Маргарита Южина - Пончик с гвоздями Страница 30

Парни усмехнулись:

– Ну, так прямо и посадим! Вы припомните, пожалуйста, как выглядел преступник?

– Убийца Зудовой? Или Семизвонова? – уточнила Клавдия Сидоровна.

– Для начала Семизвонова.

– Так я не знаю. Ну, честное слово! Говорю же, не до того мне было. Я и Зудовой убийцу не видела, и прапорщика. У меня вообще все как в тумане было.

– Хотя бы припомните, во что он был одет.

– Да вы что, не понимаете русского языка? – начала злиться Клавдия. – Я очень хочу вам помочь! Очень! Даже вон тряпки уже к вам собрала, но не видела я вашего преступника! Не стану же я придумывать…

– Хорошо. А ничего странного вам Семизвонов не говорил? Имена, может, чьи-то называл… Нет?

Клавдия расстроилась всерьез. Вот, называется, частный сыскарь! Пришли настоящие следователи, а ей и помочь им нечем.

– Ой, ребятки, не называл он имен. Он со мной и вовсе-то говорил только из-за брата.

– Ну что же, спасибо и за то, – поднялись парни.

– А вы что, меня брать не будете? – не поверила Клавдия.

Парни весело рассмеялись, и от их смеха растаяли последние ее страхи.

– Ребята, я к вам вот еще зачем хотела обратиться. Свекровь у меня, бабушка такая, поехала к знакомому в гости, в деревню, а сегодня ночью звонила, сказала, что плохо ей там. И вот мне кажется, похитили ее. Вот чует мое сердце! Вы объявите розыск, а?

– Эх! Вам повезло, – оскалил белоснежные зубы парень в куртке. – Вот мою тещу никто не собирается похищать. И где, спрашивается, справедливость? А вы, женщина, не беспокойтесь, приходите завтра и приносите фотографию своей гулены. Хотя… Может, она свою личную жизнь устраивает? Имеет право, между прочим. Кстати, если что-то вас встревожит, вот вам мой телефон. Или в «ноль-два» звоните.

Парень быстро написал номерок, и они с коллегой шумно удалились.

– Ну вот, – с облегчением вздохнула Клавдия Сидоровна, – теперь и поспать можно.

Она с легкостью пнула приготовленную сумку и завалилась в кровать, чтобы наконец выспаться после тяжелой ночи. А фотографию свекрови она обязательно завтра оттащит в отделение. Или лучше даже сегодня. Только когда выспится.

Акакий Игоревич слушал храп утомленной жены и терзался совестью. Совсем недавно они вместе с Клавой так замечательно, по-настоящему раскрыли серьезное убийство, спасли, можно сказать, жизнь Агафье Эдуардовне, а теперь эта Агафья обвиняет его же Клавдию черт знает в чем. Да чего там, в первый момент и сам Акакий решил, что супруга приложила свою нелегкую руку к его бывшей возлюбленной. Теперь-то, конечно, он понимает, что жена тут ни при чем. А кто?

Опять Акакия мучил вопрос – на что жила Мария Зудова? И ведь прапорщик, если верить Клавиным словам, не по средствам существовал. Почему, интересно, все умеют устроиться в жизни, а он, Акакий, неглупый вроде мужик, никак не научится, ну хоть… воровать, что ли? Тьфу ты, черт, куда занесло! Нет, сейчас надо не так думать. И чего им не хватает, всяким Семизвоновым? Ведь знают, до чего воровство может довести! А может, у них с Зудовой был какой-то тайный союз? Нет, ни фига не срастается! Клава говорила, что дочка Семена Семеновича слышала, что тот и сам не мог понять, чего Марианне нужно было.

Акакий Игоревич уже и новую серию старого боевика посмотрел, а просветление в мозгах не наступало – ни одной свежей версии! Срочно нужны деньги, но Данил до сих пор еще не вернулся с Аниной дачи и телефон отключил. А больше денег взять негде. А без денег ему никто ничего не скажет. И мудрыми мыслями он не богат. Завтра, если Данька не вернется, придется ехать к ним на дачу, ждать уже нельзя. Хотя… Акакий бы уже давно съездил, но уж очень призрачная была надежда…

Он хотел было прилечь на диванчик да подумать еще как следует, но в прихожей раздался звонок.

На пороге собственной персоной стояла его матушка и цвела, точно оранжерейная фиалка.

– Ма… мамочка… Мама, ты приехала? Сама? А Клава сказала, что тебя похитили! – заскакал возле матери Акакий Игоревич.

– Клава твоя большая выдумщица, – махнула сморщенной ручкой пожилая дама, наскоро облобызала чадо и заспешила в ванную. – Ты не представляешь, сколько я получила удовольствия! – выкрикивала она оттуда под шум воды. – У меня было просто волшебное новогоднее приключение! Вот только одна беда – никак не могла привыкнуть каждый день топить баню. Ты знаешь, по мне так лучше ванны для моей нежной кожи ничего не придумали.

Акакий оставил матушку надрываться в ванной, а сам немедленно принялся трясти жену. Все же надо было маменьку покормить с дороги как следует.

