Анна Ольховская - Черный маг за углом Страница 30

Слушая разговор своего помощника, Петр Никодимович Шустов напрягался все сильнее. Опять что-то пошло не так. Впрочем, почему «что-то», и так ясно – Сидоренко (по сути, командир армии марионеток) смог отыскать не всех из ушедших в город.

– Я правильно понял? – вкрадчиво произнес профессор, чувствуя, как поднимается внутри волна черного, безрассудного и от этого вдвойне опасного гнева. – Наши куклы потеряли страх? И забили на главное требование – быть на связи?! Интересно, и сколько таких болванов? Сколькими придется пожертвовать, когда мы их найдем, чтобы остальные усвоили – ослушание смертельно опасно? Одним? Двумя?

– Если бы! – дернул щекой Тарский. – Шесть! Шесть кретинов из десяти ушедших сегодня утром на предмет погулять и развлечься решили отключить телефон! С-скоты! Совсем расслабились! Потрахаться, видать, захотелось так, чтобы никто не мешал!

– Странно, очень странно. Шесть человек сразу? А раньше такое случалось?

– Понятия не имею. И Сидоренко, скорее всего, тоже. Обычно никого из увольнительной еще не отзывали, все сами возвращались в оговоренное время, никто никогда не опаздывал! Я вообще не понимаю, зачем этим биороботам развлечения? Судя по их безжизненным мордам, их вообще уже ничего не должно волновать, кроме физиологических нужд.

– А секс и есть одна из таких нужд, – хрустнул суставами пальцев профессор. – Во всяком случае, для этих людей. Они, разумеется, вполне могут вообще обойтись без секса, но психологически. Физиология напомнит и будет отвлекать. Однако этот процесс не настолько важен для моих людей, чтобы они дружно отключили телефоны. Вот что странно! И в свете последних событий это не может не напрягать.

– Не думаете же вы…

– Гадать нет времени, сейчас все сам узнаю.

После инициации – читай, зомбирования – адептов культа каждый из них оказывался ментально связанным с Учителем. Через те самые медальоны, которые Шустов вешал на шею очередному новичку. Так что полностью уйти из-под контроля Учителя не мог никто – самостоятельно снять медальон было опасно. Смертельно опасно.

Да и не хотел никто уходить из-под контроля. Члены секты Великой Гипербореи вообще уже ничего не хотели после зомбирования. У них оставался единственный смысл жизни – служить этой самой Гиперборее. Ни о каком предательстве и речи идти не могло!

Шустов поначалу лично контролировал разум каждого новичка, периодически заглядывая в эту серую безликость. Но потом, когда счет адептов пошел уже на десятки, прекратил шарить в чужих головах – слишком много времени это отнимало. Ну и сил, конечно, пусть и гораздо меньше. Но все равно муторно. И бессмысленно – у всех шуршала одна и та же серость.

И вот – на тебе! Шесть человек из десяти оказались не такими уж и серыми? Или на самом деле артефакты со временем теряют свою силу и их все надо периодически заменять?

Но это потом, после воцарения власти Гипербореи, пару дней можно обойтись и прежними. Сейчас, кстати, и проверим, как они действуют.

Шустов расстегнул верхние пуговицы рубашки и вытащил из-под одежды свой медальон, тот самый, оплаченный когда-то жуткой смертью сестры. И при активизации которого подключался обычно и Эллар, делясь с носителем своей Силой.

Зажав ничуть не потемневший с годами металлический кругляшок между ладонями, профессор закрыл глаза и сосредоточился, настраиваясь на связь с членами культа. Протягивая к ним тонкие, невидимые глазу ментальные щупальца.

Так, вон скопление ответных сигналов – это база, на нее можно не отвлекаться. Ищем болтающихся в Москве. Вот они, голубчики, все движутся в сторону Казанского вокзала, чтобы сесть там на электричку. Один, второй, третий, четвертый…

Минуточку! А где остальные? Те самые шесть кретинов, отключивших мобильные телефоны?

Шустов еще раз просканировал пространство – все осталось по-прежнему. Тут уж забеспокоился и Эллар – профессор сразу почувствовал серьезное усиление ментальной мощи. Жрец явно заработал в полную силу.

И все, кто носил на теле артефакты Гипербореи, стали для Шустова открытой книгой. Все до единого. Включая Лану и ее родителей.

Кроме пропавших шести.

Но этого не могло быть в принципе! Даже если предположить невероятное – адепты по непонятной причине дружно взбунтовались и решили лучше сдохнуть, но не быть рабами, – даже на мертвых телах прикоснувшихся к медальонам людей артефакты все равно оставались инициированными. И должны были поддерживать связь!

