Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке Страница 30

Первого ребенка Пелагея родила от женатого человека. Трудно в такое поверить, но Суворова намеренно подловила мужчину, хотела увести его от законной супруги и решила, что, забеременев, устроит свое счастье. Роды принимала на дому акушерка, ее услуги оплатил любовник, который не хотел, чтобы Пелагея попала в больницу, где у нее начнут выпытывать имя отца младенца. Суворова чувствовала себя прекрасно, всю беременность пропорхала птичкой и никакие анализы не сдавала. Она не стала препятствовать домашним родам. Любовник должен был увидеть, что будущая мать обладает золотым, сговорчивым характером, а потому бросит свою глупую сварливую жену и пойдет в загс с покорной ему Пелагеей.

Расчет не оправдался. Любовник во всем покаялся законной жене, получил прощение и разорвал с Пелагеей отношения. Правда, дочку он признал и давал приличную сумму на ее содержание. Новорожденная девочка прожила недолго, она заразилась корью и умерла в возрасте семи месяцев. Диагноз «корь» ей поставила районный педиатр, только что получившая диплом врача. Вскрытие делать не стали, кончина выглядела естественной, корь легко переносится детьми школьного возраста, а вот для младенца она может быть смертельной. Пелагея не слишком убивалась по дочери – Надя была для нее обузой. Девочка должна была стать канатом, который притянет к Пелагее мужа, но рыбка сорвалась с крючка, а воспитывать ребенка одна Суворова не хотела, она даже подумывала о том, чтобы отдать Надю на содержание государству, и тут кроха весьма своевременно скончалась.

Вскоре Пелагея предприняла следующую попытку наладить семейное счастье. Она нашла себе любовника (имя его было Петр) и некоторое время безбедно жила за его счет. Но вдруг он заявил:

– Мне предлагают работу за границей. Прости, нам пора расстаться.

– Почему? – удивилась Суворова, которую роль супруги дипломата вполне устраивала.

– Я хочу жениться на молодой девушке с хорошей репутацией, из приличной семьи, – откровенно сказал Петр.

– А я чем плоха? – возмутилась Пелагея.

– У тебя слава дамы не тяжелого поведения, – ухмыльнулся Петр. – Таких в загс не водят.

– Скотина! – взорвалась Суворова. – Значит, спать со мной можно, а отношения оформить стыдно?

– Ага, – подтвердил Петр.

– Так вот, – обозлилась Пелагея, – сообщаю тебе новость: я беременна.

И это была правда. Суворова собиралась втихую сделать аборт, но теперь, когда впереди замаячила перспектива поехать за границу, решила зубами и ногтями уцепиться за этот шанс.

– Я тебе не верю, – отрезал Петр и ушел.

Суворова затаилась, подождала, пока живот достигнет приличных размеров, и явилась на работу к бывшему любовнику.

– Вот, – сказала она, указывая пальцем на свой округлившийся живот, – там твой малыш, наше счастье. Если ты откажешься от отцовства – я в суд подам. В твоих интересах быстро на мне жениться. Я тебя обожаю, и у нас вот-вот родится наследник.

Петр испугался.

– С ума сошла! Я уже отнес заявление в загс.

– С кем? – запаниковала Пелагея, не ожидавшая столь стремительного развития событий.

– Неважно, – зашипел Петр, – тебе знать не положено.

– Все равно я выясню и имя, и адрес, приду к невесте и объясню, что она ребенка без отца оставила, – пригрозила Пелагея.

– Тише, умоляю, тише! – зашептал Петр. – Я все устрою, ты ни в чем не будешь нуждаться, стану давать деньги, только не лезь в мою жизнь.

– Хорошо, любимый, – Суворова прикинулась белой овечкой. – Желаю тебе счастья и очень надеюсь, что ты позаботишься о нас, иначе мне придется с новорожденным ходить побираться по общим знакомым.

Представляете, как обрадовался Петр, перед которым внезапно открылась перспектива дипломатической карьеры? Боясь скандала, бывший любовник нанял для Пелагеи домработницу, ею и оказалась молоденькая Сонечка. Петр полностью содержал будущую мать, он же привел к Пелагее врача-акушера, когда начались роды.

– Никаких больниц, – нервно сказал он, – все произойдет в приватной обстановке.

Пелагея не возражала, у нее уже имелся опыт домашних родов. На свет появилась Лена, абсолютно больная с первого дня жизни. Петр очень боялся, что где-нибудь проскользнет информация о его отцовстве, и проявил чудеса изобретательности – не пожалел денег, сумел записать Лену как дочь мифического Ивана Матвеева. Потом Петр уехал за границу и стал ежемесячно высылать бывшей любовнице вполне приличную сумму на содержание девочки. Петр был порядочным человеком, он не собирался бросать ребенка на произвол судьбы, просто не хотел, чтобы его карьера рухнула из-за скандала. Он опасался агрессии со стороны Пелагеи и предпочел заткнуть бабе рот деньгами.

