Арто Паасилинна - Воющий мельник Страница 30

К месту происшествия прибыл пристав Яатила убедиться, что пожар потушен.

Узнав, что мельник Хуттунен пытался сжечь церковь, он громко и торжественно объявил:

— Утром начнем большую облаву. Я позвоню в Рованиеми, пусть пришлют солдат и собак.

глава 36

Утром на станции остановился товарный поезд, что было само по себе очень странно. Двери последнего вагона-теплушки отворились, из него выскочила рота пограничников в медных касках. Они привезли с собой армейскую палатку, полевую кухню, двух собак, пулеметы. Сержанты кричали роте строиться. Командующий, здоровый молодой лейтенант, доложил приставу Яатиле о прибытии погранотряда.

— С приездом, пограничники! Перед вами стоит трудная и опасная задача, но я верю в вас и особенно в ваших собак.

Пристав предложил лейтенанту сигарету.

Сержанты приказали прибывшим построиться, солдаты дружно замаршировали к пристани. Кобылу Гнусинена запрягли везти суповой котел.

Собак и лейтенанта посадили в машину пристава. Здоровые, мохнатые немецкие овчарки, невеселые и нервные, сидели в намордниках — на всякий случай.

Лейтенант похлопал пса и похвастался приставу:

— Этого зовут Гроза границ, а того — Полосатая морда. С этими ребятами лучше не шутить.

От причала отряд направился в деревню, затем на стадион, где к нему присоединилось ополчение с рюкзаками и дробовиками. Всего, если считать женщин и детей, народу собралось даже больше, чем на губернские соревнования.

Пристав громким голосом отдавал приказы. Солдатам и ополчению раздали пайки и карты местности. Фермеров разделили на роты по десять человек. Солнце припекало, прекрасная погода для большой охоты. Раздали патроны. Пограничники готовили пулеметы к бою.

— Да, скоро тут запахнет жареным, — сказал кто-то.

— По мне, так на человечинку гораздо веселее охотиться, чем лесные пожары тушить. В прошлом году на Иванов день в Наркаусе две недели без толку убили. Вышли — вот такой жирный слой сажи на морде.

— А я во время войны, бывало, ловил десантов. Ловить сумасшедшего в лесу, наверное, что-то типа того.

— Хорошо, хоть нам в этот раз каски раздали. У этого чокнутого, говорят, топор. Если он прямо по каске бить не будет, не пробьет.

Лейтенант приказал соблюдать тишину и слушать инструкции пристава.

Тот продолжал:

— Повторяю, человек вооружен и чрезвычайно опасен. Если он не сдастся по первому приказу, придется применить силу. Вы понимаете, о чем я.

Обратившись к лейтенанту, пристав тихо добавил:

— Между нами… Если увидите этого Хуттунена, можете стрелять в него без предупреждения.

— Есть.

Поисковый отряд разделился на две группы: первую в сопровождении двух гражданских кинули прочесывать восточную часть леса, а основной отряд переправили на другой берег и приказали прочесывать западную часть леса. На станции пристав организовал командный пост.

Услышав о происходящем, почтальон всерьез забеспокоился о самогонном заводе. Опережая солдат, он гнал велосипед к почтовому ящику Хуттунена. Спрятав велосипед в лесу, Пииттисярви бросился спасать завод и заодно предупредить Хуттунена об опасности.

Прибыв на место, почтальон обнаружил, что лагерь пуст. Он тихо окликнул Хуттунена. Ответа не последовало. Топора и снастей тоже не было, видимо, мельник отправился рыбачить.

Пииттисярви разобрал агрегат и спрятал его части в корнях вековых елей. Вытащил из болота бутыль — в ней оставалось литров пять самогона.

На рюкзаке Хуттунена почтальон нацарапал послание:

«Хуттунен, на тебя прислали солдат. Ноги в зубы. Твой Пииттисярви».

Почтальон взвалил бутыль на спину и побежал. Он надеялся добраться до трассы до того, как ищейки придут на болота, тогда он будет в безопасности. А пока надо было спешить, даже покурить некогда. Хорошо, что можно было периодически заправляться самогоном прямо из бутыли.

Второй раз за лето почтальону приходилось эвакуировать завод. И если в прошлый раз надо было бежать, то сейчас надо было нестись изо всех сил.

Пииттисярви несся по топким болотам, сквозь чащу, а в голове стучала одна-единственная мысль: надо успеть перебежать трассу, пока солдаты не вошли в лагерь.

