Убеди Меня Жить - Prai'ns Страница 3

***

Через полтора часа они оказались на подъезде в обетованный город. Шоссе оказалось удивительно пустынным, и хотя никакой помехи не было, маловероятно, что даже она могла бы остановить этот сизифов камень от наступления к точке назначения. Как только столб с надписью города известил о том, что они оказались в его пределах, сестра, – что, кстати, тоже учавствовует в отъезде, – поспешила потревожить бесконечный на протяжении всей поездки покой своего брата, и, с криками радости, безостановочно барабанила ладонью по его плечу. Брат, что безусловно, не сильно был обрадован таким происшествием, сначала, подобно любой соне, не сильно осознавал, что происходит вокруг него. Лишь тогда, когда полное осознание пришло с отступлением дремоты. Он, подобно сестре, тоже заразился энтузиазмом, и быстро приведя себя в презентабельное состояние, сел на кресло со смирной осанкой.

Мать семейства безмолвно оглянула своих чад с повисшей на губах радостной улыбкой. Те, в свою очередь, не стеснялись озарить ею её в ответ. Лишь когда оба ребенка осознали, что они находятся в чужом, доселе незнакомом им городе, они очутились от своей познавательной дремоты, и прильнули к окнам автомобиля, каждый к своему. Наблюдая за уходящими величавыми зданиями, что, конечно же, не были так высоки фундаментом и прекрасны архитектурой, они невольно испытывали удивление. Способность удивляться – благословение детей! И пусть этот город никак не мог сравниваться ни в какой стезе с тем, в котором они проживали, само обстоятельство, возможность увидеть чего-то нового воистину их радовало.

– Мы почти приехали, – с нескрываемой печалью заявил отец семейства, – через пару минут мы высадим тебя, а сами, как договаривались, поедем завезем твои вещи в общежитие

– Хорошо! – с нескрываемой радостью заявил Владимир. – Значит, не пройдет и полудня, как мы вновь увидимся.

План на день у нашего героя был довольно прост. Первое сентября, как день, что номинально обозначал собою праздник, был безусловно простым днем представления для поступивших абитуриентов. По программе дня, что им заблаговременно выслал куратор его новой группы, они должны были лишь присутствовать на традиционных мероприятиях, и в их конец, ознакомиться со всеми постулатами и догматами учебного заведения, что были бы им пригодны в их обучении.

Уже через несколько мгновений они оказались перед явным местом действий. Огромное круглоподобное здание с не менее величавой вывеской, утверждающей, что здание принадлежит в обиходе ледового дворца судя по всему должно было служить местом проведения всех торжественных мероприятий, что были подготовлены своим новым студентам учебным заведением.

Если бы герои нашего повествования прибыли бы в это место получасом ранее, они бы застали его битком забитым молодежью, что, разделившись во мнениях о важности этого мероприятия, были в спешке и в медлительности одновременно. Владимир, что, было, только осознал свой поздний приход, хотел подстегнуть своего водителя к спешке, когда тот, остановившись на минуту в проезжей части, и, моментально обернувшись в сторону своего подопечного, бросил последний, прощальный взгляд. Выскакивая из машины, он на ходу махал в уход своим родственникам, про которых, в дальнейшем, он больше не услышит.

Так как он был высажен прямо напротив парадного входа внутрь ледовый дворец, он, нисколько не замедляя свой ход от своего рвения, рысью направился в сторону входа. Магические двери, своеобразный подарок нового века и электричества, раскрылись пред ним, и, уточнив у охранника требуемое ему направление, устремился напрямик в зрительный зал.

Оставим на время героя нашего повествования, что, в чрезмерной спешке, в конце концов затеряется в толпе зрителей, нагромождающих бесконечные ряды трибун, и придем к обратной стороне описываемого нами мероприятия.

Локационно ледовая арена представляла собою две зоны, где одна была предоставлена зрителям, а вторая была в полной распоряжении участников игр. Но, так как само место отныне принадлежало ни в коем случае не хоккеистам или иным представителям ледового спорта, а студентам и преподавателям института, что занимались организацией торжества новоприбывших.

В паралельно описываемые нами мгновения, когда Владимир в спешке искал себе место преткновения, в одной из раздевалок арены, где располагались студенты-старшекурсники, что возжелали учавствовать в организационной деятельности своей матери обучения, на одной из множества скамеек этого убранства располагался парень. Хотя он ничем броским в глаза не выделялся, был в стандартном для такого мероприятия занятия, а именно серым костюмом с белой рубашкой под ней, а так же черными туфлями, все-же при более медлительном рассмотрении этого персонажа был тот факт, что привлек бы внимание любого, а именно то, что несмотря на всю радостную и веселую суматоху мероприятия, где каждый из студентов стремился получить удовольствие в компании своих друзей и товарищей, он был в полном одиночестве. Подобно необычному идолу, скамейка, что он занимал, была полностью пуста, а люди будто сторонились его, все, будто на подсознательном уровне стремились избегать не только зрительного, но и всякого любого контакта с ним.

Казалось бы, что и сам описываемый нами персонаж никак не противился подобному эффекту, а напротив, будто поддерживая и получая удовольствие от этой апатичной ауры, он смотрел в стену напротив себя. Безусловно, тяжело было утверждать, что его настоящий взор был направлен именно на эту осмысленную груду бетона, но любой малейший знаток людей определил бы, что мысли его находились далеко от этого мероприятия, и возможно даже, в особой дали от людей тоже.

Хотя и можно было бы ввести себя в заблуждение, что этот человек был полностью далек от мира, углубленный в свои мысли настолько, что не имел никакую реакцию на любые ее раздражители, легко было доказать, что, хотя и внутренний взор его был далеко от этого места, его тело продолжало всё видеть. А доказательством подобного для нашего читателя станет необычное действие описываемого нами персонажа.

В один миг он распрямил свои руки в лопатках, сбрасывая свой приятно-серый пиджак, оставляя поверх себя лишь доведенную до белизны рубашку. Через ещё одну секунду к нему приблизился высокий молодой человек в зеленой футболке, надетой поверх подобном одеянии, но уже более темноватого цвета. Молча, объясняясь лишь взорами, он протянул нашему персонажу подобную футболку, но уже кроваво-алого цвета. Тот, нисколько не применув терпением своего тихого собеседника, одел поверх собственной рубашки предоставленную ему футболку, одновременно поднимаясь со скамейки и оставляя на крючке напротив него, – что были прибиты к стене, – собственный пиджак.

– На балкон? – флегматично спросил новоиспеченный парень в алой футболке.

– Да, – лениво ответил тот, – потом возвращаемся, и, как было указано, ждем награждения.

Молчаливо кивнув,