– Клавдия! Немедленно вставай! Клава, мама приехала!

У Клавдии после неспокойной ночи в голове долго не наступало просветления, но Акакий так яростно жестикулировал, что она наконец поняла.

– Неужели мама приехала? Сама? – таращила Клавдия сонные глаза.

– Да! И ничего ее не крали, она очень даже довольная! Слушай, рыбка моя, а ты не хочешь приготовить нам какой-нибудь праздничный обед?

Клавдия, пыхтя, поднялась. Можно подумать, кого-то это действительно интересует, хочет она или нет. Готовить-то все равно придется.

– А вот и я! – розовея щечками, появилась в дверях Катерина Михайловна. – Клавочка, ты до сих пор валялась? Акаша, все же ты зря меня не послушал, я бы ни за что не позволила тебе жениться на засоне! Итак, Клава, чем ты нас будешь удивлять?

– Это в смысле обеда, что ли? – хмыкнула Клавдия. – Сейчас на рынок сбегаю. Вы вот лучше расскажите, как вы отдыхали? Куда это вас увез ваш рыцарь?

Катерина Михайловна плюхнулась в кресло, забросила руки за голову и вальяжно произнесла:

– Ах, дети мои! Что это за рыцарь! Он, кстати, в деревне скотником работает, замечательный человек. Мы с ним… Ах, это, право, не для детских ушей. Я хотела сказать, что мы с ним прочитали всего Дрюона. А еще он мне цитировал Петрарку, вот это… что-то там про тело жирное, по-моему, в утесах… нет, не помню.

Клавдия не выдержала:

– Мама! Это вы звонили сегодня ночью и просились домой?

– Да, я звонила. Но, Клава, я совсем не просилась! Я просто сообщила – хочу домой. Это же понятно – человека в конце концов всегда тянет к дому. У меня просто случился приступ ностальгии! – возмутилась Катерина Михайловна.

– Да, но почему вы не сказали об этом своему Кириллу? Рыцаря так, кажется, зовут? – допытывалась Клавдия.

– Клавочка, ты такая нудная. Ну как же я могла обидеть человека? Он столько для меня сделал, а я – нате вам, пожалуйста, отвезите меня домой! Между прочим, он и сам услышал, как я вам звонила, я же его телефоном пользовалась, пока думала, что он спит. Он услышал, сначала немного рассердился, наговорил мне грубостей, а потом… потом я выспалась как следует, и жизнь снова мне показалась светлой и замечательной. А Кирюша понял. Да, вы представляете, он сам предложил мне поехать домой. Но он обещал за мной приехать.

– Хорошо, а где вы жили? Как называлась деревня?

Свекрови уже надоел допрос. Она взяла фен, расческу и принялась сушить волосы.

– Вот что, Клавдия. Ты, если не хочешь на рынок идти, так и скажи, а нечего из меня тут жилы вытягивать. Я же русским языком говорю – не знаю, как называлась деревня. Дом Кирилла в стороне стоит, никаких соседей поблизости не находилось. Чего ж я, потащусь к деревне пешком, что ли, чтобы узнать ее название? Мне и не надо было ничего, Кирюша сам все привозил, чего бы я ни попросила. А у вас я уже битый час прошу чего-нибудь поесть, а вы меня, как соловья баснями, расспросами кормите.

Окончательно расстроившись, Катерина Михайловна все внимание переключила на прическу. Всем своим видом дама показывала, что больше ни одного слова не сорвется с ее уст. Во всяком случае, пока ее не накормят. Правда, хватило ее ненадолго. Уже когда невестка отправлялась на рынок, пожилая леди быстро выскочила в прихожую и скороговоркой затараторила:

– Клавочка, не забудь, по случаю моего возвращения, конфеты, можно какие-нибудь трюфеля. Потом еще ветчинки, только свежей, окорок тоже можно и томатный сок. Да, и сырочков глазированных! А самое главное – в нашей кулинарии возьми торт черемуховый, ты же знаешь, я его обожаю.

Клавдия носилась по рынку с полными пакетами. У одного уже оторвалась ручка, и приходилось таскать его, прижимая к себе, точно грудного ребенка. Вроде она уже все купила, можно и домой, осталось только за черемуховым тортом забежать. Черт бы с ним, с тортом, если б только ради свекрови стараться, но Клавдия и сама страшно его любила. Неизвестно, что за секрет знали местные кулинары, но такого больше нигде не продавали. Вообще эта кулинария славилась на весь район – здесь всегда можно было купить свежие булочки разных мастей, тонкий, пузырчатый хворост, всевозможное печенье, а уж тортов и пирожных тут было просто великое множество. А еще в кулинарии продавали самое пышное тесто, причем в роскошном ассортименте – и тебе пирожковое, и слоеное, и песочное. Конечно же, здесь постоянно толпились хозяйки, и сейчас народу было – не протолкнуться. Клавдия пристроилась в хвост очереди, приладила сумки на столик, который, на счастье, оказался прямо под рукой, и терпеливо впялилась на витрину. Очередь медленно продвигалась вперед, и за Клавдией уже собралась солидная толпа, когда замотанная продавщица вдруг зычно гаркнула: