Анна Ольховская - Право бурной ночи Страница 30

– Стой, не торопись, это еще не все, – не желал заканчивать разговор Карманов. – Я не хочу, чтобы порочащие честь моей жены материалы остались у тебя, назови свою цену.

– Я еще раз повторяю – деньги мне не нужны.

– А что же тебе нужно…! – сорвался Михаил.

– Спросите у вашей жены, – и Алексей бросил трубку.

Виктор молча смотрел на него. Он все понял.

– Господи, какой осел! – заметался по комнате Алексей. – Ну кто бы мог подумать, что умный, хладнокровный, расчетливый бизнесмен мог оказаться таким кретином!

– Что, выкрутилась Жанна?

– Представляешь, наплела своему тупому муженьку страшную рассказку о том, как несчастную женщину насильно накачали наркотиками, обесчестили и теперь шантажируют, требуют денег!

– И он повелся?

– Как видишь!

– И что мы теперь будем делать?

– Не знаю, – Алексей упал в кресло и обхватил голову руками. – Остается призрачная надежда на желание самого Карманова выкупить снимки, чтобы уберечь честь супруги.

– Уберечь что?

– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Может, ему удастся вытянуть из жены необходимую нам информацию, хотя я сильно сомневаюсь в этом. Если эта дрянь пошла на такой риск, рассказала мужу о снимках, значит, стоять она будет насмерть, не скажет ничего. Черт, черт, черт! – застучал он кулаком по колену.

– Успокойся, – поднялся со своего места Виктор. – Еще не все потеряно. Скажи, зачем тебе снимки Жанниной прислуги?

– Помнишь, у меня были друзья, Артур и Алина Левандовские?

– Да, конечно, у них еще малышка такая славная, Кузнечик, кажется? Но они же пропали год назад!

– Вот именно! А когда мы слушали разговоры в доме Жанны, мне показалось, что голоса двоих из прислуги похожи на голоса Артура и Алины.

– Серьезно? – От изумления у Виктора выпала из рук сигарета, которую он собрался прикурить. – Как такое может быть?

– Я и сам не поверил, думал, мне показалось. Но описание, которое дал Гриша, совпадает до мелочей.

– Теперь понятно, зачем тебе снимки, – протянул Виктор. – Возможно, это могло бы оказаться необходимым аргументом для четы Кармановых, ведь, насколько я знаю, отец Артура – из сильных мира сего?

– Ты даже не представляешь, насколько сильных! – оживился Алексей. – Если мое предположение окажется верным, мало этой парочке не покажется. Никакие деньги не помогут. Так, надо поторопить Шурочку, что там у нее.

Но у Александры Семеновны соображений по поводу проникновения в дом Жанны не было. Зато родилась светлая мысль пригласить Алексея и Виктора в кафе, где работала ее кузина Анжела. Перспектива вкусно поесть после нескольких дней сухомятки показалась столь радужной, что и один, и другой одновременно ухватились за эту радугу двумя руками. Хотя нет, получается – четырьмя. В общем, всеми хватательными конечностями, которые у них были. Вконец сбрендившие от пива и чипсов желудки хором дружно затянули: «Славься, славься…», и, чтобы не сильно привлекать внимание гуляющих во дворе этими завываниями, Алексей с администратором путь к машине проделали быстрым шагом. Ну очень быстрым. Практически спортивную ходьбу продемонстрировали, на что желудки немедленно прореагировали, бодро грянув: «Ниже ростом только Губин, о! е!»

Ехали также весело. Наконец, слегка поплутав по незнакомым улицам, прибыли на место. Шурочка ждала их у входа. Поскольку Алексей, как обычно, маскировался под очкарика, никакого ажиотажа их приезд не вызвал. Шура повела их в зал, где усадила в укромном уголке, который, похоже, и был устроен для людей, не желающих афишировать свое присутствие. На столе уже стояли всевозможные закуски, которые были незамедлительно уничтожены. Вскоре подали источающее неповторимый аромат горячее, от одного этого запаха можно было сойти с ума, поэтому последующие полчаса за столом царила тишина, нарушаемая лишь звоном посуды и довольным урчанием едоков. Чтобы не мешать им, Шура ушла туда, где царила ее кузина, приготовившая все это великолепие.

Когда трапеза подошла к логическому завершению, Шура буквально приволокла к столу отчаянно краснеющую и упирающуюся Анжелу. Увидев ее, Алексей сразу вспомнил Рискина, поскольку последняя подружка Ильи являла собой его излюбленный типаж, так и хотелось отдохнуть на ее мягкой, подушкообразной груди. Когда он встал и, наклонившись, поцеловал Анжеле руку, поблагодарив за удивительно вкусный ужин, та неожиданно плюхнулась на стул, вякнувший от напряжения что-то нелитературное, и тихонько заплакала, слезы катились ручьем, а моментально покрасневший и распухший нос она утирала сдернутой с головы наколкой. Алексей, никак не ожидавший подобной реакции, недоуменно посмотрел на Шурочку, которая, обняв сестру за плечи, теребила ее:

– Что случилось, Анжела, ты чего?

