Любовь и птеродактили - Елена Ивановна Логунова Страница 30

– Давай не будем увеличивать количество своих задач, ограничимся теми, которые уже стоят перед нами в полный рост.

– Конкретизируй, бусинка.

– Во-первых, шабашка от Бабая. Во-вторых, поиск пропавшего Макса. В-третьих, вопрос с подозрительным явлением народу Светозарной. Я ничего не забыла?

– Вроде все пока. Если, конечно, мы отказались от намерения раскрыть еще и тайну гибели Афанасьева.

– Мы же пришли к выводу, что никакой тайны там нет, это был несчастный случай!

– Ну да, ну да…

– Петя, скажи прямо, у тебя есть сомнения?

Дарлинг картинно вздохнул:

– Не то чтобы сомнения… Так, смутное ощущение…

– Какое именно?

– Такое… – Петрик пошевелил пальцами в воздухе, словно пробежался по невидимым клавишам. – Как колготки не по размеру.

– То есть?

– Ну вот ты обычно «троечку» покупаешь, потому что у тебя ноги длинные, но можешь носить и «двоечку», потому что весишь гораздо меньше семидесяти кило.

– Пятьдесят пять, – уточнила я.

– То есть, по идее, ты и первый размер натянешь, там ограничение по весу как раз пятьдесят пять килограммов, но по росту-то – всего сто шестьдесят сэмэ, и каково тебе будет?

– Слегка дискомфортно. И что?

– А то, что мне также слегка дискомфортна версия о несчастном случае с Афанасьевым. Не то чтобы уж прям жмет, но как-то внатяжечку, понимаешь?

– Хорошо объясняешь, – призадумалась я.

Если честно, мне тоже версия с несчастным случаем была «внатяжечку», но ведь не бывает преступлений без мотива! А его-то мы и не обнаружили…

– А может, это маньяк? – тут же спросил мой природный авантюризм, всегда готовый к чему угодно.

– Какой еще маньяк? – скептически фыркнул мой же здравый смысл.

– Серийный! – вступила в беседу логика. – Он утопил двоих – Афанасьева и его подружку, чем не заявочка? А ведь маньяку никакой мотив не нужен, потому-то мы его и не видим!

– Слушай, а может, Афанасьева с подружкой утопил маньяк? – спросила я Петрика.

– Вполне возможно! – Дарлинг обрадовался перспективной версии. – Тогда надо подождать немного, и если так же подозрительно утонет кто-то еще…

– Кто?

– Не знаю. Тот, на ком специализируется маньяк. Богатые парочки, начинающие аквалангисты, любители прогулок на арендованных яхтах – двух погибших слишком мало, чтобы понять, кто именно в группе риска. Кстати…

Петрик широко раскрыл глаза и понизил голос:

– А ведь следующие арендаторы «Стеллы» – мы сами! В связи с этим, думаю, маньяка не стоит сбрасывать со счетов.

– О чем шепчемся? Что замышляем? – вернулась Доронина – с чаем и сразу тремя кусками торта.

– Обсуждаем деликатную тему – важность правильного подбора колготок, – не задержался с ответом Петрик.

– Лето же еще! Какие колготки? Потом о них подумаете.

– Потом может быть поздно, – сказала я веско.

Получилось слишком зловеще, Петрик даже побледнел, но толстокожая Дора дурного пророчества не уловила и потребовала все-таки показать ей сделанные сегодня фотографии.

Задерживаться рядом с начальницей мне не хотелось – мы с дарлингом уже закончили свою трапезу и планировали часок-другой поваляться в шезлонгах у бассейна, поэтому я сказала Дорониной, что перешлю ей фотки в ватсап и она сможет рассматривать их сколько захочет. Дора как раз закинулась последним куском торта и по этой причине не смогла мне возразить, чем мы с дарлингом и воспользовались, шустро улизнув.

Девичья память – она, как известно, короткая. По пути к бассейну я переключилась с работы на отдых и совсем забыла отправить Дорониной обещанные фотографии. Вспомнила об этом, когда уже ворочалась в шезлонге, пытаясь сделать эффектное селфи на фоне лазурной водной глади. Хорошо получалось только что-то одно: либо я – либо гладь, а мне хотелось идеальной картинки. Я как раз думала, не подсветить ли мне лицо вспышкой, когда зажатый в руке мобильный разразился трелью.

– Одну секундочку, Федор Михалыч, я о тебе не забыла! – лживо заверила я телефонного собеседника, в спешке даже не посмотрев, кто, собственно, звонит.

– Похвально, что ты чтишь память великого Достоевского, но пристойно ли ему по-свойски «тыкать»? – упрекнул меня работодатель номер два – Бабай.

– Это не тот Федор Михалыч, не великий, – успокоила я.

А Петрик, как обычно, чутко прислушивающийся, не преминул негромко добавить:

– Но будет ого-го каким великим, если не перестанет есть по три куска торта за раз.

Здоровой критики в этом ценном замечании было заметно меньше, чем пошлой зависти, – Петрик и сам сладкоежка, просто старается ограничивать себя, так что я пропустила его реплику мимо ушей. Тем более Бабай в трубке как раз разговорился:

– Ты видела, я прислал тебе в мессенджер материалы к речи на среду? Той, что для встречи с мамашами? Смотри, там основные тезисы – что наш кандидат обещает своим избирателям и чем он лучше конкурентов, а в отдельном файле информация исключительно тебе для справочки. Помимо короткого спича, нужно подготовить ответы на предполагаемые неудобные вопросы, справка тебе понадобится как раз для этого.

– И насколько неудобные ожидаются вопросы? – деловито уточнила я. – По шкале от одного до десяти, где «единица» – легкий скрип новой обуви, а «десятка» – кровавые мозоли?

Петрик уважительно поднял большой палец, показывая, что оценил мое выразительное сравнение.

– В целом на троечку, но есть один моментик баллов на восемь. – Бабай протяжно вздохнул и заговорил так задушевно, что я сразу поняла, врет как собака: – Ты же понимаешь, бессовестные конкуренты распускают о нашем уважаемом кандидате порочащие слухи, которые совершенно не соответствуют действительности. Однако, поскольку наш Константин Николаевич – человек уже немолодой, с разнообразным опытом, немало всего переживший, в его биографии при желании можно отыскать неоднозначные моменты и поступки, которые извращенная фантазия способна представить чуть ли не преступлениями…

– Короче, что он делал-то, ваш Константин Николаевич? – прямо спросила я, зная чиновничью породу вообще, Бабая в частности и не сомневаясь: он может битый час разливаться соловьем, не проясняя суть, а замыливая ее до полнейшей непроглядности. – Срок мотал? Взятки брал? С топором наперевес грабил бабушек? – Это у меня с Достоевским проассоциировалось, не иначе.

– Пил кровь христианских младенцев? – предложил свой вариант Петрик, невозмутимо втирая в согнутое колено солнцезащитный крем.

– Ну что вы, друзья мои! Конечно же, ничего такого! Он просто вырубил сад.

Я отняла трубку от уха, посмотрела на нее, потом на Петрика и сказала дарлингу, но так, чтобы Бабай тоже слышал:

– А меня упрекнул за неуважение к классику! Да Антон Павлович Чехов в гробу перевернулся, услышав про вырубленный сад!

– Тебе все шуточки, Суворова, а у нас это слабое место, куда вполне может быть нанесен смертельный удар! – рассердился чиновник.

– Я жажду подробностей.

– Подробности