А уничтожить медальоны невозможно. Вернее, возможно, но это должно оставить такое возмущение в ментальном пространстве, что не заметить такое нереально, в какой бы точке Земли Петр Никодимович ни находился – в том числе и в самолете.

Но никакого возмущения не было. И даже если допустить, что подобный инцидент мог произойти в то время, пока профессор был внутри дольмена и общался с Элларом, здесь оставался носитель Раала Тарский. И пусть его связь с медальонами была не так сильна, но все-таки она была! И уничтожение шести, ШЕСТИ артефактов сразу Раал обязательно заметил бы.

А сейчас связи не было…

Шустов открыл глаза и пару мгновений сидел молча, механически убирая под одежду медальон и застегивая пуговицы. Его остановившийся, какой-то неживой взгляд напрягал Сергея все больше, но спросить что-либо у профессора он не решался. Если честно, больше всего Тарскому сейчас захотелось встать и уйти. Вообще уйти, забыв раз и навсегда о кровавом кошмаре последних месяцев, начавшемся в тот момент, когда он взял в руки Ключ…

Господи, во что же он превратился?!! Каким чудовищем он стал?!! В памяти замелькали его собственные руки, раз за разом вонзавшие кинжал в нежное девичье тело…

Сергей почувствовал, как его затошнило, как затряслись от ужаса руки, как…

Голова дернулась от жесткой пощечины, такой сильной, что сознание на мгновение померкло, но очень быстро прояснилось. Сергей потер пылающую щеку и озадаченно поднял глаза на нависшего над ним профессора:

– Что это было? Вы что, меня ударили? Но за что?

– А ты не помнишь?

– Нет. В смысле – помню, но ничего такого, за что можно по морде схлопотать, вроде не было.

– И что ты помнишь? – уточнил Шустов, напряженно всматриваясь в глаза помощника.

– Вы искали через медальон тех придурков, что отключили свои мобилы, а мне вдруг отчего-то поплохело, в глазах потемнело, а потом прилетело по морде от вас. За что?! Это новый метод приведения в чувство?

– Ну почему же новый, – криво усмехнулся профессор. – Вполне себе старый. Склонных к обморокам истеричных барышень всегда в чувство похлопыванием по щекам приводили.

– Хотелось бы отметить слово «похлопыванием», – проворчал Сергей. – Легким и нежным.

– Так и ты не барышня вроде. Все, шутки в сторону…

– Ни фига себе шуточки! До сих пор в голове звон. Так вы нашли тех придурков?

– Нет.

– Как это? Ведь…

– Не продолжай. Сам знаю, что невозможно, но факт. Поэтому планы меняются. Распылять силы мы не будем, иначе потеряем своих людей. Собираем всех и завтра выдвигаемся в лес.

– В какой еще лес?

– А к той захолустной турбазе, куда сегодня утром отправилась наша Лана. Предупреждая предсказуемый идиотский вопрос, поясню – я нашел ее сейчас, когда искал потеряшек. И сумел понять, куда она едет.

– Но зачем туда сгонять всех? Неужели не достаточно нас двоих, чтобы справиться с одной, пусть и очень упертой, девицей?

– С девицей – да, но не с теми, кто придет за ней.

Но выехать вслед за будущей жертвой в тот же день не получилось – Москву и окрестности накрыло сильнейшим снегопадом, город встал в пробках. Федеральные трассы кое-как держались, но о том, чтобы съехать на второстепенные дороги, и речи идти не могло.

Если только на лыжах. Или снегоходах.

Глава 32

– Да уж, погодка разгулялась! – покачала головой крепенькая, похожая на спелое яблочко, официантка, выставляя с тележки тарелки с кашей. – Теперь к нам вряд ли кто доберется, пока мести не перестанет. Да и после того как перестанет, дня два-три пройдет, прежде чем дорогу к нам расчистят. Как бы не пришлось Новый год в полупустом зале встречать! Единственное время зимой, когда почти все номера раскуплены, так на тебе! Люди добраться не могут!

– Зато красиво как! – мечтательно улыбнулась Лана, глядя на снежную карусель за окном. – Сто лет уже такой зимы не видела, в Москве все сразу в грязь превращается. А тут по-настоящему «вьюга мглою небо кроет, вихри снежные крутя». Представляю, какая сказочная картинка будет, когда метель закончится!

– И чего тут сказочного? – пожала плечами официантка, перекатив свою тележку к следующему столику. – Глушь и тишь, скучища! На танцах глянуть не на кого, ни одного мужичка нормального пока не наблюдается. Я надеялась, к концу декабря подтянутся, а тут такой облом! А на вас, девушка, я вообще удивляюсь!

– Это чему же?