Дарья Донцова - Мачо чужой мечты Страница 30

Отца он видел раз в году, Алексей Николаевич приезжал на денек к сестре и всегда говорил сыну дурацкую фразу:

– Господи, как ты вырос.

На этом их общение заканчивалось, Юрский убегал по делам, а после сразу ехал на Московский вокзал. Тетка Валентина Николаевна была не замужем, своих детей не завела, работала патологоанатомом и характер имела соответствующий, никаких сюсюканий или нежностей в отношении Юры она не допускала и подчас бывала жестокой.

Один раз подросток в ночь перед своим днем рождения разрыдался и решил покончить с собой. Около трех утра он прошел на кухню, схватил нож и начал резать вены на ногах. Юра не имел понятия об анатомии человека, ему казалось, что кончина от любого поврежденного сосуда должна наступить почти сразу. Лезвие ранило кожу, кровь текла, потом останавливалась, Юра в полном отчаянии уродовал ноги, и тут появилась Валентина.

Она отняла у племянника нож и с презрением воскликнула:

– Идиот. Возьми пластырь и залепи порезы, а потом вымой пол.

Юра, впавший от этих слов в еще большее отчаяние, со всей силы воткнул нож в голень, вот тут кровь взметнулась фонтаном.

Валентина отвесила парню оплеуху, потом принесла инструменты, поколдовала над ногой и сказала:

– Ты такой же дурак, как Ирина, слабый, безвольный, аморфный. Жизнь дана для борьбы, а не для лежания в вате. Выбрось глупости из головы, тебе еще повезло, у других ни отца, ни матери, ни теток нет, лезут из дерьма к солнцу. Шрам на ноге останется, ну да ты не девка, в короткой юбке тебе не ходить. Впрочем, все равно идиот. Помнишь хоть, как большого пальца на стопе лишился?

Юра мрачно ответил:

– Да, я сунул ногу в решетку водослива, маленьким был, вытащить не сумел. Я заорал, никто не слышал, палец распух, и совсем плохо стало. Когда взрослые пришли, я сознание потерял, дальше не помню, очнулся в больнице, палец пришлось ампутировать.

– Хватит дурью маяться, теперь еще и шрам, мало тебе было отсутствия пальца, лучше готовься к поступлению в институт! Алексей деньги на твое содержание регулярно перечисляет, но на взятки не отсчитывает, тебе самому стараться придется! – перебила мальчика тетка.

Юра внял ее совету и попал в медицинский институт. Ему было все равно куда идти, а перед глазами маячила Валентина, с постоянством повторявшая:

– Лишь человек в белом халате, даже если он служит в морге, способен делать людям добро.

Когда Юра перешел на третий курс, Валентина умерла. Завещания она не оставила, квартира была муниципальной, прописку в ней юноша имел временную, и его попросили освободить жилплощадь.

Юра даже обрадовался подобной коллизии, за пару лет обучения в медвузе он понял, что совершенно не хочет быть врачом, его стезя – актерство. В институте имелся студенческий театр, вот там парень впервые вышел на подмостки и заболел сценой.

Подхватив сумку с нехитрым скарбом, Юра приехал к отцу, прибыл, так сказать, по месту прописки. Алексей Николаевич встретил сына приветливо, Варвара была безукоризненно вежлива, сводная сестра, которую не в меру романтичная мать назвала странным именем Лира, не проявила агрессии. В принципе знакомство с новыми родственниками прошло удачно, но Юра испытал настоящий шок.

Валентина не была нищей, только она выживала на зарплату. В Питере Юра жил в мрачной квартире, обставленной со спартанской простотой, а отец обитал во дворце, набитом золоченой мебелью на резных ножках. На стенах в богатых рамах висели картины, в коридоре тянулись массивные дубовые шкафы, набитые книгами. Но особенно поразил Юру накрытый к обеду стол. Перед юношей положили много приборов, поставили штук шесть фужеров, и еду подавала горничная, одетая в черное платье и белый фартук. До сих пор подобный антураж Юра встречал лишь в кино, парень вспотел от напряжения и испытал унижение, глядя, как маленькая Лира ловко управляется со всеми ножами, вилками и ложками.

Во время еды Алексей Николаевич прочитал сыну проповедь на тему: «Профессия актера зависима, не дури, учись дальше на врача».

Юра уперся:

– Нет, хочу в театральное, в Москве.

– Езжай в Ленинград, – завела мачеха, – неужели тебе не жаль потерянных лет? Два курса за плечами, иди на третий, не глупи.

– Ни за что, – мотал головой Юра.

Отец рассердился, вскипел, и мирный вечер перетек в скандал. Спать юношу положили в столовой на диване. Едва он лег, как маленькая тень скользнула в комнату.

– Кто там? – прошептал юноша.

– Лира, – ответил нежный голосок, – не сердись на папочку. Он тебя любит, просто всегда кричит.

