Галина Куликова - Фамильное проклятье Страница 31

– Конечно, согласится. Ведь Руслан Фадеев жив, по-прежнему кредитоспособен и по-прежнему напуган до смерти.

Появившийся Пучков, словно прочитав их мысли, сказал:

– Я отправил людей охранять Фадеева и Шорохову. Дело зашло слишком далеко. Мы сидим в глубокой луже, ребята.

Шеф похлопал Стаса по плечу и, пробормотав «сочувствую», начал заталкивать его в машину.

– Я сам поведу, – говорил он, пристегивая Стаса ремнем. – Поедем в офис, там решим, что делать. Показания, протоколы – все это потом, позже. Сейчас надо как-то изловчиться и понять, какая сволочь все это проделывает.

Оповещенная по телефону о случившемся, Вероника Матвеевна плакала. Она кинулась к Стасу, как только он вошел в офис, и разрыдалась уже в голос.

– Прости меня, Стасик, – причитала она, – я оказалась такой свиньей! Мне так жаль твою жену! Прости…

Стас машинально похлопывал ее по спине и судорожно сглатывал. Наконец-то он почувствовал боль, настоящую боль. Стас прислушивался к своим ощущениям. Преобладало чувство вины и какой-то странной обиды на судьбу.

– Я так хотел от нее избавиться. – Стас сморгнул непрошеные слезы. – Даже вы все это поняли. Вот она и умерла.

– Стас, ее убили, – жестко сказал Пучков. – Убийство не имеет ничего общего с твоими тайными мыслями.

– Это энергетика. – Стас опустил голову. – Мы ее как бы сглазили. Если бы я не мечтал о жизни без Вики, она так или иначе осталась бы в живых. Сложились бы другие обстоятельства…

Вероника Матвеевна, не знавшая иных рецептов для поддержания духа, поднесла Стасу чашку горячего кофе. Он тут же сделал большой глоток, нимало не заботясь о том, что может обжечься.

– Некогда скорбеть, – прошептал Пучков в лицо Таганову, которого привлек к себе. – И Стас нам нужен, как воздух. Необходимо вывести его из состояния прострации и как-то разозлить, что ли.

– Ему нужно немного прийти в себя.

– Я поеду к Никите Прохорову, – неожиданно заявил Стас, словно подслушал слова шефа. – Его жена может оказаться той самой женщиной, которую мы ищем. В ее алиби должен быть какой-то изъян. Если он есть, я его найду.

Он вышел из офиса, засунул руки в карманы и немного постоял на тротуаре, собираясь с мыслями. В нем начинала созревать злость, порождавшая лихорадочную жажду действий. Немедленных и неотвратимых.

– Пожалуй, Стасу сегодня не стоит разговаривать с людьми, – осторожно заметила Вероника Матвеевна после его ухода. – Он наломает дров.

– Стас? Никогда, – возразил Пучков. – У него сейчас обострены все инстинкты.

– Кстати, он что-то говорил насчет нового свидетеля.

– Какого это?

– Мальчика-инвалида, который из своего окна наблюдал за преступлением, – неуверенно сказала Вероника Матвеевна. – Вы что, ничего не знаете?

– Абсолютно. Какой еще, к чертям собачьим, мальчик?! И за каким именно преступлением он наблюдал?

– Стас советовался с Фокиным. Я имею в виду старшего Фокина, психолога. Спрашивал, можно ли верить ребенку, который долгое время молчал, а потом вдруг начал выдавать подробности давнишней драмы, разыгравшейся у него на глазах.

– Послушайте, он что, водит нас за нос? – проворчал Пучков. – Он раздобыл какого-то мальчика, а нам ни слова не сказал. Разве мы не в одной упряжке? Что это за детские порывы действовать в одиночку?

– Я не знаю, – пожала плечами Вероника Матвеевна.

– Ты что-нибудь слышал про мальчика? – обернулся шеф к Таганову.

– Не-а… – покачал тот головой. – Сейчас позвоню Стасу на мобильный. Наверное, он просто забыл нам рассказать.

– Забыл он, как же. – Пучков уже сам набирал номер Стаса. – Можно, наконец, понять, что нынешнее дело чревато всяческими неприятностями? И даже более того… Ну, вот! – Он в досаде отбросил телефонную трубку. – Аппарат абонента выключен. Зачем, спрашивается, я трачусь на всю эту хрень? Чтобы вы разъезжали по Москве с выключенными телефонами?

– Когда Стас хочет подумать, он всегда так делает, – пояснила Вероника Матвеевна.

– Да, но что это за мальчик? – никак не мог успокоиться Пучков. – Впрочем, ладно. Может быть, этот свидетель совершенно ненадежный.

– Допускаю, что мальчик видел человека с рыжей бородой и в квадратных очках, – подал мысль Таганов.

– Так или иначе, но придется ждать, когда этот кретин включит свой телефон, – вздохнул Пучков. – А пока займемся делами. Я отправлюсь в больницу к Фадееву, а ты, Санек, поезжай к жене Воробьева.

