Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Все красное (пер. В.Селиванова) Страница 30

В ту самую минуту в дверь постучали. Открыл Павел – мы были слишком заняты. Вместе с г-ном Мульгором приехал очень важный незнакомец. Согласно правилам хорошего тона, он был нам представлен, после чего они, уже пренебрегая всякими правилами хорошего тона, бросились на клипсу, как голодные шакалы на падаль. Комната слегка напоминала палату буйно помешанных, так как все пытались сразу выяснить все. Откуда снимки, откуда клипса, и что надо этому господину… Примерно через четверть часа удалось рассортировать вопросы по степени важности.

– В этом свертке вещи из Флоренции, – радостно делилась Алиция. – Клипсу нашла на почте, где встретила Аниту. Сейчас это отчетливо вспоминаю. Наступила на что-то и машинально подняла – глупо же выбрасывать золото!

– Эй, – вмешался вооруженный лупой Павел. – Это, пожалуй, Анита!

На фотографии был запечатлен один из многочисленных прекрасных видов. В перспективе старой улицы виднелись дома. Дверь одного из них была полуоткрыта – кто-то выходил. Одна нога у выходящего уже на лестнице, голова чуть повернута назад. Все это чрезвычайно миниатюрное и неясное, но тем не менее фигура в дверях весьма напоминала Аниту.

Мужчины бросились к пленкам, добиваясь одновременно от Алиции точного времени, когда были сделаны снимки. Товарищ г-на Мульгора пылал, и Алиция решилась выжать из своей памяти все, что можно.

– Утром, – сказала она. – Вышли со Стефаном из отеля и по дороге, помню, фотографировали, а потом я пошла на почту. А вот еще снимок на почте. Видите, какой темный? Стефану приспичило проверить, выйдет ли в помещении. Этот я печатать не отдавала… А фонтан был тут же, около почты.

Г-н Мульгор энергично вскочил с кресла и несколько раз пожал ей руку.

– Теперь мы знаем все, – изрек он. – Имеем доказательства. Был разговор, пани знает. Он искал это!

– Что? – спросила сбитая с толку Алиция.

– Это, – повторил г-н Мульгор и указал поочередно на клипсу, календарик и снимки. – Это отыскивал. Пани очень мудрая. Очень благоразумно не укрыть это в доме.

– Как?! Так это все-таки Анита?!

Г-н Мульгор прочувственно вздохнул:

– Да. Великая драма. Завтра прибуду. Остальное буду распознавать.

И г-н Мульгор с важным типом поспешно покинул дом, унося с собой снимки и клипсу. Мы продолжали тупо сидеть за столом.

– Я всегда знала, что я очень мудрая, – без особой уверенности произнесла Алиция.

– Невероятно, – шепнула Зося. – У нее железные нервы!

– Подходить-то она всегда подходила, – начал Павел.

– Совсем даже не подходит, – прервала его Алиция. – Большая любовь! Аните это совсем не идет.

– Зато стояла на тропинке. Знала, что стекло выбито. Алиция ей говорила, что возвращается домой, когда напали на Агнешку. Пряталась в передней, украла ключи… знала о шляпе!…

– Ну ладно, но любовь?!

Я не выдержала, бросилась к телефону и набрала номер Аниты. Г-н Мульгор ведь ничего не говорил о сохранении тайны!

– Слушай, – возмущенно сказала я, – значит, это все-таки ты! Ты что, на голову упала?!

– Вы уже знаете? – спокойно ответила Анита. – А я все надеялась, что Алиция не вспомнит… За мной следят, уже не могу сбежать. Черт бы вас всех побрал!

– Господи, но почему? Что тебе в голову стрельнуло?

– Для меня только одно важно на этом свете, – холодно и решительно сказала Анита. – Только одно! Плевать мне на все! И тебя могла убить, если б понадобилось. И надо было, ты одна знаешь… Говорила тебе когда-то… Да ладно, пусть все катится к чертям…

Я медленно положила трубку и попыталась прийти в себя. На меня напряженно смотрели три пары глаз.

– Нервы у нее пошаливают, – неуверенно резюмировала я. – Сидит дома, зажата со всех сторон, кажется, начала плакать…

– Отчаялась, – подтвердила Алиция. – Я подозревала, что она с приветом, но не до такой же степени! Что на нее напало?

Разоблачение преступницы, столько лет находившейся с нами в дружеских отношениях, подействовало на нас не лучшим образом. Выйти из этого состояния помог г-н Мульгор. Он приехал с цветами, всем поочередно пожал руку и разложил на столе более двадцати фотографий мужчин на все вкусы.

– Есть!!! – с триумфом воскликнул Павел. – Вот он!