Тем временем солдаты привычно и быстро развернули поисковую цепь. Они беззвучно передвигались по лесу, и наш маленький потный почтальон бежал им прямо в лапы. Овчарка взвыла. Она в мгновение ока разорвала бы беднягу в клочья, если бы не подоспел пограничник и не надел на нее намордник.

Почтальона и бутыль немедленно доставили на станцию, в командный пункт. Яатила провел краткий допрос и приказал полицейскому Портимо отправить задержанного в кутузку. Самогон варварски вылили на землю. Слезы навернулись на глаза несчастного письмоносца.

К вечеру пограничники нашли лагерь Хуттунена, разнесли его в щепки и принесли Яатиле записку почтальона.

Пристав направился прямиком в кутузку и хорошенько отчитал почтальона свинцовым прутом. Пииттисярви плакал, стонал, молил о пощаде, да так ее и не получил. Яатила требовал сведений о местонахождении Хуттунена. Почтальон ничего не рассказал. Яатила показал переписку — домашние задания в Институт народного образования, любовные письма и последнее письмо Хапполы. Через кого Хуттунен получал письма?

Синий от ударов Пииттисярви был несгибаем.

— Хоть убей, друга не предам.

Пристав еще раз ударил почтальона, но тот молчал. Раздраженный, Яатила покинул камеру.

— Чтобы я тебе, псу такому, почтовую тайну открыл! — крикнул ему вслед почтальон.

Яатила вызвал на допрос Розу Яблонен. Она ни в чем не созналась, хотя пристав и угрожал ей Сельскохозяйственным обществом и самим губернатором. Она только рыдала и просила помиловать Хуттунена, говорила, что если его простят, он по-хорошему выйдет из леса. Пристав запомнил ее слова.

— Знаешь, как называются женщины, которые сумасшедших укрывают? — зашипел он презрительно. — Они хуже шлюх!

А на Живом Склоне собаки напали на след Хуттунена. Виляя хвостами, они тащили за собой солдат через реку Пуукко. Следы были свежие, собаки волновались, прибрежный тростник так и трещал под их натиском. Они рычали и гавкали, не обращая внимания на приказы пограничников заткнуть пасть.

Хуттунен как ни в чем не бывало удил рыбу в заводи Пуукко. Он поймал двух хариусов и уже подумывал возвращаться в лагерь. Закурив, уныло смотрел на тихо струящуюся реку. День клонился к вечеру. Надо бы написать Розе о последних новостях. Раз мельницу продать не удалось, ему придется двинуться дальше на север, забраться поглубже в лес и построить избу для зимовки. Надо будет выстругать лыжи и короба заодно. Будет собирать ягоды и охотиться на дичь. Хорошо, конечно, завалить лося, чтобы на всю зиму хватило.

Вдруг чуткое ухо отшельника уловило за журчанием ручья лай собак. Прислушавшись, он различил низкие мужские голоса. Хуттунен достал бинокль — что там, на другом берегу? Вечернее солнце играло на медных касках солдат в серых мундирах. Две огромные овчарки бежали туда, где сидел Хуттунен. Он сразу понял — по его душу явились, вскинул ружье, побросал снасти и помчался по болотам в сторону холма Пуукко.

Собаки добежали до места недавней рыбалки и принялись остервенело рвать рыбу на куски. Хуттунен прицелился, выстрелил. Овчарка взвыла и рухнула замертво. Пограничники спрятались. Вторая овчарка собралась было переплыть болото и бежать к холму, где залег Хуттунен, прижимая ружье к щеке.

Когда пес приблизился метров на пятьдесят, Хуттунен выстрелил еще раз, перевернулся и беззвучно замер в болоте.

Солдаты расширили цепь, готовясь штурмовать холм. Послышалась короткая пулеметная очередь.

Хуттунен сломя голову бросился на север, думая, как несладко придется, если суровые пограничники возьмут его живым.

Всю ночь военные бегали по лесу, но Хуттунена и след простыл. Под утро все собрались на Жилом Склоне, куда Гнусинен приволок полевую кухню. Разбили армейскую палатку, усталые бойцы поели и повалились спать.

Погибших овчарок пограничники привязали к палкам и снарядили четверых солдат отнести в деревню.

Когда усталая процессия пришла к командному пункту, Яатила закричал вне себя от гнева, указывая на собак:

— Вы что, своих собак на церковной земле собрались хоронить?

Лейтенант разозлился:

— Не ори! Нашли же они лагерь твоего сумасшедшего.

Лейтенант приказал похоронить собак, солдаты принялись копать могилу у развилки, рядом с трансформатором. Неподалеку стоял дом фермера Расти, где собрались на вечернюю службу прихожане.

Послышались тихие песнопения.

Лейтенант выругался.