот имел глупость разнюхать, где он сейчас, Моржовый, в каком ходит обличье. Небось успел выудить у хирурга. Но тот ныне умолк навсегда. Скоро заткнётся и этот. Заказчик сам подписал себе приговор в тот момент, когда отправил заказ.

Моржовый взглянул на свой «Ролекс». Тринадцать ноль-ноль. Тютелька в тютельку. Но заказчик опаздывал, хотя передал, мол, предстанет с боем часов, как граф Монте-Кристо. Сам же Моржовый явился загодя, хотел проверить, нет ли какого подвоха. Бережёного бережёт осторожность. И потому он теперь восседал на красной плюшевой скамье, установленной напротив картины, словно распоследний пень. Строил из себя любителя всякой мазни, буравил картину будто бы умным взглядом. А там и смотреть-то было не на что. Убийца был любителем-тюхой, пусть и знаменитый злодей. Не мог прикончить одним ударом? Добей контрольным!

Хорошо, что сегодня воскресный день. Полно людей, не так тебя видать. Но, впрочем, кое-кто уже начал пялить гляделки. Вон тот молодой розовощёкий качок в тесном пиджаке вертит голой башкой, словно никогда не видел людей. Забыл, зачем сюда пришёл. Провинция! Качок скользнул по нему, Моржовому, взглядом. Ну, может, задержал самую малость и повёл его дальше. «Мент!» — насторожился Моржовый. Но тут качок поднёс к уху мобильный телефон и зашевелил губами. На его безымянном пальце сверкнул толстый перстень-печатка новых русских. Как же я сразу не усёк? Вон как облился одеколоном. Бухнул на себя небось целый флакон. Фу, навонял на весь зал. Словом, с этим типом всё было ясно. Зато другой, тот, нечёсаный, волосатый, вылитый бомж, так и жрёт его глазами, так и хавает. И тут нечёсаный-волосатый направился прямиком к нему, шёл, не сводя с него глаз, будто держась за невидимую путеводную нить.

«Неужто это и есть заказчик? — нахмурился Моржовый. — Ну он даёт! Косит под бомжа. Лучше ничего не нашёл, придурок. Что ему здесь? Карнавал, когда все в разных костюмах? Но стоп! Где-то он уже маячил… Ну да, возле табачного киоска, у выхода из метро. Крутился рядом, пока я брал сигареты. А сам ничего не взял. Присматривался, гнида».

Пошевелив по совету полковника мозгами, Телков замаскировался под нового русского, то есть скрепя сердце самоотверженно постригся наголо, облил себя одеколоном с головы до ног и беспрерывно подносил к уху мобильный телефон. В такой личине он прибыл в Третьяковскую галерею и тут же обнаружил непредвиденное — полотна Репина были дислоцированы в двух залах! Поди, узнай, в каком именно назначена «стрелка». Пока ты караулишь в одном, Моржовый получит заветную информацию в соседнем. И состоится это возле определённой картины. Если бы удалось её угадать! Телков окинул пронизывающим оперативным взглядом стены первого зала и, не найдя подходящей зацепки, перебежал во второй. И здесь ему тотчас в глаза бросилось полотно с Иваном Грозным и жертвой его преступления. «Убийца действовал в состоянии аффекта. Удар был нанесён в висок. Орудие убийства — царский посох, — машинально запротоколировал молодой оперативник. — Тут и назначена встреча. Перед этой картиной. Как утверждают бывалые криминалисты, а также писатели, убийца возвращается на место преступления. Его туда так и тянет». Но сейчас же Телков спохватился и самокритично себя опроверг: но своего преступления, не чужого. Это убийство принадлежало другому человеку. Собственное у Моржового и его заказчика ещё впереди.

Телков взглянул на часы, и стрелки ему показали двенадцать часов пятьдесят семь минут. Киллер, наверное, не дурак — тоже притащился загодя и теперь приглядывается, так же изучает обстановку. Телков старался не выделяться, держаться в толпе, да люди, вдохнув его одеколона, сейчас же отходили прочь, и он торчал в людном зале, словно дерево в чистом поле. Ему хотелось крикнуть: «Ну что же вы такие привереды?! Одеколон дорогой! Каким же ещё душатся бизнесмены?! Я за него заплатил ого-го!»

Но где же он, Моржовый? Стоит небось в двух шагах, только протяни руку. Телков завертел головой, лихорадочно вглядываясь в лица. На кого он похож? Может, на тот портрет? Кто там? Ну да, это композитор Мусоргский. Одутловатое лицо, распухший сизый нос. Для киллера в самый раз. Но тут затрезвонил мобильный телефон. Телков поднёс аппарат к уху и оторопел, услышав голос Степанова:

— Лейтенант, как обстановка?

— Объект ещё не обнаружен. Продолжаю вести наблюдение, — доложил Телков. — Товарищ полковник, вы ещё в Москве?

— Нет, уже в Скотланд-Ярде. Сынок, я вспомнил: там, в зале, имеется портрет Мусоргского. Ты знаешь, кто это такой?