– Но я его знаю! – удивилась Алиция, выхватив у него фотографию черноволосого красавца (такой тип мне всегда был отвратителен!). – С этим греком я познакомилась много лет назад в Вене, а потом встретила его там, во Флоренции…

– Зачем же вы говорили, что нет снимка, и заставили опознавать это дурацкое ухо? – обиделся Павел.

– Не было, – таинственно ответил г-н Мульгор. – Сегодня утром портрет прибыл фототелеграфом из Варшавы. Никакая особа не знает, от кого и по какой причине.

Он предложил нам для просмотра следующий комплект карточек – увеличенные фрагменты пленок Алиции.

– Это осмотреть прошу. Очень внимательно.

– Вот видишь, как просто все отпечатать и увеличить, – сказала я Алиции. – А ты столько лет тянула да еще гоняла с этим Херберта.

– Отвяжись!

На трех снимках была ясно видна Анита. На одном – в ее ухе торчала натуральной величины клипса, такая же, какая была в свертке Алиции. На двух других она была вместе с черным типом: в одном случае на первом плане оказался фонтан, в другом просматривалась, хотя и неясно, необычно захватывающая сцена внутри почты. Анита оглядывалась назад, а черный тип закрывал абонементный почтовый ящик, номер которого также можно было прочесть. Г-н Мульгор постучал по нему пальцем.

– Долгие годы, – изрек он, – множество лет тайные места многие особы отыскивали. Ни одна не нашла. Сегодня тайна стоит открытая. Там же – невыразимо полезный документ.

– Зря она не пришлепнула Стефана, хотя бы из мести, – заметила Зося. – Это он всему виной.

Г-н Мульгор показал пальцем на клипсу.

– Оного дня в том доме было преступление. Украшение найдено также. Другое украшение тут.

– Просто удивительно, что все подозрения не пали на меня, – пробормотала Алиция.

– Этот, – продолжал г-н Мульгор, – очень важная особа для подлой работы. Та дама работает сообща. Пани знает!

– Видела их вместе, – призналась Алиция, – во Флоренции и в Риме. Перед этим она как раз полгода была в Израиле…

– Нет, – прервал г-н Мульгор, – в Греции.

– В Греции? Говорила, что в Израиле… Когда она на меня наткнулась, просила, чтобы никому об этом не рассказывала: мол, ей это может повредить по службе.

– Не понимаю двух вещей, – вмешалась Зося. – Во-первых, откуда об этом знал Эдек, и, во-вторых, почему она сотрудничала с этим типом. На кой черт ей торговля наркотиками?

– Великое милование, – грустно объяснил г-н Мульгор. – Дама чувствует великую любовь до грека.

– Анита?! Невероятно!

– Свихнулись все с этими великими любовями! – рассердилась Алиция. – Эва с Роем устраивают драмы, Анита от любви готова всех убить… Ты от любви приезжаешь не тогда, когда нужно… Эпидемия, что ли?!

Я меланхолично покачала головой:

– Я же говорила тебе, что ты не по-людски рационально устроена. Не понимаешь самых простых вещей: как назло, Хенрик, ее первый муж, был блондином, а у нее всегда был бзик на почве брюнетов… Когда ей попался брюнет, вцепилась в него намертво. Кроме того, неизвестно, добровольно ли она этим занималась.

– Известно, – уточнил г-н Мульгор. – Требования огромные учинял. Великие деньги делал. Весьма богатый есть. Обладает одним потомком. Дама произвела на свет.

Казалось, нас ничего уже не могло удивить, но г-н Мульгор, видимо, обладал особым талантом. Сраженные последним сообщением, мы дружно вытаращили на него глаза. Анита призналась во всем. Мотивы преступлений в Аллеред медленно вырисовывались.

Я вспомнила многочисленные разговоры с Анитой, какие-то ее намеки, воспоминания, в свое время удивлявшие меня. Из всего этого вытекало, что существовали в ее жизни какие-то отношения, не вполне взаимные и чрезвычайно сложные.

С помощью г-на Мульгора мы кое-как воссоздали события.

Захваченная страстью, Анита согласилась на сотрудничество. Чтобы получить датское гражданство, она вышла замуж за Хенрика. Стала представлять для грека некоторую ценность с тех пор, как часть Европы закрыла перед ним свои границы. Часто ездила в командировки, общалась со множеством людей, перевозила ценнейшую контрабанду, не возбуждая никаких подозрений… И все время боялась, что он ее бросит. Надеясь связать его, родила сына, просидев семь месяцев в Греции. Отказалась от сына, отдав его на воспитание греческой бабке, и продолжала участвовать в преступных акциях. Тип был беспощаден и требователен. Она лезла вон из кожи, чтобы удовлетворить все его желания, но панически боялась утратить мужа и службу, понимая, что в тот же миг потеряет и возлюбленного. Всячески угождала Хенрику и напропалую его обманывала. Одно дурацкое высказывание пьяного Эдека могло свести на нет все ее планы и намерения.