– Он… Он такой хороший, такой… – судорожно всхлипывала та, сморкаясь и скрипя стулом, – и она тоже… добрая и веселая… они оба… зачем с ними так?

– Кто она, кто он – ничего не понимаю! – встрял Виктор. Шурочка досадливо махнула на него рукой и погладила сестру по голове:

– Ну успокойся, расскажи нам, о чем ты?

– Я про него, – кивнула Анжела на Алексея, – и про Аню. Мне их так жалко, они оба такие хорошие, так похожи друг на друга, зачем их разлучили-и-и… – расплакалась она еще горше.

– Вы что, знаете Анну? – дрогнувшим голосом спросил Алексей.

– Да, Илюшенька нас познакомил, мы у нее в гостях были накануне той проклятой аварии. А после похорон мне так плохо было, так плохо, я не знала, к кому мне пойти, поплакать по Илюшеньке, и я пошла к Ане. Я ведь ей чужая совсем, а она меня поняла, приняла, мы вместе с ней помянули, она такая хорошая!

– Спасибо вам, – тихо сказал Алексей.

– За что? – от удивления Анжела даже перестала плакать. Только стул продолжал бурчать, надеясь все же остаться в живых и не развалиться.

– Неважно. Спасибо. И не плачьте, слезами не поможешь. Давайте лучше подумаем, как попасть в интересующий нас дом.

– Да я уже думала об этом, – судорожно вздыхая, проговорила Анжела. – Меня к Кармановым несколько раз приглашали обслуживать банкеты у них дома, я ведь считаюсь одной из лучших поварих нашего города, – абсолютно не рисуясь, просто констатировала она. – Вот меня и приглашают на разные торжества. Если бы у них праздник какой случился, тогда – да. Тогда меня, скорее всего, опять бы пригласили. А так я даже не знаю.

– Праздник, праздник, – задумчиво побарабанил пальцами по столу Алексей. Затем он хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся. – Ну что ж, праздник так праздник. Попробуем.

– Вы что, уже поедете? А как насчет нас? – жалобно смотрела на него Шурочка.

– Знаешь, я думаю, что одну из машин и большую часть своей команды ты отпусти. Поблагодари их за меня и скажи, что я у вас в долгу, когда все закончится, билеты в первый ряд на премьеру новой программы вам гарантированы. Оставь одну машину и пару незнакомых Жанне девочек. Надеюсь, они скоро понадобятся. Договорились?

– Да!

– Еще раз спасибо вам, девочки, и до завтра, – Алексей наклонился и поцеловал сидящих кузин в щечки, одну – в левую, другую – в правую, отчего обе мгновенно покраснели и смотрели вслед уходящим, томно вздыхая. Потом фемины переглянулись, забрали со стола почти полную бутылку водки и пошли грустить дальше.

Глава 22

Сквозь полуприкрытые веки Жанна наблюдала за одевающимся Михаилом. Муж опять перебрался в ее комнату, хотя последние годы ночевал в своей спальне. К ней забегал, конечно, но, слава богу, нечасто. Зато теперь, после разыгранного Жанной спектакля, Михаил опять воспылал страстью к своей несчастной, обиженной негодяями женушке. Увидев ее слабой, растерянной и плачущей, он повел себя так предсказуемо – откопал ржавые рыцарские доспехи, затрубил в рог и поскакал выручать свою даму сердца, защищать от козней всяких там драконов. До чего же легко обвести вокруг пальца этих самцов! Жанна мысленно поаплодировала себе – не предпринимай она все годы замужества таких усилий для сохранения безупречной репутации, не веди она себя осторожно и осмотрительно, этот убогий лось с ветвистыми рогами, ее муж, в сегодняшней ситуации вряд ли ей поверил. А так – с полпинка, уши развесил, лох уцененный! Единственный минус – приходится терпеть его вспыхнувшую страсть. Ну да ничего, это ненадолго, половым гигантом Михаил не был никогда. Зато можно из него веревки вить сейчас, если не форсировать особо события. Что бы такого попросить, чтобы утешиться после такого горя? А, ладно, придумает еще.

Жанна открыла глаза и сладко потянулась. Услышав шорох, Михаил, завязывавший галстук у зеркала, обернулся:

– Проснулась? – улыбнулся он. – Доброе утро, Жанночка, как спала?

– Доброе утро, сладкий, – замурлыкала Жанна, – спасибо тебе.

– За что это? – принял правила игры Михаил.

– Ты знаешь, шалун! – кокетливо погрозила пальчиком жена. – А кто мне всю ночь «Камасутру» преподавал, а? Кто у нас такой бойкий?