– Ей сейчас не до меня, – сказал Таганов. – Понимаете, в каком она состоянии?

– У нас нет возможности проявлять такт! – резко ответил Пучков. – Того и гляди еще кого-нибудь ухлопают. Придется работать по жесткой схеме, ничего не попишешь.

Таганов схватил со стола диктофон и начал поспешно одеваться. В этот день произошло много событий самых невероятных. И, судя по всему, их еще ждало немало сюрпризов.

– Алиби! Даже забавно слушать! – Никита Прохоров отправил в рот очередной эклер.

«Этот полный человек со смешливыми глазами нравится Анастасии», – напомнил себе Стас. У Прохорова было симпатичное лицо с ямочкой на подбородке и медленные плавные движения рук. Слушая речь собеседника, он постоянно кивал, демонстрируя свое внимание и благожелательность.

– Моей Светке потребовалось алиби! – все не мог успокоиться Никита.

Стас, уже под завязку наполненный пирожными, которые он ел механически и не замечая вкуса, сказал с холодом в голосе:

– Таков закон жанра. У всех должно быть алиби.

– У всех подозреваемых! – Прохоров поднял палец.

– Каждый, кто знает о фамильном проклятии Анастасии Шороховой, автоматически становится подозреваемым.

– Че-пу-ха.

– Тем не менее ваш телевизор в тот вечер не включался, а на следующий день чудесным образом заработал.

– Думаете, это моя жена сломала телевизор? С какой же целью?

– Чтобы вы не могли точно сказать, во сколько она вернулась домой. По программе передач легко сориентироваться.

– Можно вполне сориентироваться по будильнику, – с усмешкой заметил Прохоров.

– Но вы ведь не смотрели на будильник. И радио не слушали.

– Терпеть не могу радио. Оно меня раздражает.

– Ваша жена, конечно, об этом осведомлена?

– Да уж, конечно.

– Что сказала Светлана, когда вошла?

– Ну… – Прохоров утер губы салфеткой. Губы у него были красиво очерченные, особенно капризная верхняя. – Она сказала, что устала, что чертовски проголодалась и что соскучилась по мне.

– А время? Когда она обратила ваше внимание на время? – не сдавался Стас.

– Да она вовсе не стремилась обращать на что бы то ни было мое внимание.

Прохоров снисходительно улыбнулся, чтобы подчеркнуть свое отношение к нелепым вопросам Стаса.

– Вы играете в карты? – неожиданно спросил тот.

В будничном взгляде Никиты ему чудились тайные глубины, запретные мысли и мыслишки. Стасу казалось, что Прохоров скрывает что-то особенное, и он считал его ответы едва ли не чистейшим враньем, хотя сторонний наблюдатель сразу сказал бы: Никита утомлен и раздосадован бесцеремонностью сыщика.

– Да, я играю в карты. Но только в хорошей компании и на деньги.

– Занятно. Так когда ваша жена упомянула про время?

– Когда вышла из душа, – ответил Никита. – И что вы так напираете? Это ведь естественно. Ваша жена что, никогда не напоминает вам, который час?

Стас невольно вздрогнул. Его лицо утратило невозмутимость, которую он придал ему еще перед дверью в квартиру Прохоровых, и слегка скривилось. Его жена! Его жена лежит сейчас в морге. Модная, слегка растрепанная стрижка никому больше не доставляет удовольствия. Розовые миндалинки ногтей выглядят неуместно на безжизненных руках, как и пара тонких золотых колец с затейливой резьбой. Ему предстоит сегодня все это увидеть своими глазами. Стас стиснул зубы. Он здесь для того, чтобы докопаться до правды. Найти убийцу. Он уже представил, какое лицо будет у Никиты, когда он скажет ему: «Мою жену сегодня убили, когда она лежала в постели со своим любовником». Усилием воли он сдержался и задал следующий вопрос:

– Она пошла в душ сразу после прихода домой?

– Да, сразу. Скинула одежду и пошла в душ.

– Сколько она там пробыла?

– Минут пятнадцать. Светлана не любит принимать ванну. Только душ. И только горячий.

«Интересно, зачем мне эта информация? – подумал Стас. – Только душ, и только горячий. Познавательно, конечно, но абсолютно бесполезно».

– Если уж быть до конца точным, раз в неделю моя жена принимает ванны с морской солью или со специально изготовленным хвойным экстрактом. А так, после работы, только душ.

– Так как там насчет времени? – напомнил Стас.

– Она вышла и крикнула мне в комнату: «Уже начало двенадцатого, а я голодная, как зверь». Я предложил ей взять в холодильнике жареную рыбу. Она засмеялась и заметила, что если будет есть жирное перед сном, то испортит фигуру. В конечном итоге она ограничилась баночкой йогурта и яблоком. Как обычно. Рыбу съел я сам.