Суворова почувствовала себя на коне и решила предпринять новую попытку устроить свою судьбу. Время неумолимо бежало, и хоть красота еще не увяла, но по возрасту Пелагея стремительно выходила из категории невест. Она начала действовать по накатанной схеме. Несколько скоротечных романов не принесли ей ничего, кроме разочарования. Да, Суворова получала подарки: драгоценности, шубы, не стеснялась она брать и деньги, но вступить в брак ей не предлагали. Еще несколько лет, и она окажется в разряде баб среднего возраста без особых перспектив! В погоне за денежными мужиками Пелагея забыла о карьере, ее диплом лежал на полке, Суворова никогда не работала. Впрочем, она числилась внештатным «корреспондентом» в газете «Орел»[3], но «журналистка» даже адреса сего издания не помнила.

Запаниковав, Пелагея стала еще активнее бегать по всяческим премьерам и вечеринкам. В конце концов она познакомилась с академиком Жуковым и быстро окрутила наивного ученого. Олег Ефремович давно вдовствовал, имел уже взрослого сына и откровенно обрадовался встрече с красивой и, на его взгляд, молодой Пелагеей. Суворова же резко изменила манеру поведения. Ученого никак нельзя было упустить, больно жирная рыбка попала на крючок. Олег Ефремович имел квартиру, дачу, счет в банке, и сам он был преклонного возраста. Вдова, несомненно, получит все. Правда, у него был еще и сыночек, но тот жил в Питере со своей семьей, и Пелагея решила, что сумеет настроить академика против сына.

Действовала Суворова привычным образом, она забеременела и радостно сообщила об этом событии Олегу Ефремовичу. Однако хитрая Пелагея рассказала академику, что тот станет папой, только тогда, когда беременность перевалила за пятый месяц. Так, на всякий случай, чтобы у пожилого мужчины не возникла мысль об аборте.

Олег Ефремович обрадовался известию. Но когда Пелагея воскликнула: «Нам нужно быстро, без всякого шума оформить отношения, чтобы малыш родился в законном браке!» – престарелый жених поник и замямлил нечто маловразумительное.

– Ты решил меня бросить? – зарыдала Суворова. – Хорошо, прощай, но я все равно рожу ребенка, потому что обожаю тебя, об аборте не может быть и речи.

– Солнышко, – заметался по комнате Олег Ефремович, – я мечтаю стать твоим мужем, но... есть одно обстоятельство...

– Какое? – деловито спросила Пелагея, утирая слезы.

– Моя жена сбежала с любовником. Мне было стыдно признаться окружающим, вот я и объявил о ее смерти.

– Черт побери! – заорала Пелагея. – Ты меня обманул!

– Нет, нет, – замахал руками Олег Ефремович, – я хотел рассказать, но боялся.

– Так разведись! – приказала Суворова.

– Это непросто, – вздохнул академик, – супругу сначала отыскать надо.

– Может, она и правда умерла? – обрадовалась Суворова.

– Я непременно этим займусь, – пообещал профессор.

Следующие несколько месяцев Пелагея жила как на вулкане, но в конце концов все уладилось: Олегу Ефремовичу удалось найти сбежавшую жену, и та согласилась официально разорвать отношения. На следующий день после получения академиком свидетельства о разводе Пелагея отволокла его в загс, и тамошние сотрудники, увидев огромный живот невесты, мгновенно расписали пару. Наконец-то Суворова вздохнула с облегчением – она стала законной женой известного ученого.

Поскольку супруга была на сносях, шумного праздника решили не устраивать. Пелагея Андреевна перебралась жить в просторную квартиру Олега Ефремовича, о том, что у нее есть больная дочь Лена, Суворова умолчала. Как ей это удалось? Да очень просто. Некоторое время назад Пелагея «потеряла» паспорт, а при оформлении нового документа сумела договориться с сотрудницей паспортного стола и получила бордовую книжечку без записей в графе «дети».

Академик, обожавший жену, захотел свозить ее к себе на родину, в город Петрозаводск.

– У меня там есть домик в деревне, – потирал он руки, – проведем пару деньков на свежем воздухе и вернемся.

Пелагея никогда не отличалась большим умом, поэтому не отказалась от путешествия, спокойно села в поезд. А ночью у нее начались схватки. Катя появилась на свет стремительно, и слава богу, что в вагоне ехала студентка медвуза, которая приняла ребенка. В Петрозаводск Пелагея прибыла с дочерью, а в Москву вернулась... вдовой с малышкой. У Олега Ефремовича от стресса случился инфаркт, и академик скончался в городе, где когда-то появился на свет.