– Ладно, – нехотя ответил Юра, который лежал в трусах поверх одеяла, парень не испытывал ни малейшего желания сближаться с девочкой, – иди в кровать.

– И я тебя люблю, – прошептала Лира, – ты мой единственный братик. Ой, а что у тебя с ногой? Пальчика нет, и шрам! Больно, да?

Не успел юноша пошевелиться, как девочка наклонилась, поцеловала его и убежала, оставив аромат детского шампуня и варенья. А еще на подушке у Юры появились небольшая помятая шоколадка и плюшевый мишка. У парня защипало в носу, до сих пор ему не делали подарков, желая продемонстрировать добрые чувства. Юра сел, он решил зайти в детскую к Лире и поболтать с ней, сестра оказалась доброй и совсем не противной. За столом она улыбалась не для того, чтобы унизить брата, а по привычке, приобретенной с младенчества. И когда она увидела уродливую ногу Юры, то чуть не заплакала.

Тут внезапно за стенкой раздался голос Варвары:

– Он не может здесь жить!

– И куда Юре деваться? – нервно воскликнул отец.

– Назад, в Ленинград, следует убедить парня продолжать обучение там.

– И где ему жить?

– Иногородним обязаны давать общежитие.

– Валентина умерла.

– И что?

– Он будет один в чужом городе.

– Ленинград ему родной.

– Может, Юра и правда хочет в театральный.

– Глупости, – отрезала Варя.

На мгновение голоса замолкали, потом мачеха с жаром продолжила:

– Предположим, он останется в Москве, будет жить у нас.

– М-да, – проронил отец.

– Я уже не говорю о том, что Юрий абсолютно невоспитан, – цедила сквозь зубы Варвара. – Я чуть со стыда не сгорела во время обеда, рыбным ножом полез в супе мясо резать, сахар пальцами хватал. Чай пил из блюдечка, отличный пример для Лиры. Но это еще цветочки, урожай созреет через годик. Что станем делать, если он женится? Сюда жену приведет, родит ребенка, ужас! Квартира превратится в коммуналку.

– Он здесь прописан, – напомнил отец.

– Вот, – разозлилась Варвара, – сто раз говорила, займись решением вопроса, определи его официально к Валентине. Так нет, тянул кота за хвост. А результат? Жилплощадь ушла, и Юрий здесь. В общем, как угодно избавь нас от него! Не желаю иметь в своей семье постоянный укор. И вообще, ты уверен, что сын от тебя? Ничего от Юрских в нем нет. Ирка могла и налево сходить! Ну-ка вспомни, у нее был роман с Прилежиным, потом он ее бросил, и она тебя зацапала, живехонько родила, штамп в паспорте получила. Точно, он от Прилежина, похож на него до тошноты. И теперь чужой мужик тут в трусах разгуливать станет, еще Лиру изнасилует.

– Что ты хочешь? – глухо спросил Алексей Николаевич.

– Верни его в Ленинград.

– Он не уедет.

– Боже! Хитрей надо быть, – зачастила Варвара, – ты же знаком со всеми. Позвони ректорам театральных институтов, всем, их не так много в Москве, и скажи: «Сын с ума сошел, возомнил себя великим актером, но никаких данных не имеет. Ни красоты, ни таланта, даже ростом не вышел. Если он провалится на экзаменах, то вернется к профессии врача и забудет о дури, поставьте голубчику самый низкий балл».

Обломается Юра везде и отвалит в Ленинград, а с квартирой ты ситуацию решишь. Но смотри, до Нового года он должен быть выписан, вдруг с нами беда случится, умрем разом?

– Типун тебе на язык, – возмутился Юрский.

– Человек должен все предусматривать, – менторски продолжала Варвара, – мы живые люди, значит, смертны. Если погибнем вместе, Юрий получит право на эту квартиру и имущество, на сберсчет в банке и на многое другое, ограбит Лиру, выгонит ее вон. Сообразил? Парня нужно выписать завтра, а еще немедленно составь завещание в пользу дочери.

– Ты права, – ответил отец.

Глава 19

Лира примолкла, я тоже не нашел слов, и мы застыли в тишине. Наконец девушка кашлянула и продолжила:

– Юрий дождался, пока папа и моя мама лягут спать, взял на кухне топорик для разделки мяса и убил их.

– Боже, – покачал я головой, – на что только не идут люди, желая решить квартирный вопрос.

Лира затрясла головой:

– Нет. На суде Юрий был откровенным, он объяснил, что не в деньгах или квадратных метрах дело. Понимаете, он решил восстановить справедливость, говорил: «Алексей Николаевич и Варвара фактически убили мою мать и остались безнаказанными».

– Насколько я понял, Ирина сама шагнула из окна, – перебил я Лиру, – Юрий видел, что никто не толкал его мать.